Клетчатая зебра

– Нет, – засмеялась я, – губную помаду, тени, пудру.

Теперь от работы оторвался и брюнет.

– Помаду? – переспросил он. – То есть пасту для антистатической обработки поверхности принтера?

Парни выглядели полоумными и требовали соответствующего обращения. Я открыла сумочку, вынула золотой футляр, выкрутила ярко-розовый столбик и сообщила:

– Вот.

– Вить, – спросил блондин, – ты такое видел?

– Не-а, – буркнул брюнет. – Зачем она нужна, Жень?

Евгений и Виктор с неподдельным интересом рассматривали тубу, а я на секунду растерялась. Неужели в наше время еще можно встретить индивидуумов, которые ничего не знают о декоративной косметике?

– Спокойно, ребята, – протянул шатен, бойко щелкавший мышкой за крайним столом, – вроде у моей матери такая есть, не помню, как она ею используется, но это точно не для компов.

– А-а-а, – парни потеряли ко мне интерес и снова уткнулись в мониторы.

Сообразив, что эти ботаны не являются целевой аудиторией фирмы «Фрим», я пошла в соседней отдел. Обнаружила там полнейшую пустоту и открыла следующую дверь. О, радость, за столами сидели две девушки, которые, назвавшись Катей и Олей, принялись без умолку болтать. Очень скоро я узнала кучу ненужных мне сведений.

Фирма «Хоббит-Боббит» барахло, платят здесь мало, работать заставляют много, а хуже всего клиенты, которые приносят неисправные ноутбуки.

– Я думала, раз компьютеры, то тут парней много, – призналась Катя.

– Замуж хочется, – откровенно сказала Оля. – Но мы ошиблись, мужиков здесь нет.

– В соседнем помещении целых три сидят, – напомнила я, – на любой вкус: блондин, брюнет и шатен.

– Они дебилы, – вздохнула Катя.

– Уроды дремучие, – подхватила Оля. – Хоть голая на работу приди, не заметят.

– Им надо на компах жениться, – сердито добавила Катерина.

– И родятся у них мониторы с системными блоками, то-то счастье! – ехидно заметила Ольга.

– Идиоты и мышкам обрадуются, – фыркнула Катя. – На всю голову стукнутые, никак выучить не могут, как нас зовут.

– Ага, – обиженно протянула Оля, – Витька недавно на меня в коридоре налетел и дальше пошел. Я ему крикнула: «Мог бы извиниться». А он обернулся и говорит: «Прошу прощения, Людмила Николаевна, не заметил вас».

– Круто! – захохотала Катя. – Он тебя с Филипповой перепутал. Жесть!

– Мы с ней похожи, как бабочка с жабой, – рассердилась Оля.

– Умора, – покатывалась Катерина, – ничего смешнее не слышала!

– Кто такая Филиппова? – спросила я.

– Старуха, – отрезала Оля, – ей сто лет. Небось при Иване Грозном родилась.

– Сидела вроде секретарем – чай, кофе, потанцуем, – не переставала резвиться Катя. – Только клиентов вечно пугала! Всегда всем замечания делала, жизни учила. Такую хрень несла! Мне заявила: «Ношение мини-юбки провоцирует заболевание женских органов и, как следствие, бесплодие. Надень нормальное платье, за колено, а вниз непременно теплое белье, иначе никогда не станешь матерью». А я и не собираюсь размножаться! На фига мне младенец? Какой от него прок? Одна головная боль. Жить надо для себя. Я так Людмиле и сказала, а она давай лапами размахивать и возмущаться: «Безобразие, сплошной эгоизм у нынешней молодежи! Надо о государстве заботиться, производить рабочие руки!»

– Совсем бабка умом тронулась, – подхватила Оля. – Кстати, вашу косметику она покупала.

– Если честно, вы говном торгуете, – заявила Катя, – тушь сразу осыпается, тон скатывается.

– А ты чего от барахла хочешь? – фыркнула подружка. – Его для таких, как Людка, производят.

– Ой, как ее та торгашка напугала! – чуть не захлопала в ладоши от радости Катерина. – Я думала, Людка ща грохнется, но она удержалась.

– Филиппова что-то не поделила с дилером? – уточнила я.

Катя и Оля обменялись многозначительными взглядами.

– У Людки полно побрякушек, – сказала первая. – Обвешивалась ими, как елка…

– В уши серьги, на шею ожерелье, на пальцы кольца, – перебила коллегу Ольга. – Фуфло дешевое, но блестит отчаянно!

– Людка тут уже сидела, – откровенничала Катя, – когда мы с Ольгой вместе на работу нанялись. Только устроились, Филиппова давай пальцы гнуть. Делать ей было не фига да и лень. Телефон орет, трубку бабка не снимает, у нас усядется и ну врать!

– Авторитет напускала, – деловито подхватила Оля, – жужжала, что раньше была женой ну очень большого человека, от его решения зависели судьбы людей.

– Брехалово, – махнула рукой Катя.

– И про украшения врала, – заявила Оля, – пыталась нам их историю втюхать, дескать, это уникальные брюлики. Уверяла, что ей их за ум и красоту дарили.

– Видели бы вы старушенцию! – развеселилась Катя. – Ростом с тумбочку, размер сто на сто. Квадрат!

– И это только одно лицо, – отвесила «комплимент» пожилой коллеге Ольга. – Ноги – бутылки, руки – бочонки. Вау! Такой что угодно подаришь, лишь бы близко не подходила.

– Так что произошло у Филипповой с дилером? – терпеливо переспросила я.

Катя положила ногу на ногу.

– Пришлепала баба, тоже пылью времен покрытая. Мы с Ольгой ей сразу сказали: «Забери коробки, мы подобным не пользуемся». А Людка заинтересовалась.

– Начали они пробники вымазывать, – скривилась Оля, – духами мерзотными в кабинете пшикать. Воняло – жуть!

– Точно, аромат помойки, волшебный запах дерьма! – резюмировала Катя. – Я уже хотела им замечание сделать, все же не дома находятся, в офисе, а тут торговка и говорит: «Какое у вас кольцо необычное! Это бриллиант?»

Я замерла на стуле, боясь пропустить хоть звук из рассказа девушки.

Глава 21

Людмила Николаевна протянула руку с перстнем.

– Да, бриллиант на редкость чистой воды.

– А вокруг сапфиры? – не успокаивалась тетка.

– Нет, солнышко, – улыбнулась Филиппова, – изумруды.

– Синие? – уточнила дилер.

– Это огромная редкость, – пояснила секретарша. – Кольцо невероятно ценное, старинное.

И тут Оля не выдержала:

– Дорогая Людмила Николаевна, если вы владеете несметными богатствами, то почему сидите в нашей конторе на грошовом окладе? Продайте колечко и живите припеваючи много лет!

– Что ты, деточка, – вздрогнула Филиппова, – это невозможно!

– Почему? – не успокаивалась Ольга. – Неужели хуже кайфовать дома у телика, чем здесь дурью маяться. Имей я золото, брильянты, уж нашла бы им достойное применение. Обратила бы их в бабло и отправилась по свету путешествовать.

– Украшения мне дарил муж, – гордо ответила Людмила Николаевна, – это память о любимом, с подобным не расстаются. Я не могу лишиться колец или серег, они мне как дети.