Классовая война

Д. Б.: Мы переживаем сейчас эру реформ, — вот еще один «оруэллизм», — эру налоговых реформ, реформ в сфере «всеобщего благосостояния». Поэтому существует так называемое «лоббирование реформ». Неоднократно высказывалось предложение перестать финансировать «левых», обуздать активность некоммерческих организаций. Интересно посмотреть, какие организации упомянуты как «левые».

— Хотя, опять-таки, слово «реформа» следует употреблять очень аккуратно. Мы ведь не называем реформами то, что делал Гитлер. В слове «реформа» всегда ощущается нечто положительное. Предполагается, что в результате реформ вещи становятся лучше. Поэтому это слово следует вообще не употреблять, а говорить «перемены». То же самое можно сказать и о слове «обещание». В каждой газетной статье можно прочитать: «Вам может нравиться или не нравиться то, что делают республиканцы, но свои обещания американскому народу они выполняют». Если я говорю, что изобью вас до полусмерти, а потом это сделаю, — это не обещание. Я вовсе не «обещал» сделать то, что я сказал, я вам угрожал. Таким образом, следовало бы писать: «Республиканцы претворяют в жизнь свои угрозы американскому народу». Особенно, если мы знаем, что в результате испытывает американский народ. Это отнюдь не реформы, иначе мы с вами могли бы говорить о «реформах» Сталина или Гитлера. Это «перемены». Они могут нравиться или не нравиться, но это не реформы.

Сейчас происходят две очень важные вещи, которые тесно связаны с тем, о чем вы сказали. Одна из них — «поправка Истука», которая медленно прокладывает себе дорогу. Впрочем, не думаю, что это когда-нибудь осуществится. Это уже было бы крайностью. Сейчас она находится в стадии законопроекта. Эта поправка содержит в себе циничную аргументацию, которая стремится доказать, что, скажем, только военная промышленность и только крупные корпорации могут иметь право лоббировать собственные интересы. Любой другой, кому дороги интересы народа, согласно этой поправке будет лишен возможности их протолкнуть на политическую арену. Основная идея этого документа заключается в том, чтобы нанести еще один тяжелый удар по «левой» части демократической системы. Для этого необходимо ввести ограничения на право лоббировать свои интересы в сфере политики, — тем самым на вашу позицию оказывается давление. «Лоббировать» — это значит, к примеру, составить письмо своему представителю или что-нибудь в этом роде. Однако даже подобная мелочь, согласно данному документу, будет возможна только для тех, кто и без того получает огромную правительственную поддержку.

На этом пути практикуются разные методы. Первый из них такой: утверждается, что если вы получаете финансовую поддержку от государства и являетесь некоммерческой организацией, то вы не можете использовать для лоббирования собственные деньги. Обратите внимание, вопрос об использовании федеральных денег на лоббирование даже не поднимается. Это уже незаконно. Так что тут и говорить не о чем. Вопрос ставится по-другому: можете ли вы использовать собственные деньги? Предположим, что 5 % всех ваших денег проистекают из правительственных субсидий, — можете ли вы использовать остальные 95 % на продвижение своих интересов в области охраны окружающей среды или улучшения медицинской помощи? Вначале было предложено наложить на это запрет, конечно, при том условии, что это ограничение касалось бы только некоммерческих организаций. Тем самым предполагалось, что если вы получаете прибыль, подобно таким образцовым капиталистическим предприятиям, как корпорации Hughes, McDonnell Douglas и Grummon, то вы можете продолжать лоббировать все, что захотите, потому что вы получаете прибыль. Это предложение было отклонено.

Внесенное позднее предложение, которое, вероятно, будет принято, заключается в том, чтобы потребовать от некоммерческих организаций отчета в любой мелочи, в результате чего бюрократические издержки многократно возрастут, и большей части этих организаций придется прекратить существование.

Это один аспект «поправки Истука». Другим аспектом этой программы является прекращение государственного финансирования «левых», что само по себе интересно. Начало этому положил Cato Institute. Сейчас идея проталкивается Конгрессом, и об этом была публикация в Wall Street Journal. То, что они говорят, это очень интересно. Они ссылаются на Heritage Foundation и Ньюта Гингрича как представителей точки зрения, согласно которой необходимо прекратить финансовую поддержку «левых», ибо несправедливо, что правительство оказывается втянутым в проталкивание всякого рода «политических интриг».

