Клетка

– Это мне, – Роговцев отнял у него водку и прижал к себе, – Мне сегодня надо. Я лечиться пришел.

– А я думал – с потолком помочь.

– Да тут работы на час! У тебя штаны старые найдутся?

Зотов молча ушел в спальню. Вернувшись, он протянул Роговцеву шорты.

– О! То, что надо!

С валика капала голубая краска, покрывая голые плечи Роговцева пятнами. Он водил валиком по потолку и говорил. Зотов, которого Матвей посадил наблюдателем, слушал его со все нарастающим удивлением.

– Понимаешь, что получается? До ее прихода в моей жизни меня все устраивало. А после – как отрезало. Не хочу ничего того, что есть. Ни Надежду, ни статьи писать, ни жить в этой квартире.

– Может быть, ты хочешь ее?

– Кого? Катьку? Да я еле удержался, чтобы ее не выгнать. Сидит такая застывшая, холодом от нее веет, не поверишь! Какое тут желание! Ты просто не видел ее: не женщина, а призрак! Я ей в лоб: мол, почему так молодо выглядишь? А она мне – хирург хороший попался! И не расскажу, говорит, ничего про себя сегодня. Мол, позже. Значит, при следующей встрече. Она ушла, а у меня одна мысль – она вернулась, и Курлин помер, тебя взорвали. И отделаться от идеи, что она причастна к этому каким-то боком, я не могу. Может, поэтому она у меня из головы не идет?

Роговцев слез со стремянки и задрал голову вверх.

– Класс! Живенько так! Стены потом или сегодня? – он повернулся к Зотову.

– Потом как-нибудь.

– Ладно, зови!

Они долго отмывали с рук и тела потеки краски. Потом долго препирались, где накрыть стол, чтобы было удобнее. Решили, что лучше на полу в спальне. Мягко, а вместо скатерти можно и газетку постелить. Зотов достал из коробки, стоящей на подоконнике в кухне, две рюмки, нож и вилки. Тарелки у него были только одноразовые.

– Я с Беркутовым договорился на встречу на пять часов.

– Так уже четыре тридцать! – Роговцев посмотрел на свои часы.

– Позвоню, перенесу на завтра?

– Нет, подожди, – Роговцев взял в руки телефон, – Егор! Приветствую, Роговцев. У тебя сегодня как со временем? Я в курсе, что Зотов должен подойти, потому и звоню. Мы тут немного в краске, понимаешь. В какой? В голубой. Да, мы вдвоем. Ну, ты брось свои шуточки, майор! Лучше присоединяйся. Что значит, не настолько испорчен! Приходи, подкрасим! На, скажи адрес, – протянул он трубку Зотову.

«Поголубеешь тут! И чего ты, Лешка – друг, такую краску выбрал? Мог бы красненькую, например…», – ворчал он, пока Зотов диктовал свой новый адрес Егору Беркутову.

Беркутов вошел в квартиру, сразу вытянув вперед руку с пакетом. Зотов с ужасом смотрел, как он достает оттуда еще одну бутылку.

– А хлеба не догадался прихватить? – тоскливо сказал Роговцев, обнаруживший, что забыл купить батон.

– Вот, – Беркутов извлек из пакета две буханки, – Хлеб деревенский, из Лесинок. Галка летом договорилась, что будут привозить в магазин на Степашке. Вкусный, ничего больше не нужно!

– Это оттуда, где у нее дача?

– Да. И молоко бабка одна возит по субботам.

– Ты про магазинчик-то поподробнее. Где точно расположен, когда хлебушка завоз, – попросил Роговцев, отламывая горбушку.

– На углу Комсомольской. А по какому поводу сегодня торжество?

– Вот – потолок покрасили.

– Ну – ну. А серьезно? А то я без подарка, – Беркутов сел на пол и скрестил ноги.

– И не нужно. Во-первых, Лешка ушел от жены.

– Вот об этом я и хотел тебе сказать, Егор. Вернее, у меня два сообщения. Жена сегодня приходила сюда, пироги принесла тещей испеченные. Наверное, это была попытка к примирению. И вот когда ей не удалось меня сломать, она мне выдала любопытную информацию: мой сын – не мой сын.

– Ни хрена себе! Да брось, Лешка, это она со зла!

– Нет. Точно нет. Ну, да не в этом дело. Дело в имени папаши. Это Федька Курлин.

– Ныне убиенный!

– Да, убиенный. Похоже, моей бывшей женой.

– Подожди, Алексей. Он ей что, угрожал разоблачением?

– Нет, кажется. Но она и не скажет. Просто многое сложилось у меня в стройную версию, когда она ушла. Начиная с нашей «нечаянной» встречи с Курлиным. И его приглашение на презентацию вместе с ней. И то, что она одна сидела за столиком, пока мы с Матвеем разговаривали в холле. В зале в это время почти никого не было. Она увидела три бокала с коньяком на столе, высыпала туда яд, зная, что я за рулем, то есть пить не стану. А себе она взяла бокал с вином, а может и с соком, не помню. Думая, что Курлин будет с нами третьим за столом, она не сомневалась, что он выпьет хотя бы один бокал.

– А если бы я глотнул? – Роговцев зажмурился.

– Татьяна не знала, что ты придешь. Курлин не собирался тебя приглашать.

– Как это? Ты же сказал…

– Я сказал, что он тебя приглашает, для того, чтобы ты не заартачился. Мне просто хотелось с тобой встретиться.

– Вот спасибо, уважил!

– Прости. Я думаю, если бы ты взял стакан, Татьяна бы что-нибудь сделала: выбила бы из рук, толкнула тебя или еще как.

– Ну, спасибо, утешил!

– Да, это, конечно версия. Но мотив слабоват: сколько лет сыну?

– Девятнадцать.

– Вот. И столько лет она не боялась, что Курлин заговорит, а тут вдруг?

– Да, но может быть…

– Я вызову ее еще раз. А что за вторая новость?

– Моему заместителю позвонили и напомнили о взрыве. Ненавязчиво так дали понять, что нужно быть более сговорчивым. Вот, мол, Зотов…

– Когда?

– Вчера. Но он мне рассказал сегодня утром. Он отмахнулся от этого звонка. Петр слишком порядочный, чтобы пойти хоть у кого-то на поводу. Но я думаю, что это привет от Судняка.

– Возможно. Но мы проверяли, ко взрыву твоей машины он отношения не имеет. Алиби полное.

– Не знаю. Можно же и заказать…

– Можно, но причина? Тебя же не напугать пытались!

– Так он знает, что я не боюсь. Меня можно и убрать. Почти гарантировано на мое место идет Петр Кислов. Вот с ним и пытаются работать заранее. Почву готовят.

– Что-то конкретное говорили? Например, про машину?

– Нет. Петр сказал, только про меня напомнили. Вот, мол, посмотрите на своего директора. Что-то в этом духе.

– Да, туманно. Могут просто пугать. А могут…

– Завтра у Петра юбилей. Сначала на заводе отметим, а вечером у него в доме.

– Далеко?

– На Соку. Сразу за мостом.

– Дом охраняется?

– Вроде бы, сейчас там живут строители в сторожке.

– Профессиональной охраны нет?

– Нет. Это же дача. Не особняк, а просто добротный деревянный дом. Они его строили несколько лет. Там, правда, и соседи круглый год живут. Да и кафе чуть повыше у трассы. Не пустынно, в общем. Его жена Ирина целый день одна хозяйничает в доме. Уже который год. В городской квартире у них дети взрослые живут. А здесь забор кирпичный, ворота и калитка на замках. Кажется, надежно.