Клим Первый, Драконоборец

На востоке, в дремучих лесах, жили эльфы, остроухие, длинноволосые, зеленоглазые. Народ их, древний и немногочисленный, в Хай Борию заглядывал редко, почитая людей дикарями. Но бывало так, что какой-нибудь эльфийский принц одаривал любовью хайборийку из самых пригожих, и появлялось на свет дитя с острыми ушками и изумрудными глазами. Эльфы их не принимали, да и люди не жаловали, и становились полукровки изгоями или, в лучшем случае, певцами, арфистами и чародеями на королевской службе. Само собой, если был у них дар к таким вещам.

Запад являл более разнообразную картину и любопытные возможности. Ближайшим соседом и вассалом королевства была Нехай Бория, где говорили на том же языке, жили по сходным обычаям и отличались от хайборийцев разве что непомерной гордостью, какая свойственна жителям малой страны, ревнующим к более сильной, обширной и удачливой державе. В Нехайке, как называли эти земли хайборийцы, был свой княжеский дом, свое войско, свои ремесленники и купцы, но защититься от набегов с юга и с запада страна не могла и потому столетие назад сделалась вассалом Хай Бории. Союз был к пользе обеих держав, но в последние годы дело разладилось – дань с нехайцев брали, а иными милостями Рипель их не баловал. Советники обеих рук хотели было женить его на нехайской принцессе – по слухам, прелестной девице, хоть и строптивой, – однако идея эта короля не вдохновила. Нехайцы подождали год-другой, обиделись и отложились.

За Нехайкой тянулись до синих морей и Западного океана иные земли, населенные людьми, а в горах – гномами и драконами. Обитали там разные народы и племена, временами довольно свирепые, но все же людоедов, подобных оркам, не водилось. Хотя нетопыри, ночные кровососы, и волки-оборотни были повсюду – правда, в умеренном числе.

И на том спасибо, думал Клим, слушая чародея Дитбольда. В его книгах нашлись изображения земель и городов, а также карты, разрисованные чудищами, замками и кораблями, однако Клим не сумел прочитать ни страницы – тексты оказались на эльфийском. Эта мудрая раса, ныне оттесненная в леса, обитала в древности от моря до моря, и, по приказу эльфийских королей, все известные земли были описаны, а облик жителей запечатлен в магических кристаллах. Но кристаллов тех сохранилось немного, и не нашлось у Дитбольда подобной редкости.

Вернув свои фолианты в шкаф, маг налил Климу вина, уселся напротив в кресло, обтянутое темной чешуйчатой кожей, и разгладил бороду. Кажется, он пребывал в нерешительности, пожалуй, даже в смущении.

– Дозволь спросить, государь, и не сочти мои речи… кхм… пустым любопытством.

– Спрашивай, – сказал Клим, озирая жилище мага. Взгляд его остановился на скелете орка или гоблина – тот, словно в насмешку, скалил клыки. Здоровый лось! Такого с ходу не завалишь. Хотя, если постараться…

Дитбольд снова прочистил горло:

– Дивлюсь я, твое величество. Недолго ты в нашем мире, но уже явил себя как истинный король. Все сделанное тобою разумно, во всем тебе удача. Казна полна, войско прибывает с каждым днем, нерадивые советники исчезли, народ утихомирился и бунтовать не помышляет. И вот я…

– Прости, перебью. – Клим оторвался от созерцания скелета. – Я, видишь ли, дело одно поручил министру Гаммеку, и пока о результатах мне не доложили. Может, Гаммек пропал, как и наш казначей? Может, его и правда съели? Что с ним? И где пребывает сир Жинус? Загляни-ка, мудрейший, в свой магический шар.

Чародей кивнул, придвинул к себе хрустальную сферу, что-то прошептал и всмотрелся в мельтешение смутных картин. Лоб его пересекли морщины, в изумрудных глазах вспыхнул и погас огонек.

– Странно, повелитель, очень странно… Сира Жинуса нигде не могу найти. А что до Гаммека, так его возок уже у нехайской границы. Два возка, – уточнил чародей. – В одном сир Гаммек с супругой, в другом сундуки с их добром.

– В Нехайку сбежал, свистун! Вот дурачина! – Клим потянулся к посудине с вином. – Ладно, дьявол с ним, сам схожу в «Гнилые кости»… А скажи-ка, кудесник, где у нас мастер Авундий? Мерзкий тип! Вот этого точно нельзя из вида выпускать!

Дитбольд снова забормотал над шаром и вдруг отпрянул – хрустальная поверхность потемнела, словно запорошенная угольной пылью. Мрак казался вязким и густым, и никаких изображений, даже искры света, видно не было.

– Не ведал, что он колдун! – с удивлением признался Дитбольд. – Сам колдун или кто-то его прикрывает. И с таким искусством, государь, что мне сквозь защиту не пробиться!

– Ладно, разберусь без магии, – пригубив вина, Клим представил мастера Авундия в пеньковом галстуке и усмехнулся. Потом молвил: – Так о чем ты хотел спросить?

– О том, кто ты был в своей реальности, – произнес старый чародей. – Разум у тебя государственного мужа. Правил ли ты какой-то страной или многолюдным городом? Решал ли дела войны и мира? Судил ли злых за их проступки и награждал ли добродетельных? Имел ли славу, почет и признание у своего народа?

Что имел, так два шиша и сбоку бантик, подумалось Климу. Ни ордена, ни квартирки, даже самой завалящей. Одна радость, что звезда на погоне побольше, чем у лейтенантов.

Но вслух он сказал совсем другое:

– Я солдат, Дитбольд. Не государственный муж, не правитель и не судья – просто солдат, и чин у меня не мелкий, не крупный, а средний. Военачальник над тремя десятками бойцов. Особая команда, мудрейший. – Он кивнул на скелет орка в шкафу. – Охотились мы на ублюдков вроде этого. Где найдем, там устаканим, – прикончим, если говорить понятнее. Вот с этим делом я знаком.

– Военачальник! – с энтузиазмом воскликнул маг. – Военачальник! Совсем неплохо! Воистину, твое величество, очень нам не хватало такого короля! Прежний-то ратным умением был небогат.

– Зато в ином удачлив, – заметил Клим. – Слышал я, что везло ему с погодой, как соберутся неприятели в набег, так непременно грянет буря либо наводнение. Случай? Или в этом твоя мудрость подсобила?

Дитбольд покачал головой.

– Увы, государь! Бури и наводнения во власти Вышних Сил, темных или светлых, а я могу вызвать только дождик или легкий ветерок. Орков этим не остановишь, тут нужны копья, мечи, храбрые воины и полководец вроде тебя. Ты, должно быть, обучался с юных лет воинскому ремеслу?

– Ошибаешься. – Клим печально вздохнул. – Обучался я у наших мудрецов совсем другим занятиям.

– Каким? Поведай, твое величество.

– У меня, сир Дитбольд, диплом театрального критика и киноведа. Врубаешься, нет?.. Объясню понятнее. – Клим опять вздохнул. – Полагалось мне смотреть представления лицедеев и говорить, хороши они или плохи. Еще писать об этом особые грамоты. А в будущем, – он мечтательно прищурился, – мог я и до ящика добраться, выскочить на экран с авторской программой… Эх, не получилось!