Кластер Джерба: Второе правило крови

Хамерхаузен посмотрел на горящую машину.

– Регина!

Может быть, пока Хамерхаузен приходил в себя, она уже выбралась из перевернувшегося квада и, сообразив, что дело плохо, отбежала подальше? Он ведь тоже собирался это сделать.

– Регина!

А что, если она все еще в машине?.. Не отвечает, потому что потеряла сознание…

Придерживая здоровой рукой раненную, Хамерхаузен обежал готовую в любую секунду взорваться машину, упал на колени и, опустив голову так, что травинки защекотали щеку, заглянул в машину.

– Регина! Ты здесь, стать твою, или нет!

Все, что находилось в кузове квада, вывалилось, завалив проемы между сиденьями. Прямо под водительским местом лежал здоровенный пластиковый ящик с четырьмя ручками по краям. «Должно быть, ее косметичка», – отметил про себя Хамерхаузен.

Рамон сел на траву и ногами толкнул ящик.

Из-под ящика показалась рука в черной кожаной гловлетте.

– Долбить-колотить!..

Хамерхаузен снова ударил по ящику ногами, пытаясь протолкнуть его дальше. Но ящик, должно быть, во что-то уперся и не двинулся с места.

Рамон встал на колени, схватил ящик за ручку и потянул его на себя.

Ящик подался на удивление легко.

Встав на ноги, Хамерхаузен вытащил ящик из квада.

Снова упав ничком на траву, рамон увидел рядом с собой лицо девушки. Глаза ее были закрыты, но она дышала.

– Регина, – не зная, что предпринять, Хамерхаузен похлопал ее по щекам. – Регина, очнись!

Рыжая не подавала никаких признаков жизни.

Хамерхаузен схватил ее за руку и попытался, как ящик, вытащить из машины. Но сделать это ему не удалось.

Рамон бросился на траву и, ладонью прикрыв лицо от пламени, заглянул в машину.

Водительское сиденье было вырвано из пола вместе со станиной, на которой оно крепилось. Станина упала вниз и придавила тело девушки на уровне пояса.

Взглядом поискав что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве рычага, рамон увидел автомат. Схватив оружие, Хамерхаузен загнал ствол под станину, чуть отжал ее вверх и протолкнул автомат немного дальше.

Работать одной рукой было чертовски неудобно. Огонь горел так близко, что казалось, будто вдыхаешь не воздух, а расплавленное стекло. А еще машина могла взорваться. О последнем Хамерхаузен старался не думать. Но это оказалось не так-то просто. Его разум сам собой отсчитывал секунды, пытаясь угадать, сколько их еще осталось до взрыва.

Навалившись на приклад автомата здоровым плечом, Хамерхаузен раз за разом толкал его вверх и тут же – вперед. Вверх – и вперед. Каждый толчок отзывался болью в раненом плече. Но на это рамон как раз мог не обращать внимания.

Повторив операцию несколько раз, Хамерхаузен постарался посильнее загнать автомат под станину и, оставив его, снова потянул рыжую за руку. На этот раз ему удалось сдвинуть ее с места.

Подавшись назад, Хамерхаузен сильнее и увереннее потянул Регину за руку.

Он наполовину вытащил рыжую из-под машины, когда дело снова застопорилось.

Забравшись под квад, Хамерхаузен выяснил, что теперь нога девицы зацепилась за станину.

С этим справиться оказалось просто.

Квад пылал, как факел, освещая землю, кусты и деревья на многие метры вокруг, когда рамон вытащил все еще не подающую признаков жизни рыжую из машины.

На секунду он задумался, как быть дальше? Раненое плечо не позволяло ему ни взять Регину на руки, ни даже закинуть ее на другое плечо.

Поскольку таймер в голове давно уже отсчитал последние секунды до взрыва, Хамерхаузен, долго не думая, схватил Регину за пояс и, как тюк, поволок ее по траве.

Рамон ковылял, припадая на левую ногу и беззвучно ругаясь сквозь стиснутые зубы. Он ведь еще в кластере говорил, что не стоит брать с собой эту бабу! Чувствовал, что с ней одни только проблемы будут! Как в воду глядел, дробить-колотить! Если бы не она, он давно бы уже был в безопасности. Да еще и оружие успел бы прихватить. И фонарь – как же ночью без фонаря. А теперь…

Когда сзади громыхнуло, Хамерхаузен кинул Регину за дерево и сам упал рядом.

На несколько секунд сделалось светло, почти как днем.

Что-то со свистом пролетело мимо.

Упал неподалеку кусок горящей покрышки, омерзительно воняющий жженой резиной.

Зазубренный по краю обломок крыла гулко стукнул по дереву.

Решив, что все закончилось, рамон осторожно выглянул из-за дерева.

Квад горел, коптя темное, беззвездное небо такими же черными клубами дыма.

После взрыва огонь осел и, окрасившись в оттенки красного, сделался не таким ярким, как прежде. Пройдет какое-то время, и он совсем погаснет. И все вокруг поглотит ночная тьма.

При одной только мысли об этом Хамерхаузен почувствовал себя неуютно. Не то чтобы он боялся темноты, но перспектива остаться ночью на неизвестной территории в полной темноте как-то вовсе не радовала.

Тихо простонала Регина.

Ага, еще и с полумертвой девицей на руках, отметил про себя Хамерхаузен.

Где-то совсем неподалеку раздался зловещий, протяжный вой, похожий на многократно усиленный звук, издаваемый сухим песком, сыплющимся через металлическую воронку.

Хамерхаузен попытался представить существо, способное издавать подобные звуки, и невольно поежился – воображение нарисовало нечто совершенно противоестественное в своей уродливости.

– А!..

Регина вздрогнула всем телом и рывком села, привалившись спиной к стволу дерева. Взгляд ее потеряно блуждал из стороны в сторону, не в силах на чем-то сфокусироваться.

– Регина…

– Кто здесь?!

– Суть твою… Не кричи. Это я, Хамерхаузен.

– Кто?..

– Тебе что, совсем память отшибло.

– А, черт…

Регина обеими руками схватилась за голову.

– Что с тобой? – забеспокоился рамон.

– Голова раскалывается.

– Должно быть, ты ею здорово приложилась. Помнишь, что произошло?

– Айвуры…

– Верно. А потом?

– Квад перевернулся…

– Точно, – рамон улыбнулся, радуясь, что, по крайней мере, с головой у рыжей все в порядке. – А я Виир Хамерхаузен. Помнишь меня?

Приподняв голову, Регина посмотрела на него одним глазом.

– Ага, помню. Квад где?

– Догорает.

Наклонившись, Регина выглянула из-за дерева.

– Адская сила! – в сердцах стукнула она себя кулаком по коленке. – Ну и где я теперь новый квад возьму?

– Скажи спасибо, что жива осталась.