Клетка. Грудная клетка

– Зачем тебе все это? – сумасшедшее прошептала я.

Он посмотрел на меня так, что сама мысль о новом поцелуе оказалась достаточной, чтобы немного возбудиться, немного к тому, чего я уже желаю. Стальцев отстранился от меня всего на пару сантиметров, он прислонился лбом к стене совсем рядом и повернул ко мне голову.

– Мне это просто надо. Ты не поймешь.

– Не пойму? Почему? Я же просто…

– Заткнись, – он отвернулся и съехал вниз, оседая на пол спиной к холодной стене. – Вечно это твое «просто», меня это бесит. У тебя всегда все просто. Когда же ты поймешь, что… – он замолчал, лишь устало вздохнув.

Ему наконец-то надоела эта игра. Меня волнует Вика, безумно волнует, и то, как спасти её, но я не могу оставить личность Артема без внимания. Я бы никого не бросила. А его так тем более. Это что-то особенное. Я ненавижу его, и мне нравится эта ненависть. Она и что-то ещё, что нарастает между нами с каждой минутой. Я всегда мечтала о таких отношениях, но теперь, когда это есть, я не могу назвать это отношениями, зная, что Артем презирает меня. Мечтам иногда лучше оставаться мечтами.

– Мне нужна твоя помощь, – я присела рядом и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Я не могу.

Словно и не было этого поцелуя…этих поцелуев меньше полминуты назад. Вот так просто и в то же время сложно. Потому что я хотела разобраться со всем этим, но понимала, что мои чувства могут и подождать до более удобного случая. Хотя какой случай может быть более удобным, чем этот? Он не может уйти, и я могу допытываться, сколько душа пожелает. Вика назвала бы меня одержимой. Вика.

– Этот Кирилл убьет же их там нахер, – я всплеснула руками, – или изнасилует, он же би, вроде как.

– А какая мне с этого спасения выгода? – пусто усмехнулся Артем.

– Я все, что угодно, сделаю ради них.

Он снова повернул ко мне голову и посмотрел с такой печальной завистью, словно скорбью, что мне стало жаль его. Ну вот, только я могу орать на человека, а потом утешать его, как будто я мать Тереза. Я положила свою руку на его ладонь и слабо улыбнулась.

– Я прошу тебя… – со слезами на глазах прошептала я, – я готова…не знаю…наркотики распространять, убираться у тебя в доме, на панель пойти, черт… Только бы с ними ничего не случилось.

– Каково это, – по-прежнему глядя мне в глаза, тихо сказал он, – когда тебя любят?

– Что…

– Когда тебя любят, – повторил он, – каково это? Расскажи, что ты чувствуешь, когда тебе улыбаются…искренне. Когда люди говорят тебе, что ты хороший человек, когда тебя не ненавидит весь мир.

– Это не так, – невнятно пробормотала я.

– Это так, и ты знаешь. Ты сама ненавидишь меня.

– Просто… – я запнулась, заметив за собой, что снова использую это слово, – просто ты должен лучше относиться к людям. Не гнобить их, не унижать…

– Как будто это так легко. Когда видишь, какое человек дерьмо, сложно удержаться.

– Ты и меня считаешь дерьмом?

– Нет…то есть… Через минут десять должен прийти отчим, – глянув на часы на стене, запинаясь, проговорил парень.

– Артем, ты можешь быть вполне сносным, когда не ведешь себя так омерзительно. И со мной тоже. Просто попробуй не делать людям гадости.

– Меня так воспитали.

– Я уверена, что твоя мать неплохой человек.

– А я и не сказал, что меня родители воспитывали… Я вырос под присмотром Кирилла, – сразу ответил он на вопрос, который я только собиралась задать. – Поэтому я такой. И я не могу изменить себя. А когда появилась ты со своей подружкой… Вы обе, вы практически одинаковые, только у Вики принципы покруче. Она бы не стала сейчас сидеть тут со мной и выслушивать мою эту истерику.

– Я могу уйти, – я одернула руку и чуть приподнялась, пытаясь скрыть обиду в голосе.

– Если бы мне это нравилось, я бы не выбрал тебя.

