Кластер Верда: Первое правило крови

– Вот же дрянь, – произнес Валтор полушепотом.

Корзина примерно на две трети была заполнена отрубленными кистями человеческих рук.

В другой корзине лежали отрубленные стопы. В третьей – кости, бедренные и берцовые. В четвертой – срезанная кожа.

В свиной загон были свалены отрубленные головы.

Валтор заглянул в дальний загон.

Пол был залит кровью. В углу черной, мертвой змеей свернулся шланг, из которого, судя по всему, пол пытались помыть. Но сделали это не очень тщательно. К потолку за ноги были подвешены три выпотрошенных трупа. В две большие ванны у стены, прикрытые сверху листами прозрачного пластика, были свалены внутренности.

Валтор прикоснулся пальцами к вмятине на тулье акубры. Как будто хотел снять шляпу, но потом передумал.

Так вот, оказывается, что за мясо он чуть было не прикупил у Сунна Буравчика. Теперь Валтору стало понятно и то, каким образом хитрый реднек заставил тинкеров работать на себя. Для пустых людей убийство – не работа, а развлечение. Они нападали на путников в пампе и разделывали их на мясо. А в пампе пропал – так с концами. Никто даже искать не станет. Хамстер знал, что на ферме у Левой Морши поселились реднеки, торгующие мясом, значит, кто-то это мясо у них уже покупал. Не выясняя его происхождение. И сами они его тоже ели – Валтор видел жареное мясо на столе. Судя по останкам, дело это у них было поставлено на поток.

Держа ружье в опущенной руке, Валтор вышел из загона с трупами.

В дверном проеме, ведущем в дом, стоял Буравчик с «кольтом» в руке. Очухался уже.

– Брось ружье! – скомандовал он, направив ствол пистолета на рамона.

Валтор спорить не стал и кинул оружие на стол.

– Ну, что, выяснил?

Валтор молча кивнул.

– Покупать будешь?

Прей даже малость опешил от такого вопроса…

– А что? – пожал плечами реднек. – Мясо – оно и есть мясо. Ну, не знал бы ты, что это человечина, проще тебе было бы?.. Проще?.. Ну, тогда сделай вид, что не знаешь… Ладно, – усмехнулся Буравчик. – Я готов за любознательность скидку тебе сделать. Пять процентов. Что скажешь?

Валтора аж передернуло.

– Ты это серьезно?

– А что? – удивленно вскинул брови Буравчик. – Тебе нужно мясо, мне – деньги. Правда, ты моих тинкеров угрохал, ну, так я новых найду. Их тут по окрестностям полно шатается. А этих, опять же, в дело пущу. Не пропадать же добру.

Валтор подумал и решил, что после такого разговора смог бы убить Буравчика, даже если бы он оказался безоружным.

– Давно ты этим промышляешь? – едва заметно кивнул назад, в сторону загона с трупами, Валтор.

Буравчик осклабился.

– Можно сказать, это у нас семейный бизнес. Одно плохо – то и дело приходится с места на место переезжать. Потому что рано или поздно непременно находится такой вот любопытный, как ты! – Реднек с показной досадой ткнул в рамона стволом зажатого в руке пистолета. – Поэтому я не беру бумажные деньги. Когда срочно приходится с места срываться, карточку проще в карман сунуть. Опять же, у партнеров искушения нет что-нибудь стащить. Кстати, тинкеров на работу брать – это моя собственная придумка. Папаша мой с обычными реднеками дела водил. Вот и доводился – пристукнули его дружки. А тинкеров только кормить требуется и вовремя на охоту выпускать. Что такое деньги, они вообще не понимают.

– Удобно, – коротко кивнул Валтор.

– Еще бы! – хохотнул Буравчик.

– Так, значит, отсюда сваливать ты пока не собираешься?

– Зачем? Ведь либо мы с тобой договоримся и будем работать как компаньоны, либо, уж не обессудь, придется мне тебя прихлопнуть. Вот если бы ты сбежать успел – тогда пришлось бы с места сниматься. Но, я так понимаю, мы с тобой договоримся. Поскольку уж ты меня не убил, стало быть, я тебе зачем-то нужен. Верно, а, рамон?

Валтор хмыкнул в ответ.

