Клетка. Грудная клетка

– А что вы им сказали, что нас выпустили? – накручивая прядь волос на палец, поинтересовалась Волди.

– Да денег дали, – зевнув, отмахнулся Андрей.

– А откуда у тебя столько денег? – прищурено посмотрела я на Стальцева.

– В кошельке лежали, – он пожал плечами.

– Ну да, обычные твои карманные деньги, – усмехнулась я.

– Это часть из тех двухсот тысяч баксов, что я получил от Кирилла, – объяснил Артем.

– Ой, а мы билеты-то не взяли, – Андрей хлопнул себя по лбу и встал на ноги. – Берем купе, да? – спросил он у нас.

– А деньги-то остались вообще или ты все ментам выложил? – спросила я у Стальцева.

– Мне хватит на прожитье.

– Тебе? – удивилась Вика.

– Он не поедет, – переглянувшись с Артемом, сказал Фейт.

– В каком это смысле? – Вика развернула Стальцева к себе за рукав и требовательно посмотрела на него.

– Сходишь со мной за билетами? – быстро спросил у меня Андрей.

– Эм, да, пожалуй, – ответила я, поднимаясь из кресла.

Я не знаю, о чем говорили-спорили-ругались эти двое, потому что орать во весь голос им мешала, видимо, неплохая акустическая система стен зала ожидания. Но когда мы вернулись, Вика и Артем смотрели друг на друга, как враги народа и самые ненавистные друг другу люди. Хотя в их взглядах я уловила что-то общее – что-то, похожее на сожаление. Ох, ребята-ребята, что ж вы всё никак не успокоитесь? И хотя я знала причину этой ссоры, спасибо Андрею, всё равно было интересно узнать версию Стальцева.

– А мне можно сказать, почему ты не поедешь с нами? – спокойно спросила я, проигнорировав взгляд Андрея.

– Потому что он идиот, – фыркнула Вика. – И эгоист.

– Ну да, – в той же манере ответил Артем. – Я же поэтому нас всех от тюрьмы спас. Из-за своего огромного эгоизма.

– Прямо с языка снял, – она щелкнула пальцами.

– Потому что я должен завершить все дела с Кириллом. Наркотики, те, что остались в подвале дома, я должен их забрать и…

– Красиво врешь, – заткнула я его.

– А главное – на хрена? – продолжил за меня Андрей.

– Что… – Волди переводила растерянный взгляд с меня на Фейта.

– А обязательно было ей об этом говорить? – возмущенно крикнул Артем, махнув на меня.

– Стальцев, какого… – начала Вика.

– Я хочу устроить похороны отчима, – выдохнул он. – Но я не хочу, чтобы вы там были. И надо разобраться с тем придурком, который спас Кирилла тогда, в горящем доме. Он захочет отомстить, я его знаю. Я просто хочу… Хочу знать… Знать, что вы наконец-то дома и в порядке.

– Артем… – выдохнула Вика, и я не смогла сдержать умиления и одновременно сожаления, наблюдая за всем этим.

– Не говорите мне ничего, – сразу пресек он Андрея. – Не говори, не надо, ладно? – он поднял руку в знак молчания, повернувшись к прослезившейся Вике. – И ты тоже, – он резко развернулся ко мне. – Мне ваши милости уже в печенках сидят. Я хочу побыть один.

– Чтобы наверстать упущенное и снова стать самовлюбленным болваном? – ехидно поинтересовалась я.

– Я приеду. Андрей, – он поднял голову к другу, – ты же знаешь, как все уладить.

– Знаю… Черт, мне, правда, очень жаль.

– Ну всё, у меня передоз ваших нежностей. Будем считать, что я проводил вас на поезд, – он тряхнул головой и вскочил с места. – Я пошел.

Он обнялся с Андреем, что-то прошептав ему на ухо. Фейт согласно закивал головой. Стальцев повернулся к выходу, но резко развернулся и склонился ко мне. Что-то среднее между дружеским пацанско-братским похлопыванием по спине и няшными обнимашками на уровне удушения. Я просто не смогла ответить на это от легкого шока. Он отпустил меня и повернулся к Вике. Парень сжимал и разжимал пальцы, открывал и закрывал рот, даже ступил к ней на шаг, но снова отступил назад.

– Я… – он посмотрел на меня, потом на Андрея, словно ища подсказку.

– Положи ему на могилу лилии, – горячо прошептала Вика, вытирая дорожки слез. – Он ведь их любил.

– Д-да, хорошо, – промямлил Артем и развернулся к выходу.

