Клиническая онтопсихология

На основе того, «как, что, когда было сказано», человек оказывается определенным и ограниченным, в какой-то степени даже заложником одной из его моделей, которая изначально появилась для того, чтобы облегчить ему функцию роста.

Как появляется ключевая структура лингвистического поведения.

Слово есть осадок, конденсат, что-то, что сначала имело место как случайное действие среди более или менее разнообразного и неотчетливого множества. Можно сказать, что это определенная квантовая новизна, которая действовала свободно и плодовито, как продуктивное саморазвитие биологического дискурса, и в какой-то момент ее конденсация установила данного человека вместе с другим человеком, а этих двоих вместе с другими.

Люди искали нечто, что из множественности случайных взаимодействий в их существовании выявит их, выделит и усилит.

В какой-то момент одна сила увеличивается, воздействует на данного индивида, и последний ради получения преимуществ, первенства, успеха ищет облегчения. Эта взаимообратимость создает причинность. Причинность, которая непрерывно действует, устанавливая реальность, задает черты, аспекты.

Первые жесты появляются в контексте взаимо-связей.

Два-три человека, находящихся в группе, становятся двадцатью, тридцатью, и необходимость выживания среди различных взаимодействий заставляет их устанавливать и принимать определенным образом некие условия.

Слово рождается из решения этих взаимоотношений. Слово – это решение одного сегмента динамики, являющейся вечной и в отношении слова всегда индифферентной.

Мы определяем иерархию и переходы, на протяжении многих веков устанавливаются конструкты, формирующие ментальную структуру.

Когда люди говорят, они как будто бы изнутри познают собственные истоки и за пределами слов дают сигнал реальности, которая их проживает, которая ими движет. Как будто каждый ищет другого в подобной реальности жизни («подобной», потому что нет одинаковых жизней для нас, людей, даже если люди через слова пытались бы дать фиксированную идентичность, усилить экспансивную и свободную причину).

Через слово человек, желая сохранить собственную индвидуацию, пытается остановить во времени бесконечное самодвижение существования. Люди договариваются относительно фиксированных параметров: «это белое или черное», но даже эти утверждения появляются как результат согласия людей, в то время как на самом деле проживаемая реальность не является ни белой, ни черной.

Наша цивилизация, а следовательно, наше исследование мышления, в сущности, основывается лишь на иллюзии реальности, которая, тем не менее, обладает властью над принятием решений в данной группе и требует определенной динамики и способа существования.

Хотя индивидуация зависит от существования, она в свою очередь может привносить в него свои решения. Как только человек родился, он становится аутоктизом и придает форму окружающей среде.

Наш способ мышления основывается на одном инструменте, на одной заранее заданной форме, и за этим решением находится огромное море жизни, существования.

Когда человек начинает видеть за пределами параметров научного, философского, религиозного исследования, то лучше понимает предмет любого исследования. Он видит с простотой многие вещи и одновременно с этим, если раньше он пытался выразить себя в словах, теперь он все больше пытается свести слово и само мышление к этой индифферентной динамике.

Любая вербализация нуждается в объективном ориентире, и это не только воспоминание объективно существовавшего еще до нашего решения, но также принудительная попытка достичь индифферентности вечной динамики.

Мы должны быть отражением этой обширной динамики, которая является свободной, упорядоченной и не имеет правил. К сожалению, большинство людей отвергает или утрачивает возможность быть сознанием и знаком первичной жизни.

Фактически, ценность слова определяется усредненным уровнем, принятым в данный момент способом использования, контекстами, которые в какой-то момент дают возможность проявиться этому слову. Онтотерапевт таков, когда видит человека в самодвижении или одновременным движению (то есть индивид познает себя, совершая метаболизм) первичного процесса.

Семантика любого вербализма, любой логистики не выводится с определенностью кантовских или позитивистских мыслительных моделей. Это всего лишь поиск точной динамики, которая остается неприкосновенной и протекает вне рациональных критериев социальной группы.

Онтопсихология развивается на основе первичной жизни, способна понять любой процесс принятия решений и обосновывает собственное видение, потому что видит и выявляет его, когда слова еще не стали частью мысли.

1.6. Ассоциация, равная смещению*

А) Впервые понятие «ассоциация» используется Платоном в «Федоне»* для объяснения феномена воспоминания. Дэвид Юм, Стюарт Милль, Александр Бэм и другие* видели в этом понятии основу человеческого познания. «Ассоциация идей» отражает общую тенденцию психических процессов связываться между собой таким образом, что когда одно из них возникает в сознании, то вызывает другие по смежности, сходству или контрасту.

Фрейд использовал термин «ассоциация»* для описания теории интерпретации сновидений. В ходе общения с пациентом психоаналитик выявляет символ, образ и совершает поиск возможных ассоциаций пациента для определения первичного импульса, скрывающегося за данным символом. Фактически, бессознательное осуществляет поиск и реализует собственные потребности благодаря развитой способности к адаптации. Когда на пути к сущностному для жизни человека объекту появляется препятствие, каждый раз вырабатывается неожиданная тактика достижения данного объекта, потому что столкновение бессознательного с препятствием достижения объекта, необходимого для жизнедеятельности, означает смерть.

Прежде чем умереть, организм осуществляет процесс с множеством вариантов решений в виде адаптации, хотя они и очень далеки от объекта, соответствующего импульсу.

Важно, чтобы была достигнута цель. Эта система адаптации как процесс называется «ассоциация».

Основополагающий принцип онтопсихологии утверждает, что организм как индивидуация обретает конкретику в «континууме» окружающей среды*.

Каждая индивидуация, наделенная идентичностью, погружена в специфическую непрерывность окружающей среды. Иными словами, сущность индивидуации напрямую связана с единой сущностью окружающей среды (следовательно, речь идет не о внешнем ориентире, как может показаться нашим органам чувств). Каждый организм свершается в среде и одновременно с этим каждый организм индивидуализирует среду. В определенной мере индивидуация является и не является средой.

Другое утверждение: организм жизнеспособен настолько, насколько он находится в метаболизме со средой.

Понятия «аутопластический» и «аллопластический»* могут представлять динамические взаимодополняющие формы. «Аутопластическими» являются те формы, которые видны изнутри организма, «аллопластическими» – те, что видны снаружи.

Если вернуться к положению о том, что организм есть момент средового «континуума», становится очевидным, что аутопластический или аллопластический в итоге могут указывать лишь на индивидуальные, в зависимости от взгляда, точки отсчета.

Представьте себе организм в передающем и получающем континууме среды. В этой текучести жажда, голод, сон, жар, обладание, агрессивность являются нестабильными формами контакта организма и среды.

Представьте себе место, где сходятся сотни поездов: наш организм – это узловая точка среды, точка пересечения внешне крайне сложная, но в себе и сама по себе крайне упорядоченная. Поезда постоянно прибывают и уезжают, некоторые останавливаются, некоторые проходят мимо и идут дальше. Местоположение инстинкта не привязано исключительно к определенному типу химического соединения организма.