– Выбрал…меня? Что это значит? Ты, что, решал, с кем провести выходные? Веселая игра? Развлечение? – фыркнула я, когда Артем потянул меня за рукав к себе.

– Я меняюсь прямо сейчас, почему же ты не видишь?

– Вижу, поэтому и хочу уйти. Ты можешь мне помочь. Просто сделай хоть что-нибудь для них. Ты сейчас сидишь тут, в крутом особняке, выспавшийся и сытый, а их там мучает эта скотина. Я уже сказала, что сделаю для тебя всё, что угодно, за их спасение. Так почему ты не скажешь, что согласен? – на одном дыхании выдала я.

– Тогда мне придется остаться тем ублюдком, которого никто не выносит.

– Я как-нибудь с этим смирюсь.

Его веки дрогнули, губы сжались в тонкую полоску, сам он весь напрягся, как будто давил в себе признание. И мне очень жаль, что я не умею читать мысли.

Громкий хлопок входной двери и радостный вопль: «Викуша!» значил то, что Аркаша вернулся. Гулкие тяжелые шаги мужчины по холлу – он ищет меня, я же всегда его встречала после работы.

– Слушай, делай все так, как я скажу, ясно? Если отступишься от плана, все полетит на смарку. Сейчас он нас выпустит, и чтобы ровно через десять минут ты стояла у черного входа, – быстро говорил Артем, поднимаясь на ноги. – Вещи никакие не бери, мобильный тоже. Вынь сим-карту вообще. Оденься в черное, куртку не одевай. Возьми воду и спички. Поняла? – дождавшись от меня согласного кивка, он подбежал к двери и с силой замолотил по ней кулаками: – Аркаша! Мы тут, выпусти! Система опять сработала! В библиотеке!!!

– Ааа, иду-иду, Артемочка! – взвизгнул за стеной Аркадий Владимирович.

POV Я

Мне показалось или стены на самом деле начали сужаться? Ни еды, ни воды. Он приходит ко мне, бьет, целует, высасывая кровь из разбитых губ, и уходит. Иногда засовывает руку в трусы и больно сдавливает половые губы, при этом довольно рыча, когда я кричу от боли, сжимая окровавленные простыни в ладонях. Это только первый день, а мне кажется, что понятие «бесконечность» – ничто по сравнению с моим течением времени.

– За что? – в очередной раз я задаю ему этот вопрос.

Кирилл вытаскивает руку из моих приспущенных джинс и вытирает её о матрас, расплывшись в улыбке. Я бы побила его, задушила этой простынью, но у меня чисто физически нет сил. Я же могу собраться, я же смогу. Давай, Вика, ты сильная, тебе под силу все.

– Потому что ты теперь моя игрушка, – просто отвечает он.

Внезапно меня озаряет идея. Я не могу спасти Андрея, ничего не делая. И мое послушание все делает только хуже. Так почему бы не сбежать? Когда меня вели сюда, я видела, где находится вход в подвалы, я ведь уже выходила оттуда. Значит, осталось только сбежать.

– Я хочу пить. Пошли кого-нибудь из своих слуг за водой. Пожалуйста.

– Слуги заняты, они играют в «Ромашку». Но за минет я готов тебе помочь.

– Я сейчас в обморок упаду. Сначала дай попить, а потом… Я и так бы выполнила твое это желание, верно?

– Конечно, верно. Ладно, сейчас. Такая красота, как ты, не должна умереть.

Да я же актер, черт побери, Джигурду мне в профессора! Кирилл даже не заметил подвоха. Оказывается, нужна только сила мысли, чтобы появились реальные силы. Как только за моим насильником закрылась дверь, я вскочила на ноги. Так резко, что закружилась голова, но я быстро пришла в себя. Застегнула штаны, вытерла многочисленные дорожки крови с лица, иногда отскребая засохшие сгустки у самых висков. Разбитая губа неприятно жгла, а ниже живота как будто полоснули ножом. Но я смогу стерпеть, определенно смогу. Я спасусь сама, я спасу Андрея. Чтобы все это просто закончилось, пожалуйста, Господи.