Клеймо
Шрифт:
До позднего вечера я бесцельно бродил по городу, а когда стемнело, заглянул в ресторанчик на открытом воздухе в парке, сел за столик и заказал пива.
Я сидел, слушал музыку, смотрел на ночное небо и пил. Фантазия моя разыгралась, и я, как обычно, начал сооружать воздушные замки.
"Это только казалось мне, что я забыл Ведию и даже будто смог полюбить другую, когда встретил Рану. Нет, ничего этого не было. Теперь-то я хорошо понимаю, что, кроме Ведии, для меня не существует ни одной женщины на свете. И она, конечно, не забыла меня. Она не могла забыть. Она любит меня. Она полюбила меня ещё крепче за долгие годы разлуки. Уж ей-то известно, какие муки я принимал ради неё. Для всех я - клеймёный вор, а для
Оркестр играл тихую и грустную румынскую мелодию. Я закрыл лицо руками и, отвернувшись в тёмный угол сада, заплакал, точно ребёнок.
То была последняя ночь, когда сердце моё ещё переполнялось надеждой, и я мог восторженно мечтать о будущем, а проснувшись на следующее утро, я увидел, что розовые мечты мои успели за ночь порядком поблекнуть. Но отступиться от своего решения я уже не мог. Ведия может стать мне верной подругой.
В этот же день я узнал её адрес в Эренкёйе и написал коротенькое письмо, в котором просил её встретиться со мной по чрезвычайно важному делу.
Через два дня от неё пришёл ответ. Она сообщала, что согласна уделить мне десять - пятнадцать минут в пятницу на вокзале Хайдарпаша, - в этот день она поедет, как всегда, за сыном в лицей.
Ведия явилась точно в назначенное время. Мы сели на скамейку в пустом зале вокзала. Я приготовил целую речь. Но всё, что я хотел сказать, было предназначено другой женщине, прежней Ведии, и не имело никакого отношения к той, которая сидела передо мной. Ничем не показывая волнения, она спросила меня, в чём дело, и поглядела на часы.
Тогда, в темноте туннеля, я плохо разглядел её лицо. Теперь я хорошо мог увидеть, как постарела Ведия. Вокруг глаз, около рта появились усталые морщинки. Лицо её оживляли лучистые глаза, но только в них теперь металлическим блеском светились холодные разноцветные огоньки. Нет, это была не та Ведия, которую я любил! И всё-таки я очень серьёзно предложил ей выйти за меня замуж.
– Когда-то мы любили друг друга, - жалким голосом лепетал я, - у нас с вами столько общих воспоминаний. Вы свободны. Мы ещё можем быть счастливы вдвоём.
Ведия столь же серьёзно выслушала моё предложение, поиграла сумочкой и, подумав, ответила:
– Я старше вас. Мне почти тридцать пять. Я не представляю себе, чего вы ждёте от нашего брака.
Столь странный ответ удивил меня.
– Но разве мы не любили друг друга, Ведия-ханым?
– Да, но вы же не станете утверждать, что любите меня теперь так же, как и раньше. То, что мы с вами когда-то совершили, было чистейшим безумием. Если хотите знать правду, - мы оба были счастливы. Но разве за это нам пришлось мало заплатить? Я вам сказала, что я уже пожилая женщина. Но ведь и вы не прежний, Иффет-бей. И теперь вступать в брак было бы новым безумием.
– Я так не думаю!
– Сын мой вырос. Скоро он будет молодым человеком. У меня есть по отношению к нему обязательства.
Ведия приводила всё новые и новые причины, очень похожие друг на друга, но я понимал, что ни одну из них нельзя считать веской. Наконец мне удалось вызвать её на откровенность.
– С вами приключилось несчастье, - сказала она, - и если мы соединимся, что
скажут люди?Я горько усмехнулся.
– Скажут: Ведия-ханым вышла замуж за вора, взломавшего стол её мужа, не так ли? Но вы-то знаете правду.
Ведия растерянно поглядела на меня.
– Да, но.
– Она не находила слов.
– Я-то, конечно, знаю, но этого ещё мало. Джемиль Керим-бей любил повторять: "Молва сильнее правды". Этот брак поставит нас обоих в ложное положение. Если бы он был хоть результатом великой любви, а так… Стоит ли?
Наконец-то я понял её. Я вскочил с места, ноги у меня дрожали от волнения.
– Простите меня, Ведия-ханым, я причинил вам беспокойство. Нам больше не о чем с вами говорить.
– Прощайте!
– Прощайте!
Она медленно удалилась, не осмелившись даже взглянуть мне в глаза.
***
Свою жизнь я принёс в жертву пустой мечте.
notes
1
…мы величали его не иначе как паша-батюшка… – Паша — высший гражданский в военный титул; генерал, сановник в султанской Турции.
2
…стоял я со своей няней Кямияп-калфой… – Калфа - прислуга, нянька, подмастерье. Это слово может добавляться к имени собственному как женскому, так и мужскому, обозначая социальное или служебное положение.
3
и я снова чувствую себя прежним Иффетом– Иффет - женское имя, которое означает: "целомудрие", "честность".
4
...наш друг и наставник, Махмуд-эфенди...– Эфенди (также бей или бейэфенди) - господин, сударь; вежливая форма обращения; может прибавляться к имени собственному.
5
...Пусть Иффет хоть иногда у вас будет гостем, ходжа-эфенди, - попросили они учителя...– Ходжа - духовное лицо, мулла, учитель приходской начальной школы.
6
...когда он уходил совершать намаз...– Намаз - обязательная для каждого мусульманина молитва, которую совершают пять раз в день.
7
...заставлял разуваться и ложиться под фалаку...– Фалака - традиционный вид наказания на Востоке; к фалаке (колодке или деревяшке с веревочными петлями) привязывают ноги наказуемого и бьют палкой по голым пяткам.
8
...судили и сослали в Физан...– Физан - место ссылки в Ливийской пустыне, на севере Африки; эти владения Османской империи после Триполитанской войны 1911 года отошли к Италии.
9
...Джеляль-агабей...– Агабей - старший брат, почтительное обращение к старшему.
10
...наизусть читал мне стихи Намыка Кемаля...– Намык Кемаль (1840-1888) - известный турецкий писатель, поэт и общественный деятель, член тайного общества "Новые османы", ставившего своей целью принудить султана провести ряд буржуазно-либеральных реформ по европейскому образцу, в том числе принять конституцию.