====== NC-21. Коротко о главном ======

Веселье зашкаливало через край, если говорить на языке сарказма. Всю ночь в поезде, где в соседнем купе какие-то таджики распивали коньяк, терпкая вонь которого доносилась до каждого уголка наших полок. Вике было все равно, она сладко сопела на верхней полке, Андрей тоже спал, а я все вертелась. Голова была забита мыслями. Много мыслей, даже слишком. В какой-то момент, когда я уже полчаса пыталась отвлечься от этого мысленного наваждения и слушала бредни пьяных таджиков, мне даже показалось, что я понимаю и вполне могу свободно говорить на таджикском. Когда мы приехали в город, я сразу почувствовала родную атмосферу. Высокомерные гордые лица, игнорирующие все вокруг, модные многочисленные парни в оранжевых тимбелендах… Здравствуй, Гродно, а вот и я. У Андрея была мысль угнать машину, и этот тупизм даже поддержала Волди, но когда я показала им огромный кукиш и пригрозила милицией, мы поплелись к остановке. В грязной одежде (у Вики, ко всему прочему, ещё и маленькой), неумытые и пропахшие таджикским коньяком. На нас если не смотрели, то… Нет, на нас, все же, все смотрели. Зато в троллейбусе у нас было много места – все старались по максимуму отодвинуться от нас. Увлеченные переездом, мы позволили себе забыть о недавних событиях и обсуждали наше триумфальное возвращение в универ. Даже немного забыли про то, куда ехали в тот момент.

Хозяйка встретила нас не самым радужным образом. Вообще, она встретила нас не одна. Вот в ту самую минуту я восхитилась собой и мысленно погладила себя, гениальную, по голове. Дело в том, что когда мы заселялись в нашу мегаофигенную комнату с красным ковром на стене, наша хозяйка, мисс Даниловна, попросила номера наших родителей. Вика дала номер своей мамы, а я – номер своей тети. Так вот, Волди ошиблась в одной цифре, к нашему общему счастью, ну, а что до меня… Вместе с Даниловной на пороге стояла моя тетя, серьезная и даже взбешенная.

– Ты вообще можешь себя хоть как-то оправдать? – кричала она на меня.

– Ну… я…

– Понимаете, – вклинилась Вика, – мы… наш друг… и…

– Это я, – Андрей поднял руку, виновато улыбаясь, – я их друг. Они ездили ко мне, в Минск, но…

– Но мы забыли предупредить об этом…

– Ваши родители явно не были бы рады, – тетя покачала головой.

Что ж, она у меня классная. Она не стала звонить нашим родителям, просто решила дождаться нашего возвращения. Поскольку она видела меня и Вику иногда в онлайне за все это время, то была уверена, что с нами все в порядке. Поведать правду мы ей не решились, да и не собирались. Но она все поняла, естественно, лишних вопросов не задавала, всыпала, конечно, моральных пиздюлей по первое число. В общем итоге её матерной показушной брани выяснилось, что она за то время, что ждала нас, то бишь за неделю, моя святая тетушка нашла нам новую квартиру. Она сказала, что ей самой задолбалось находиться в одной квартире с Даниловной. С ворчащей, толстой, противной, лживой…Даниловной. Мы безумно обрадовались, ну, а кто бы не обрадовался? Приведя себя в порядок, мы с помощью моей тети и Андрея за пару часов упаковали свои вещи и, вызвав такси, поехали на новое место жительства. Не знаю, что наговорила тетя нашим родителям, но когда мы позвонили им по приезду в новую квартиру, они просто расспрашивали, как нам обстановка и все такое. Но, судя по вопросам из разряда «слишком», родители вообще уже были здесь и видели эту на самом деле мегаофигенную новую квартиру с евроремонтом.

Суета, распаковка сумок, привыкание к городу, перепады настроения из-за внезапной ностальгии. Артем не звонил, и я, признаться, переживала из-за этого временами. В сравнении с Викой я переживала совсем чуть-чуть, потому что за эту пять дней, что мы обживались на новом месте, она постоянно вздыхала, вещи у неё валились из рук, и ещё я заметила у неё привычку все время смотреть на телефон. Андрей не остался с нами, потому что у нас не было свободного места – из спальных мест был пригоден только диван. Поэтому он вернулся обратно к себе, в его любимый гараж.

В пятницу мы, наконец-то, собрались с силой, деньгами и документами, и пошли в универ. Наш великий медицинский никак не отреагировал на наше там появление. Жизнь текла своим чередом, размеренно и абсолютно так же, как и до нашего отъезда. Появились мы к обеду, то есть в самый пик ухода студентов. О, Боги мои, как же шикарно было – я просто ликовала в душе – увидеть удивленные лица Комельского и Василисы, выражение лиц которых обозначало что-то вроде: «Её, что, не исключили?»

Мы торчали под дверьми деканата уже полчаса. Я и Андрей, пока Вика восстанавливала нужные ей документы. Фейт говорил со мной о чем-то пустяковом, я быстро отвечала, обсыпая своего парня кучей сарказма. Я пересматривала свои документы, любовалась своей фотографией в зачетке, задавала какие-то левые вопросы. Всё было спокойно, привычно и легко, словно все это уже закончилось давным-давно, словно убийств, обвинений, похищений… Словно всего этого никогда не было.