Клетка. Грудная клетка

– Ты козел, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Аналогично.

– Ну так сделай так, чтобы этого фото здесь не было! Если моя мама узнает…

– Твой друг умирает за городом, а тебя волнует, что скажет твоя мама? – расхохотался Стальцев.

– Что ты делаешь, когда тот, кто тебя бесит, доводит тебя? Водит тебя вокруг пальца.

– Нужно попытаться его разлюбить.

– Разлюбить?!

– Ты уже признала, что ты ко мне чувствуешь.

– Ненависть и отвращение, если ты об этом.

– Неправильный ответ.

– Другого ответа нет.

– Я же знаю, что ты чуть ли не обкончалась, когда увидела разворот, верно?

– Как можно быть таким похотливым ублюдком?!

– Но тебе же это нравится.

– Нет, не думаю.

Послышался шум. Я хотела уже войти и помочь Вике надавать ему по роже, потому что понятно было, что как раз это она и пыталась сделать. Но услышала скрип входной двери, и пришлось спасать всю ситуацию, а не только Волди. Я знала, что она всегда – всегда! – встречает Аркашу, и, чтобы он не заподозрил ничего, я вошла в комнату, которая как раз и оказалась библиотекой.

– Аркадий Владимирович здесь, – выдохнула я, переводя взгляды с одного на другого.

– Ублюдок, – прошипела Вика и выскочила наружу, где я уже услышала радостный смех и звонкий голос. Совершенно другой человек.

– Ну, сказала новость и выметайся, – махнул на меня Стальцев, облокотившись на стол.

– Я хотела поговорить.

– Одна уже поговорила. Двух долбоебин за сегодня я не вынесу.

– Нас и не надо никуда выносить.

– Смешно. Очень забавно.

– Что с Андреем? Я знаю, что тебе все известно.

– Я хотел подождать до завтра.

– Интересно, почему? Хотел помучить меня и его ещё подольше, чтобы посмотреть, кто дольше продержится?

– Это скучно, – протянул Артем. – Я и так знаю исход.

– Тогда зачем?

– Чтобы отомстить. Знаешь такое выражение: «Маленькая месть – тоже месть»?

Я чуть пошатнулась. Использовать против меня мои же мысли. Это слишком даже для него. Гребаная мелочная тварь. Безродный, бесхребетный червяк. Раздавить бы его, как таракана.

– Месть?

– Ну, за то, что ты меня не навещала, – ядовито ухмыльнулся Стальцев, вспомнив, видимо, тот эпизод на кухне.

– Ладно, давай переиграем, – фыркнула я. – Привет, давно не виделись! Как идут дела в мире?

– Ну, как тебе сказать… Темновато, мрачновато, кровь, кишки, пидорасы, дуры. Всё, как всегда.

– Если ты и правда хочешь проебать всю свою жизнь, просто уезжай отсюда. Всем станет легче.

– Ты так бесишься, потому что завидуешь?

– Завидую чему?

– Тому, что я живу.

– Жизнь? Да ты похож на педика. Рыскаешь тут как собака. Натравливаешь всех друг на друга просто ради забавы. Кто ты такой вообще?

– Твоя, блядь, гордость и радость! Тружусь только ради тебя!

– Видно. Сразу бросается в глаза, знаешь.

– Я устал. Так что иди повесели моего отчима и свою подружку, а меня оставь в покое.

– Только этих слов и ждала, – лживо умилялась я.

Развернувшись к двери и по пути примечая парочку тупых тяжелы предметов – страсть как хотелось въебать Стальцеву, разбить голову до крови – я уже хотела выйти. Поскорее оказаться с нормальными людьми.

– Андрей будет свободен только тогда, когда ты станешь личной игрушкой Кирилла, – с явным самодовольством в голосе сказал Артем.

Я обернулась, всеми моральными силами поддерживая свою челюсть, чтобы та не рухнула на пол.

– Что-что?

– Как Рома. Ты поняла, о чем я.

– И это ты так решил?

– Нет, мое предложение, увы, отвергли. Я предложил убить тебя.

– Славно. Уж лучше бы убить.

– Прямо с языка сняла, – он щелкнул пальцами и пошел в глубь книжных стеллажей.

