Клей

– А вот о чём: вопрос не в том, достаточно ли хлеба, нас интересует, есть ли в этом сэндвиче колбаса?

– Всё у меня со шлангом в порядке, сынок, – рявкнул Терри, снова выставляя оборону, – из-под крайней плоти вылазит здоровенный штырь, когда на то есть причина. Ты просто подумай, где был мой перец прошлой ночью, а где твой: зажал его меж потных ладошек, как обычно! Так что даже не начинай! Да тебе вообще не тот кусок отрезали, когда обрезали, малыш.

Близняшки Брук. Хм-м. Хм-м. Менаж а труа с ними – голубая мечта. Я ни разу не обмолвился об этом с Терри, потому что он спокойно мог заявить, что уже проделал это с их мамой и двоюродной сестрёнкой до кучи. Бред, конечно, но однажды я пытался замутить с ними обеими, затащив их к себе после клуба. Мне дали от ворот поворот.

– Слушай, а кому их них ты тогда налаживал? – спросил я.

– Хуй знает, – отозвался мистер Гэллоуэй, – я их не различаю.

Билли задумался.

– Точно. Они идентичны. Никаких даже родинок, насколько я смог разобраься. Я думаю, Лесли стала чуть полнее Карен, но пару лет назад они были как две капли воды.

– Знаете, как можно их различить – отважился Терри.

– Знаю, что ты скажешь, – отрезал Голли, – одна проглатывает, другая сплёвывает.

– Это ты о Лесли, она ведь сплёвывает, – говорю, – он в рот-то берёт неохотно. Я-то знаю, сколько раз пробовал.

– Неверно, – сказал Терри, – возьмёт, если гондон натянешь. Но из них двоих ебётся лучше Карен. И в жопу даёт хоть куда.

– Поверю тебе на слово, – говорю, – я не большой любитель в сраку налаживать. Это развлечение для неопределившихся. Знаешь, что говорят о пацанах, которые вставляют тёлкам в зад: такие просто ждут момент, чтобы наладить какому-нибудь пидорку.

Терри вперил в меня испытывающий взгляд.

– Пиздёж! Даже не пытайся мне это впарить, Юарт. Это потому только, что ты забитый, пассивный и нелюбопытный колдырь. Побывать везде надо, старина. Представляю тебя в деле: пять минут в позе миссионера и обратно – в пивнуху.

– Смотрите-ка, как заговорил, а? И то верно, чего ждать-то? Зачем, по-твоему, шотланды изобрели преждевременную эякуляцию? Чтоб больше времени на паб оставалось. Хайль Шотландия! – Я поднял бокал, и дяханы подняли свои в ответ.

Терри посмотрел на меня взглядом хищника.

– Ты с сестрёнками Брук больше всех тусовался. Они из «Флюида» не вылезают. Ты когда-нибудь пялил их обеих, шведской тройкой?

Читает, сука, мысли. Билли навострил уши, а Голлины глаза, как две огромные спутниковые антенны, направлены на меня. Меня немного переклинило, я подумал, что кто-нибудь из сестрёнок мог дать Терри весь расклад, поэтому я решил, что честность – лучшая политика.

– Не-а, как-то раз они пришли ко мне обе после «Флюида».

– Да, та тёлка окатила тебя тогда флюидами как надо, – сострил Голли.

Терри улыбнулся, как будто створку доменной печи приоткрыл.

– У меня есть для тебя история, я ведь в неё потом в ответку запустил, – говорит.

Дело в том, что он не брешет. Жирная тварь. Как он этого добивается – выше моего понимания. Поперёк себя шире, одежда и причёска вышли из моды десять, нет – пятнадцать лет назад. Род, бля, Стюарт эйсид-хайса, на хуй.

– Отвали, Лоусон, – фыркнул Голли. – Хули он пиздит.

Терри посмотрел на него, как бы говоря, уж мы-то знаем, в каком ты был тогда состоянии, но не успел это вымолвить. Голли поддал газку:

– Ну же, Юарт, что там было с Брукихами?

