Клим Первый, Драконоборец

И она рассказала.

День уже начал меркнуть, когда Клим, выбравшись за околицу деревни, обнаружил тракт, ведущий в горы. Гибельная тропа, догадался он, озирая местность и хмурое небо. Но для его разведчиков час был слишком ранний.

Тракт, петлявший между горными отрогами, выглядел пустынным и заброшенным. Самая короткая дорога через хребет в Великие Эльфийские Леса, но эльфы здесь не проезжали – во всяком случае, в недавние дни. Ни следа от сотен копыт единорогов и лошадей, от колес тяжелых фургонов с золотом. Вероятно, Дезидерада выбрала другой путь, более долгий, лишь бы не приближаться к пещере дракона. Он вспомнил ее слова: никто не ведает, как размножаются драконы и почему у них такая тяга к золоту… Ну, хотя бы на первый вопрос ответ получен. Страшное знание, и все же оно пугает меньше, чем неопределенность.

Дождь прекратился, но тучи не рассеялись. Посматривая в темнеющее небо, Клим снял с плеча мешок и вытащил из него огромные сапоги из грубой кожи, щедро подбитые гвоздями. Они были так велики, что доставали до пояса, и он мог надеть их, не сняв своих армейских башмаков. Собственно, этот волшебный предмет обувью не являлся, а был средством транспорта, доставившим Клима из столицы к Огнедышащим горам на юго-востоке королевства. Путь на лошади в эти края занимал неделю, и тут Клима одного не отпустили бы – Омриваль отправилась бы с ним, и братья-рыцари, и сотни три гвардейцев, славная пожива для дракона. С сапогами было проще. Сегодня, встав с постели, он сказал королеве, что проведет инспекцию полков под столицей и вернется либо в ночь, либо поутру. Скорее даже в полдень, так как намечаются ночные маневры, а после – банкет с офицерским составом. Омриваль, чистая душа, поверила.

Он снова полез в мешок, вытащил «гюрзу» и две запасные обоймы. Пистолет сунул за пояс, обоймы – в карман. В мешке теперь остались сухари, окорок и две фляги: поменьше – с вином, побольше – с пивом и каплей эликсира. Еще была тут рукавица из овечьей шерсти, теплая и большая, служившая Бахлулу для ночного отдыха. Джинн задремал и сладко посапывал во сне. Клим решил его не беспокоить.

Стемнело. С небес спустились воздушные разведчики, сложили крылья, грянулись оземь и обернулись людьми. Тень Ветра и Шепот Во Тьме. Знакомые бойцы, надежные. Тень Ветра был туповат и не в ладах с арифметикой, но у Шепота мозги варили куда лучше, не хуже, чем у приказчика в скобяной лавке.

– Вира лахерис, твое величество. – Вампиры поклонились.

– Майна хабатис. Докладывайте, соколики.

– Две горы дымят, а одна плюется огнем, – молвил Тень Ветра.

– Но далеко от драконьей пещеры, – уточнил Шепот Во Тьме. – Рядом с ней тишина и спокойствие. Прошлым вечером я в нее забрался и весь день висел у свода.

– Хвалю! И как там наш дракон?

– Не шевелится, но не спит. Глаза открывает, потом закрывает.

– Золота много?

– Пещера не меньше, чем твой замок, государь, и вся усыпана золотом. На ста подводах не увезти!

– Отлично, – сказал Клим. – Экономика должна быть экономной. Иначе говоря, если чего у тебя не хватает, забери у соседа. Тем более что соседушка наш злодей, разбойник и растлитель малолетних. – Вдруг он почувствовал, как прорывается и туманит голову ярость. Это было плохо, и Клим, стиснув кулаки, заставил себя успокоиться. Потом пробормотал: – Думалось мне, что все у них, как в зоологии написано: кавалер-дракон пообщается с дамой, та снесет яичко и высидит дракончика… Так нет! Люди им нужны, люди!