– Это ведь не спасет его, верно? Кириллу так был нужен Андрей. И теперь, когда он его заполучил, так просто отпустит? В обмен на меня?

– Там, на кухне, речь шла о тебе. Ты его привлекла.

– Меня интересует вопрос один: как ты замешан во всем этом?

– Если бы не я, ты бы не стояла тут сейчас.

– О, да. Весь смысл был как раз в этом. Не строй из себя того, кем ты по сути быть не можешь.

– То есть, я не важен, хочешь сказать?

– Уже сказала.

– У тебя есть время до субботы, – сдерживая гнев, проговорил Стальцев. – Подумай, что ты выберешь.

Я согласно кивнула и быстро ушла. Мое терпение на исходе. Нервы не пределе. Я не понимаю, я просто отказываюсь понимать, как такой моральный урод может нравиться Вике. Выровняв дыхание, я нацепила самую добродушную улыбку, на какую только была способна, и пошла на звон разбивающегося стекла – или Волди, или Аркаша разбивали посуду. Надеюсь, на счастье.

Я рассказала всё Вике. Снова закрепив произошедшее отборными матными комментариями, я решила, что – черт с ним, черт с ними всеми, блин – я поеду в этот притон. Я прекрасно понимала, что у меня нет других вариантов. Как и запасного плана. У Вики была идея как-то попросить помощи у Артема, но я показала ей фак и послала нахер с такими идеями. Гордость и здравый смысл не позволят мне этого сделать. Я пыталась отвлечься, читая книжки. Но через пару строк мысли уносили меня далеко отсюда. Туда, где Андрей снова и снова повторял эти слова, как мантру. Где я тоже бы сказала это. Где все было бы хорошо. Без Стальцева, без Кирилла, и даже без Вики и Ромы. Я хотела остаться с ним одна опять, чтобы прочувствовать все эмоции, всю его сущность такой, когда человек раскрывается наедине. Я теперь практически не разговаривала, чем сводила Волди с ума, потому что ей общение было катастрофически необходимо. И она находила столь нужное ей – в ссорах со Стальцевым. Их крики эхом разлетались по дому, и от этого тошнота с каждым разом становилась все сильнее. Здесь день тоже тянулся как неделя, я быстро научилась не реагировать на их ругань. Всё на автопилоте, пока мысли заняты бесцельным гаданием на вымышленных ромашках. Я уже все для себя решила, хотя все равно знала, что план провальный. После разговора с Аркашей мы получили доступ к телевизору и интернету, что существенно облегчило жизнь и без того убитой этим существованием Вики. Я же была сбита с толку. Кажется, в четверг подошла к Артему и сказала, что согласна ехать хоть сейчас. Он машинально ответил, что надо подождать субботу. И это навело на мысль о том, что меня в любом случае забрали бы. Но сути это не меняет. Наверное. Не знаю.

Я положила в небольшой рюкзачок упаковку сухариков, свитер, бутылку воды и пару прокладок – самое необходимое. В карман джинс отправился складной заточенный нож. Я поставила рюкзак у двери своей спальни и принялась расхаживать ко комнате. Не способная ни на чем сосредоточиться. Я знаю, что Рома снова приезжал – Вика видела его и умоляла зайти, поговорить со мной, но он сказал, что спешит. Услышав это в пересказе от Волди, я снова чуть не заплакала. К реальной, бытовой жизни возвращала только мама, беспечно болтавшая о том, сколько денег у меня на карточке, что я ела и какие у меня оценки.

– Вика, ты… Привет, – без стука в комнату вошел Иванцов.

Он довольно кивнул на мой внешний вид. Ну, я готовилась отправиться туда в любую минуту, поэтому и была одета по-дорожному. Всю эту неделю. Волди все кричала, что не отпустит меня одну, что лучше вместе, что она меня ненавидит за этот идиотизм. Приходилось успокаивать эту истеричку и делать вид, что мне не хочется быть, как она. Так же швырять вещи, орать на парня, который тебе небезразличен за то, что он тебе небезразличен. А потом спрятаться под одеяло и плакать, ждать, пока верная подруга не придет и не успокоит тебя. И погоревать вместе, но уже без слез.