– Ну так вот, пришли ко мне обтаблеченные все в никакос. Ну сами понимаете: танцевали, обнимались, целовались, создавали, в общем, позитивные, бля, вибрации. Потом притомились немного и завалились на диван. Тут я и предложил, чтоб мы все втроём пошли и зарубились на моей большой кровати. Только вот к тому времени из-за грёбаного экстазина я превратился в лесбияна, на хуй. Я даже не помышлял о том, чтоб вставить, эта чувственная возня меня вполне устраивала. Карен сразу вписала, вся такая «это будет здорово-вооо», зато Лесли – ни в какую. Я не собираюсь раздеваться и ложиться в постель с собственной сестрой, говорит. Тогда я такой: да ладно, Лес, вы же девять месяцев провели в одном лоне. Просто представь, что эта кровать – одна большая матка. Меня другое волнует, говорит, проблема в том, что ты будешь там с нами, и тебя в нашем лоне я представляю как огромную плаценту.

Голли медленно переглянулся с Терри, и его пневматически свист перерос в гогот. Терри присоединился, Билли тоже.

– Плацента Юарт, – фыркнул Голли, потом вдруг посерьёзнел и, указав на меня, говорит: – Это псевдоним с будущим!

– Диджей Плацента, офигенно звучит, – засмеялся Терри.

Мы отправились в город на «С-баней» и решили проехаться с другой стороны, чуть подальше, и остановиться в Штарберге, пропустить по кружечке в баре на берегу озера.

День стоит ясный, безветренный, но на озере густая рябь. Я подумал: как это в закрытом водоёме создаётся такое движение? Может, это от яхт или от подземных источников? Я уже думал было обсудить это, но развивать мысль – лениво. Лучше послушать, как небольшие волны шлёпают о край деревянной набережной, в паре метров от нашего столика. Это приятный, даже возбуждающий звук, наводящий на мысль о двух обнажённых телах (имеется в виду моё и какой-нибудь сытной тёлы, а лучше двух, возможно близняшек Брук), которые шлепаются в королевском алькове. Ожидание затянулось. Прошло уже десять дней. Какая-то собачонка поводит носом, она напомнила мне о старом Голлином псе – Кропли. Я такой же ебливый, как Кропли летом, пока его не стерилизовали, беднягу.

Терри посмотрел на собаку, которая с любопытством уставилась на него.

– Здорово, чувак, – говорит, – как будто всё понимает.

– Может, ты ему просто понравился. Выебать собачку – тебе это раз плюнуть, – сказал Голли.

Пока Терри строит рожи, Билли говорит:

– Голли, помнишь, у тебя есть такой приятель, он ещё с моим братом дружит, сытный такой пацан, учится на ветеринара.

– Ну да, Гаррет его зовут.

– Он учился в снобской школе, но тусуется с «Хибз», довольно борзый, – сообщил мне Терри.

– Короче, – продолжал Биррел, – Рэб всё говорил, что собаки понимают человеческую речь, а Гаррет такой: не стоит очеловечивать наших четвероногих друзей, Роберт, это унижает достоинство обоих видов.

– Типичный Гаррет, – рассмеялся Голли.

Я этого парня не знаю, слышал только, поэтому промолчал. Меня, конечно, подмывало сказать, что для «хибби» он слишком красноречив, но сдержался. Сейчас не та карта, чтоб блефовать: Плацента Юарт. Не хочу, чтоб это снова всплывало. Придётся подождать.

Терри же заладил про свою тёлочку. Она немка, изучает испанский и итальянский в мюнхенском универе, но английский у неё тоже для койки содеет. Нам всем завидно, и, возможно, в этом реальная причина выступлений Голли по поводу Терриной шишки. Однако крайняя плоть у него действительно длинная, это подтверждённый факт. Длинная у него кожура или короткая, мы его отпустили и договорились встретиться в павильоне «Хакер-Сайкор» на фесте. Мы, не сговариваясь, стали пожхихикивать, когда он удалялся, и ветер с озера раздувал его кудряшки во все стороны.

Он сам борзый вполне, голову не опустил, а повернулся, ухмыльнулся так саркастически и показал нам средний палец.

Вот что называется тырить

Пару кружек спустя мы отправились в центр и проходили по подземному переходу местной станции «С-бана». На выходе из тоннеля столпилась кучка девчонок, совсем ещё дети. Непонятно, чем они себя занимают в этом городишке, которым заправляют стариканы и богатые пассажиры.

– Смотри-ка, и тут пиздёночки, – заметил Голли. Совсем видать отчаился.