– Я смотрю, ты немногословен, – снова ткнул в него пистолетом Буравчик. – А, знаешь, мне такие нравятся. Как сказал один старик: кто много говорит, тот мало чего понимает. А без понимания в этой жизни нельзя. – Реднек удрученно покачал головой. – Ну, просто никак.

– Убедительно, – Валтор сунул руку в карман плаща. – Семь процентов скинешь?

– Да это же чистый грабеж! – Как и рассчитывал Прей, услыхав о семи процентах, Буравчик внимания не обратил на то, что рука рамона оказалась в кармане. – Пять процентов – и на этом все! – Валтор обхватил пальцами рукоятку выкидного ножа, прикинул его вес, положил большой палец на кнопку выбрасывающей лезвие пружины. – Больше никаких разговоров!

– Договорились.

Валтор выдернул нож из кармана, нажал на кнопку и одним движением, снизу вверх, метнул его в реднека.

Нож был чужой, незнакомый, поэтому бросок получился не слишком удачный. Лезвие вонзилось в правое плечо реднека.

– Ай!.. Зар-р-раза!

Буравчик перехватил пистолет левой рукой и, навалившись животом на шаткие перила, открыл огонь. Однако стрелять с левой руки ему было несподручно, поэтому он фактически палил, не целясь, куда попало.

Пригнувшись, Валтор метнулся к столу, на котором лежало ружье. Схватив его, он перекатился через стол, упал по другую его сторону на одно колено, вскинул ружье, поймал реднека на прицел и плавно надавил спусковой крючок.

Буравчик еще дважды дернул спусковой крючок пистолета, после чего оружие выпало из его руки. А сам он, перегнувшись через перила, сначала замер с опущенной вниз головой в состоянии шаткого равновесия, а затем грохнулся вниз.

Валтор подошел к реднеку и ногой перевернул его на спину.

Буравчик был мертв.

И Прей не испытывал ни малейших угрызений совести или хотя бы жалости по этому поводу. Если бы представилась такая возможность, он пристрелил бы реднека еще раз. Но, увы, даже самого отъявленного мерзавца и негодяя убить можно лишь единожды.

Валтор наклонился и выдернул нож из плеча реднека. Вытерев лезвие о рубашку мертвеца, рамон сложил нож и спрятал в карман. Полезную вещь не стоило бросать.

С ружьем наперевес Валтор вышел из сарая и огляделся. Он так и не выяснил, сколько всего обитателей было на ферме. По крайней мере, две женщины еще оставались в доме. И у них было оружие. Валтору хотелось надеяться, что они не высунутся, пока он не уйдет. Для одного дня трупов и без того было достаточно. А эти две глупые бабы пока что не сделали ему ничего плохого.

Дойдя до квада, Валтор кинул ружье на сиденье, открыл холодильную камеру, взял в руку мясницкий крюк с удобной пластиковой рукояткой и принялся выгребать из холодильника едва не купленное у Буравчика мясо. Он не считал самого себя образцом добродетели, и на душе у него лежало немало грехов, но вот торговать человечиной он не собирался. Хотя, по словам Буравчика, многие уже успели ее попробовать. А ему вроде как незачем было врать.

Валтор насаживал на крюк по нескольку кусков мяса зараз, вытаскивал его из холодильника и бросал на землю. Устраивать погребальную церемонию он не собирался. Тем более, что это все же было мясо, а не человек как таковой. Прей придерживался твердого убеждения насчет того, что человек – это только контейнер для генов, а его разум – лишь цепь химических процессов, протекающих в мозге. Поэтому горевать об умершем – все равно, что переживать из-за разбитой тарелки. Ну, да, жалко, конечно, да только все равно уже ничего не исправишь. А вот есть человечину, по убеждениям Валтора, было нельзя. Людоедство – это табу, за нарушение которого полагается самое суровое наказание. Именно это, по мнению Валтора, выделяло человека среди всех остальных животных – человек может убивать себе подобных, но никогда не станет их есть. Ну, разве что только за исключением каких-то самых крайних случаев. Это называется моралью. И звери не имеют о ней ни малейшего представления. Поэтому и Буравчик со своими подручными-тинкерами не заслуживали права называться людьми.