Клетка. Грудная клетка

Я упорно, упрямо отказывалась верить, что это Кирилл. Он должен быть мертв. Артем же сам проверил, он же сказал мне. Мерлин, я только сейчас понимаю, что нельзя быть такой доверчивой. Конечно, что Стальцеву стоило наврать мне? Вот только… Не так, не такой ценой. Это всё… На горло давят с удвоенной силой, волоча меня второй рукой за волосы назад, подальше от огня. И эта мысль должна меня, конечно, радовать, я точно не сгорю в этом доме, но, блять, меня тащат за волосы, душат, разодранная под горящей балкой нога противно ноет и – самый главный фактор – меня тащит маниакальный убийца, который, похоже, восстал из мертвых.

– Как тебе удалось? – прошептала я, когда эта скотина бросила меня на землю.

Мы на заднем дворе. Мм, тут есть задний двор? Ну, круто, мне эта информация сейчас в самый раз вот, поможет нереально просто. Я осмотрелась в поисках лазейки, чтобы сбежать, но в ограде из высоких кустов можжевельника, никакого хода не заприметила. Я обернулась. По спине пробежали мурашки. Прямо на меня смотрел обезумевший, дикий…озверевший…парень, а за ним ярко и символично сгорает огромный особняк. Почему никто не вызвал пожарных? Неужели никто не додумался позвонить? Я в страхе отползла назад, с невероятным ужасом глядя на Кирилла.

– Ну, что же ты, красавица, – утешительно произнес парень, подходя ко мне. – Не бойся, я тебя не обижу.

У него в руке нож. При свете огнища за поясом виден ствол пистолета. Мне до жути страшно. Сердце упало куда-то на уровень колен, ну, чуть ниже, как раз там, где болела нога. А теперь там ещё и дикая пульсация. Внутренности сжались в один большой узел.

– Ты так трясешься, словно призрака увидела, – ухмыльнулся Кирилл.

– Как тебе удалось…воскреснуть? – пролепетала я.

– Воскреснуть? Дорогуша, я никогда и не умирал, – он цокнул языком.

– И… Что ты сделаешь теперь?

– Имеешь в виду, не убью ли я тебя? – снова противно ухмыльнулся Кирилл, искажая шрам на щеке. – Прости, милая моя, но я сюда за этим и пришел. Убить тебя и твоих друзей. И я уже начал.

– Но я ещё жива, – внезапно гордо ответила я. – Значит, не начал. Так и знала, что у тебя проблемы с мышлением.

– Ах, так ты не знаешь?! – наигранно удивился он. – Кто-то совершенно случайно, и это никак не связано со мной, задушил отчима твоего дружка. Так сказать, прощай, Стальцев-старший!

Он противно и громко расхохотался, и у меня хватило злости, чтобы кинуть в его мерзкую рожу мелким камушком, подвернувшимся под руку, пока я шарила по мерзлой земле в поисках защиты. Кирилл прекратить гоготать и злобно оскалился, потирая подбитый мною глаз. Он подошел ко мне и хватил за волосы, поднимая мое лицо к себе.

– Время умирать, – процедил он.

– Люблю твою решительность, – ответила я.

– А я? – севшим голосом сказал парень. – Меня полюбить ты не в силах? У меня есть деньги, у меня есть власть…

– У тебя нет души и сердца, – безжалостно произнесла я. – А ещё таких понятий, как гигиена, уважение, честь, нормальная речь… Мне продолжать?

– Сука, – бросил он, отвесив мне пощечину.

Мне было важно оттянуть этот момент, момент моей смерти. Потому что я была уверена, что Вика найдет меня сама или позовет на помощь, она меня точно не бросит. Или Артем, или Андрей, кто-то из них спасет меня, это лишь вопрос времени. Разговорить. Мне надо лишь дать ему повод.

– А как насчет тебя? – вздернув подбородок, спросила я.

– Что ты хочешь? – прошипел Кирилл, перебирая нож между пальцами.

– Ты способен полюбить кого-нибудь?

– Тебя, – едко улыбнулся он.

– Твоя любовь закончилась тем, что ты трахал меня через трусы. Это как-то… – протянула я, сгребая в ладошку катышки оледеневшего мокрого снега.

– Ты должна принадлежать мне! Хоть что-то должно быть моим по праву!

– А о моих правах ты спрашивать не собирался?

– Ты бы сказала нет.

– Ну, почему же… Я бы добавила ещё кучу оскорблений, – я швырнула в него недо-снежком.

– Хватит, – он стал похож на змею, подлетев ко мне и со скоростью кобры перехватив меня за шею и повалив на землю, – у тебя есть право. Право на последнее желание.

– А потом? – прохрипела я, придавленная его телом.

– Ты умрешь, – просто ответил Кирилл. – Могу добавить немного романтики к твоей смерти – могу поцеловать перед убийством.

Сама мысль о поцелуе, когда твоя жизнь висит на волоске, ненормальна. На мне практически лежит Кирилл. К горлу приставлен-придавлен острый нож, и я боюсь вдохнуть лишний раз, чтобы не сдвинуться. Ни на миллиметр. Я не могу больше, ну где же…

Сверху какое-то движение. Кирилла буквально срывает с меня, я закрываю глаза руками, зажмуриваюсь и отползаю назад, потому что он снова пару раз чуть ли упал на меня. Пару секунд на ориентацию и восстановление ритма сердца, если сейчас это вообще возможно. Я поднялась на ноги – подскочила после громких криков – и сквозь этот дым попыталась разглядеть действо.

Андрей с пистолетом в руках кричал что-то Артему, пока тот тыкал ножом в безоружного Кирилла. Но тот сделал неожиданный выпад и повалил Андрея на землю. Артем хотел как-то попасть в Кирилла, но те постоянно ворочались, перекатываясь по грязной земле. На кого-то из них рухнул кусок догорающей оконной рамы, и раздался затяжной ряд ругательств. Я отскочила в сторону, когда заточенный до ручки нож полетел в меня.

– Ты покойник, сукин сын! – проревел Кирилл, лупаша Артема.

– Отпусти его! – Андрей наставил на него пистолет.

– Ха-ха, только что не смог и минуты продержаться в драке со мной по-честному, а теперь угрожаешь пушкой, слабак!

– Отпусти! – повторил Андрей.

Артем пихнул Кирилла локтем под дых, но тот не расцепил хватки и по-прежнему сдавливал Стальцева за шею. Тогда Артем ударил его по голени, толкнув плечом в грудь, потом удар ещё куда-то, в челюсть, кажется, и он смог вывернуться, отобрав у сгибающегося пополам Кирилла из рук что-то блестящее. Андрей подбежал к нему и со всей силы ударил Кирилла по голове, а потом и стволом пистолета по спине, и тот упал на землю, в судорогах пытаясь подняться.

– Я… Я не могу, – выдохнул Стальцев, опуская руку, в которой сжимал какой-то нож.

– Но он же…

– Я знаю, но я… я не… – он снова занес над Кириллом руку с ножом.

– Я тоже не могу, – вздохнул Андрей, опуская пистолет. – Если мы убьем его, мы будем не лучше, – с мольбой в голосе сказал он.

– Пусть лучше с ним разбирается милиция, – отскочив от упавшей тлящейся кладки, сказал Артем.

Я подошла к ним, прихрамывая. В глазах стояли слезы. Руки дрожали. Взгляд метался с одного на другого, на Кирилла я даже смотреть не могла. Поджатые губы ужасно болели от того, что я их все время прикусывала. Ступать было больно. И душевная, и физическая боль сейчас действовали наравне.