– Нам тоже, – произнес Шепот Во Тьме. – Не будет людей, не будет и вампиров.

Эта мысль отрезвила Клима. Он натянул сапоги и осторожно, чтобы не потревожить спящего, повесил на плечо мешок. Затем взял секиру и поинтересовался:

– Далеко до пещеры?

– Пешком по этой дороге – половина дня, – ответил Шепот. – Как встретится утес, похожий на голову кубела, надо свернуть и идти наверх. Будет тропка среди камней, очень узкая… Мы покажем, твое величество.

– Если успеете за мной, – сказал Клим и шагнул на дорогу.

Он не торопился – при быстром движении местность и все предметы сливались днем в серую мглу, а ночью – в беспросветный мрак. В темноте ни скалы не заметишь, ни тропки, ни пещеры, так что после каждого шага он замирал на несколько мгновений, чтобы осмотреться. Кажется, нетопыри не отставали – он видел, как их распростертые крылья закрывают звезды, и слышал тихий шелест рассекаемого воздуха. Наконец впереди замаячил утес, непроницаемо-черная тень на фоне звездного неба. Один из вампиров спустился и прошептал:

– Тропа, мой господин. Слева от дороги.

Клим едва нашел ее в ночном сумраке. Стащив сапоги, он полез в гору, петляя среди остроконечных глыб и неглубоких расселин. Стояла мертвая тишина, лишь поскрипывали под башмаками камешки и чуть слышно журчала вода – должно быть, где-то поблизости струился ручей. Путь был недолог – вскоре он различил обширную площадку и нависший над нею склон горы, пересеченный гигантской трещиной. Из разлома тянуло странным запахом, острым и непривычным; ощутив его, Клим невольно вздрогнул и крепче сжал рукоять топора.

– Вход в пещеру, государь, – прошелестел голос нетопыря.

– Благодарю за службу. – Он опустился на плоский камень. – Подождем рассвета. Хотя, если противник начнет военные действия, будем драться в темноте.

С этими словами Клим вытащил флягу с пивом. Его движение разбудило Бахлула – джинн покинул свой спальный мешок, взмыл в воздух и приземлился на плечо, ухватившись за ворот комбинезона.

– Время битвы, о шахиншах?

– Еще нет. Слишком темно. Не видно, куда метнуть пламя.

– Ты, мой господин, кладезь неисчислимых достоинств, и лучшее среди них – предусмотрительность. – Джинн протяжно зевнул. – К существам, подобным мне, сны не приходят, но в этот раз я видел в сновидении, как ты сжигаешь ничтожного червя. Он корчился в страхе, вопил и умолял о пощаде.

– Если ты хочешь меня подбодрить, то это лишнее, – промолвил Клим, баюкая в руках флягу с каплей эликсира. Что-то хрустнуло под ногой. Он наклонился и разглядел ребра и человеческий череп. Похоже, вся площадка была завалена костями, смутно белевшими в темноте.

Скелеты, сотни скелетов! Целое кладбище! Об этом Терине и Хоколь не говорили, подумал Клим. Прикрыв глаза, он снова услышал голос ведуньи – монотонный, безжизненный, будто ее устами вещала сама смерть.

Душа и разум человеческие – вместилище семени дракона. Не всякого – молодые только пожирают людей и скот и, по странной своей прихоти, тащат в логово сокровища, устилая пещеры золотом и серебром. Но, достигнув зрелости спустя века, дракон желает оставить потомство, и тогда пробуждается в твари магический дар. Нет среди них самцов и самок, они бесполы и не могут породить живое существо, но семя их внедряется в душу человека, порабощает его и изменяет – быстро, очень быстро, за немногие месяцы. Тот, кто вошел в пещеру в людском обличье, вылетит из нее на крыльях, найдет себе логово и станет расти – день за днем, год за годом. Такого еще можно уничтожить, но древнего дракона – никогда! Слишком сильна его магия, слишком губительно пламя. Можно только откупиться.