Интересное слово — «интриги». «Интриги» — нечто, присущее людям, стремящимся творить плохие дела, например, помогать бедным или охранять окружающую среду. Это все «интриги». А вот если вы стараетесь набить свой карман деньгами, это уже не «интриги». Таким образом, есть множество людей, занимающихся своими «интригами», а правительство их финансирует. И это неправильно, потому что с какой это стати мы обязаны финансировать «левых»?

Взгляните на список «левых» организаций, опубликованный в том же самом номере Wall Street Journal. Главная организация «левых», финансирование которой должно быть прекращено, — Католическая служба помощи. Крайне «левого» толка организация! В качестве аргумента приводится то обстоятельство, что, дескать, встречаются священники и монахини, которые даром работают в программах Head Start и помогают отапливать дома бедняков. Это — «интриги» «левых». Они помогают людям. И поскольку священники и монахини все это делают, и при этом им удается время от времени получить от правительства немного денег, их финансовая поддержка со стороны государства должна быть прекращена! Это была «левая» организация номер один. На втором месте шла Американская ассоциация пенсионеров (AARP). Это была «левая» организация номер два. Причина того, что все эти «левые» также должны быть лишены государственного финансирования, заключается в том, что AARP осуществляла программу, цель которой — помочь пожилым беднякам найти работу. Это опять «интриги» «левых», значит, финансирование должно быть приостановлено. Можно вспомнить, что Wall Street Journal буквально на днях опубликовал статью, в которой говорилось о том, что каждый шестой пожилой человек голодает, и многие старики буквально умирают от голода. Но если кто-то пытается обеспечить этих людей работой, то это уже «программа левых», и ее необходимо лишить финансирования. Следующей оказалась какая-то консервативная организация. По их представлениям, каждый, кто проявляет хоть малейшую заботу о людях, автоматически оказывается «левым»! С другой стороны, довольно лестно, а также занимательно, что наделенные этим ошибочным ярлыком «консерваторы» ограничивались приемом в свою организацию только людей, которых трудно назвать иначе, чем сумасшедшими, — если судить с точки зрения здравого смысла и, конечно же, подлинно консервативных позиций.

Д. Б.: Любопытно, что в этот список была включена, среди прочих, Американская ассоциация больных сердечными заболеваниями, которой и без того всегда затыкали рот, пытаясь ее удержать от высказываний о вреде курения. Тем временем Philip Morris и табачная индустрия вообще, которая субсидируется очень основательно, имеет возможность лоббировать свои интересы вволю.

— Если говорить о «поправке Истука» и о проблеме в целом, необходимо также упомянуть об алкогольной промышленности, которая очень активно ее поддерживает. Они прилагают огромные усилия к тому, чтобы протолкнуть ее как можно скорее. Они не хотят, чтобы люди могли говорить, что алкоголь приносит огромный вред, — а это действительно так, — и вред гораздо больший, чем приносят тяжелые наркотики, хотя, разумеется, и не настолько большой, как тот, который приносит табак. Самым значительным вкладчиком для этих парней является Philip Morris, — так же главный убийца, — поэтому им и нужна защита. Их «интриги», если можно употребить их собственное выражение, настолько понятны и очевидны, а последствия от этих «интриг» настолько катастрофичны, что нужно быть поистине гением, чтобы этого не замечать.

Д. Б.: Давайте поговорим немного о СМИ и о том, что сейчас вокруг них происходит. Этим летом разразилась целая буря мега-слияний в СМИ: Disney прибрала к рукам Cap Cities/ABC, Westinghouse вступила во владение CBS, Time Warner отошла к Тернеру. Какую бы Вы могли дать оценку этим процессам?

— Прежде всего, нужно не забывать, что все это часть чего-то гораздо большего. Сейчас действительно идет беспрецедентная волна слияний. Даже в самый пик правления Рейгана такого не было. Происходит реальное продвижение в сторону того, что в деловой прессе называют обычно «мега-корпорациями». Что, со своей стороны, означает рост, радикальный рост тиранической, тоталитарной структуры внутри мировой и национальной экономики. Разумеется, все это именно тирании и институты тоталитарной власти. Ни у кого не должно быть ни малейших сомнений на этот счет. Они все больше объединяются между собой и набирают все больше силы, — что уже само по себе может считаться серьезной атакой на рынок и демократию, поскольку эти системы контролируют связи между людьми, — и любые контакты в условиях тоталитарной системы являются «внутренним делом» самой этой системы. Эти огромные командные экономические системы выходят далеко за пределы того, что люди, смешно сказать, называли «социалистическим». Мега-слияния в сфере средств массовой информации — часть этого. Значительно более важным, чем то, что происходит сегодня со СМИ, является все возрастающая концентрация тиранической власти в частных руках, недоступных никакому контролю.

