Клиническая онтопсихология

На основе заданных параметров органического Ид социальная ситуация вводит информационные данные и путем многочисленных повторений воздействует на человеческий организм до тех пор, пока тот с целью выживания не усвоит эту информацию. Говоря «интроекция»*, мы подразумеваем под ней такое усвоение, когда социальная ситуация становится матрицей научения для организма. Организм должен получить ее как закон собственного выживания, иначе не примет, не усвоит ее. Организм чувствует опасность физической смерти.

Социальная ситуация достигает органического «в-себе-бытия», сокровенности человека двумя способами:

а) Семантическая коммуникация (в данном случае имеется в виду реальность семантических полей); этот организм воплощается в среде, являющейся постоянной психической утробой; человек является фактом, результатом взаимодействий. Каждая наша мысль, каждое наше действие всегда является результатом множественных отношений, преципитатом, конденсатом множественных факторов взаимодействия. Это возможно, потому что человеческий организм всегда расположен к адаптации. Адаптация – это закон жизни, при ее отсутствии жизнь становится невозможной.

Как уже было сказано, «Сверх-Я» формируется в результате ассимиляции* как психофизической детерминанты семантических полей, среди которых находится человеческий организм, и растет всегда как эффект этой семантики, еще до так называемого использования разума.

б) Второй способ: организм ребенка постоянно направляем в своих функциях жизненного взаимообмена, то есть, как только он появился на свет, ему удается выживать до тех пор, пока он способен восстанавливать, заряжаться энергией от окружающей среды.

Жизнь – это процесс взаимодействия между множественными точками, находящимися в зависимости друг от друга. Я могу создать самого совершенного человека в мире, однако, пока в нем есть жизнь, он нуждается в энергетической подпитке, в еде, кислороде и т. п. Этот организм живет до тех пор, пока способен метаболизировать среду, пока является действующей точкой в активном метаболизме. Все мы констатируем эту потребность: на основе данной предпосылки социальная сила симбиотизирована и реализована в матери. Когда ребенку необходима энергия, его организм во всех своих функциях находится под управлением, словно он постоянно вынужден проходить решетку таможни внутри и вне себя, испытывать постоянный шантаж. Манипуляция метаболизмом позволяет социальной ситуации проникнуть вглубь человеческого организма на основании глубинной потребности человеческого организма в метаболизме* со средой. В противном случае человек умрет.

Постоянное повторение этой ситуации неизбежно приводит к следующему: тот, у кого в руках находится возможность метаболизма, выстраивает себя автономным образом в организме, находящемся под его контролем.

«Сверх-Я» – это продукт общества, которому удалось структурировать и воспроизвести себя в органическом в-себе-бытии.

Нужно сделать одно уточнение: этот факт неизбежен. Сама по себе социальная ситуация является жизненным фактом, поскольку в ином случае человек не смог бы выжить. Любой младенец, покинув материнское лоно, умер бы. В связи с этим появляется форма более обширной социальной утробы, продолжающей свое действие, дающее жизненные силы в метаболизме индивидуальной органики. Несомненно, это позитивный жизненный акт, необходимый как источник жизни. Таким образом, социальная ситуация, рассматриваемая в данном ключе, важна и жизненно необходима как формирование отдельного органа в рамках человеческого организма. Поскольку социальную ситуацию формируют взрослые, обладающие памятью фрустрации, несущие в себе какой-то изъян, естественно, что эти страдающие от многочисленных вытеснений взрослые колонизируют других в качестве компенсации*. Испытывающий жажду, давая воды, пьет и сам, голодающий, давая еды, ест и сам. Неизбежно человек, не имевший любви, управляя отношениями любви, забирает любовь для себя, управляя жизнью других, берет ее прежде всего для себя.

Легко понять, какое ощущение испытывает неуверенный взрослый, когда у него есть ребенок – его отпрыск, человек, по отношению к которому по праву и положению вещей он не испытывает страха, чуждости. Только в отношениях с этим ребенком-сыном (или дочерью) взрослый ощущает свободный контакт, воспринимает его как часть себя. С ребенком он не испытывает страха быть обиженным, отвергнутым, то есть в нем продолжается «Я» взрослого. Необходимо обладать определенной неуверенностью сознания, чтобы понять преимущества, которые определенный тип матери ощущает в клонирующем контакте с собственным ребенком: «Он не может сказать мне нет, он не способен на инакомыслие, его удел – согласие». Чтобы понять это, представьте, что бы вы почувствовали, взяв щенка: что-то, что наделяет вас смыслом конкретности, территориальности «Я». Из этого положения можно прояснить многое. Если я – ребенок – оказываюсь рядом со взрослым, который эгоистично ищет возможность удовлетворения своих удовольствий без потребности кого-либо колонизировать, тогда, просыпаясь, я оказываюсь на своей территории. Напротив, если со мной тот, кто испытывает жажду, голод, неуверен, то, когда я просыпаюсь, чувствую себя чужаком на своей территории.

Даже если в организме всегда остается априорный факт собственного блага, когда я пытаюсь выразить его в феноменологическом действии, я должен действовать согласно уже управляемым ситуациям.

У многих людей присутствует ощущение хорошего инстинктивного начала. Однако в момент совершения действия превалирует голос, команда, привычка. За каждым патологическим застоем есть примитивный жизненный инстинкт, не включенный в жизненные функции, непознанный и запрещенный. Каждое инстинктивное направление ребенка должно развиваться согласно определенному параметру, вне которого он не существует.

«Сверх-Я» устанавливает привычку жизни, которая ориентируется на нечто внешнее по отношению к данному организму. Так происходит в патологическом случае. Напротив, «Сверх-Я» важно и жизненно необходимо, когда организм обучается за небольшое количество лет тому, на понимание чего в одиночку ему потребовались бы тысячелетия. «Сверх-Я» – это огромное и, тем не менее, опасное богатство. С помощью структуры «Сверх-Я» организм обучается великим вещам в считанные мгновения. Это означает, что посредством «Сверх-Я» маленькому индивиду удается постичь целый мир как органический факт и почувствовать весь мир как продолжение себя. «Сверх-Я» по своей жизненной структуре предоставляет ребенку всесилие мира. Однако это происходит в том случае, если не происходит обмана со стороны других элементов, испытывающих голод, жажду и не имеющих иного источника их утоления. Как уже было сказано, «Сверх-Я» действует скрытым от «Я» образом. Определенный тип ответственности, сравнение различных параметров, перевод чувств в слова, необходимость вербализации для общения с другим человеком, разграничение между субъектом и объектом – все это уже является «Сверх-Я».

«Сверх-Я» – это не простая интроекция этики или морали родителей, пусть даже в простом фрейдовском понимании: оно структурирует модальность инстинкта и обуславливает любую энергетическую функцию жизни гражданского человека.

«Сверх-Я» – это производная энергия социальной среды, которая вступает в метаболизм с органическим и через соответствующее обуславливание определяет как постоянный условный рефлекс всю деятельность индивида. Таким образом, со стороны организма мы получаем действительное энергетическое увеличение, которое становится структурой жизни в самом организме.

Отождествление «Сверх-Я» с организмическим, тем не менее, не доходит до полного замещения им органического Ин-се: если бы это произошло, то привело бы к смерти. Жизнь возможна, пока органическое Ин-се сохраняет целостность.

«Сверх-Я» можно определить как зону, сформировавшуюся в детстве еще до того, как человек научается использовать разум, то есть отличать добро и зло на уровне индивидуального организмического импульса. В дальнейшем все проявления сознания, «Я», ответственности основываются на допускающей предпосылке первой зоны, или «Сверх-Я». «Сверх-Я» становится точкой первого согласования индивидуального бессознательного и бессознательного среды, индивидуальной органики и организмического среды. Это первое согласование структурируется человеческой средой, обществом. «Я» всегда развивается в рамках абсолютного повиновения «Сверх-Я». Следовательно, не существует отдельного пространства «Я». Все, чем является «Я», вся способность к принятию решений и диалектическому сравнению, возможны лишь в той мере, насколько дозволены фильтром, тщательным отсевом, осуществленным бессознательным и «Сверх-Я». Приводя образный пример, в заданном пространстве большую часть занимает Ид, потом «Сверх-Я», и потом, – «Я». Часть «Я», все «Сверх-Я» и, естественно, Ид составляют зону бессознательного.

Принимая во внимание тот факт, что основные защитные механизмы, несмотря на то что реализуют «Я», появляются под диктатом «Сверх-Я», можно прийти к выводу, что «Я» вынуждено формироваться там, где ему это разрешено, и таким образом, как ему это разрешено.

Как во всем этом действует психотерапия, а именно, онтотерапия. За рамками вседозволенности «Сверх-Я». В тот момент, когда онтотерапевт помогает в-себе-бытию другого человека, он пытается развить зрелую позицию другого, в том числе и ту функцию, которая была выстроена под вседозволенностью «Сверх-Я». Если под «Сверх-Я» подразумевать определенную область – энергетическую зону, модулированную социальными частотами или зону психической энергии, направленную на социальную полезность, – тогда и психотерапевт действует в соответствии с разрешением в этой зоне.