Что касается СМИ, то какой будет эффект? Я всегда был немного скептиком относительно этого. Я не думаю, что имеет большое значение, сколько, к примеру, в Бостоне корпоративных газет — две, три или одна. Разница между ними действительно существует, но она не так уж велика. Есть, скажем, три телевизионных канала, принадлежащие нескольким огромным мега-корпорациям, а позже оказывается, что, в сущности, это только один канал, потому что все они принадлежат одному человеку, Руперту Мердоку. Подозреваю, что в этом случае разница между каналами будет незначительной.

Известное разнообразие будет иметь место всегда, — даже внутри системы, где власть принадлежит очень узкому кругу лиц, скажем, Политбюро в России. Если внутри Политбюро существуют фракции, то свободы всегда будет чуточку больше, чем если бы этих фракций не было. Существенно, что основная роль все равно будет принадлежать Политбюро как целостной структуре, а не той или иной совокупности фракций. Даже в тоталитарном государстве мы всегда обнаружим известное разнообразие представлений в силу наличия фракционности во властном секторе. Однако значение будет иметь не вопрос о количестве фракций в правительстве, а его антидемократический характер. Такие явления, как слияние в области СМИ, подобны тому, как если бы количество фракций в Политбюро сократилось, и это, конечно, не может не беспокоить, но мы только зря потеряем время, если будем этому уделять слишком много внимания, упустив общую картину.

Не так уж много существует людей, включая моих близких друзей и коллег, которые согласятся со мной в этом вопросе, поскольку то, о чем я сейчас говорил, вовсе не является очевидным. Может быть, я не прав. Но такова моя точка зрения.

Однако разрешите мне поделиться с вами своим личным опытом. Вы помните нашу историю с Warner и первой книгой: «Жестокость контрреволюции: Кровавые реки как факт и пропаганда» (Counter-Revolutionary Violence: Bloodbaths in Fact and Propaganda), которую мы с Эдом Херманом написали в 1973 году. Издательский дом Warner Modular, который согласился ее издать, был устранен из бизнеса, — то есть была уничтожена не только наша книга, но вообще все книги, изданные Warner Modular. Решение об этой массивной атаке на свободу слова было принято руководителем Warner Communications, которому наша книга не понравилась. Никакой реакции со стороны так называемых борцов за свободу слова не последовало (Бен Багдикьян написал об этом позднее). Но в те дни они еще не были Time-Warner. Это были Warner Communications. Достаточно большая компания, но не идет ни в какое сравнение с тем, что она представляет собой сейчас, и тем более с тем, чем она стала в результате последнего слияния. Изменился их стиль поведения? Нет, почти. Разница незначительна. Я думаю, это аналогично фракциям в Политбюро.

Д. Б.: Я недавно беседовал с Бобом Пэрри (независимый журналист) и Джеффом Коэном («Честность и точность сообщения») по этому поводу. Они утверждают, что разница существует, что в результате концентрации мега-слияний в отделе новостей теперь ощущается больше робости — с трудом это себе представляю! — и опасливой осторожности, потому что рабочих мест стало меньше. Следовательно, меньше приходится выбирать.

— Это совсем другое дело. Думаю, они путают две разные вещи. Количество рабочих мест уменьшается независимо от слияний. Возможно, мега-слияния как-то воздействуют на этот процесс, но я сомневаюсь, что значительно. Основная причина в том, что служба новостей идет на спад. И в этом есть смысл, поскольку главной целью этой огромной системы является уничтожение демократии, то есть отстранение народа с политической сцены. Чем больше вы вкладываете денег в развлекательные программы и рекламу и чем меньше в новости, тем лучше. Кое-какие новости давать необходимо. Людям все же хочется иметь некое смутное представление о том, что происходит. Но внутри государственной капиталистической экономики существует система естественного давления, цель которого — не допустить выхода народа на политическую арену, и новости — одно из этого. Так что, конечно, количество программ новостей будут стараться сократить, не говоря уже о том, что новости — это не так уж и выгодно. С точки зрения СМИ, денег на программы новостей нужно много, а рекламы туда много не вставишь. Рекламодателей это не устраивает. Поэтому, подобно тому, как никто из них не собирается финансировать документальный фильм, рассказывающий о проблемах здравоохранения, точно так же никто не станет финансировать программы новостей, которые по произведенному эффекту не уступят документальному фильму, давая народу несколько версий происходящего, иной раз сильно расходящихся с действительностью. Это не в их интересах.