Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)

Она положила руки ему на плечи и прижалась щекой к щеке.

– Я закрою дверь? – тихо спросил он.

…Неловко, стесняясь, они начинали познавать друг друга.

– Я не мог ни о чем думать, кроме тебя, – шептал он, проводя по ее груди кончиками пальцев. – Если бы ты только знала, Юля…

– Я знала, – отвечала она, прижимаясь к нему.

Они раздевали друг друга бестолково и жадно, как дети срывают бумагу с новогодних подарков.

«Иначе, иначе, все иначе, – стучало в голове у Юли. – Это сейчас мой первый раз, а не тогда, с Филиппом».

Она радостно откликалась на Санины ласки, целовала его как хотела, зная, что любое ее движение приятно ему, так же как сама она тает от счастья в его руках.

Заглянув ей в глаза и прочтя там согласие, Саня потянул ее трусики. Удивительным образом в нем сочетались напор и деликатность, страсть и нежность.

Она наслаждалась его ласками и щедро дарила ему свои.

Как хорошо чувствовать ладонями ежик коротких густых волос! Как приятно вести ладонью по спине, обводя каждую рельефную мышцу… Она и не думала, что у него такие железные мышцы!

– Ты такая хорошая, Юля, – шептал он, крепко прижимая ее к себе. – Такая хорошая, что мне страшно…

– Не бойся!

А потом они забыли, где находятся. Любовь вырвала их из реальности и перенесла на прекрасный сказочный остров…

Он дремал, уткнувшись носом в ее плечо, а она лежала без сна, слушала шум весеннего дождя, бившегося в стекло, и думала, что только что открыла совершенно новую для себя радость – быть в объятиях мужчины, которого выбрала сама…

За окном уже стало чуть светлее, когда в ординаторской резко зазвонил телефон.

Дубикайтис, не просыпаясь, потянул руку к аппарату, но Юля уже взяла трубку.

– Ранение сердца! – через секунду выкрикивала она, молниеносно впрыгивая в хирургический костюм. – Давление по нулям, «скорая» сразу в операционную повезла.

Они бегом спускались по лестнице, но перед дверью оперблока Саня все-таки успел на секунду прижать ее к себе.

До начала приема в поликлинике оставалось пять минут. Юля зажмурилась, вспоминая прошедшую ночь. Счастье теплыми волнами наполняло душу, сердце трепетало, стоило ей подумать, что еще несколько часов назад она лежала в Саниных объятиях.

Юля замерла, предвкушая новую встречу, хоть расстались они полчаса назад – прямо из операционной побежали сдавать свои смены.

Она спасла больного с ранением сердца – вот еще один повод для счастья! Кто еще из хирургов может похвастаться таким достижением?

Когда он вошел в кабинет, сердце екнуло, словно она прокатилась на скоростном лифте. Саня сел напротив и пристально посмотрел на нее. Юля смущенно отвела глаза, вспомнив его откровенные ласки. Он потянулся и взял ее за руку.

– Ты пахнешь раем, – тихо сказал он.

– Юлия Евгеньевна! – Елизавета заглянула в кабинет, и влюбленные быстро отдернули руки.

– Да! – Юля не смогла скрыть раздражения, хотя в чем же была виновата медсестра? Она же не знала, что доктора полюбили друг друга и больше к ним нельзя входить без стука!

Теперь узнала, поняла Юля, заметив, как дрогнуло лицо девушки.

– Вы заняты? Я хотела вас на кофе позвать, – смущенно пробормотала Елизавета.

Юля поспешила оправдаться. Мол, ничем они не заняты, просто вспоминают, как ночью ушивали рану сердца. Елизавета уважительно присвистнула, сокрушаясь, что все самое интересное происходит не в ее дежурства.

Пока пили кофе, медсестра расспрашивала о подробностях операции. Кажется, подозрения ее развеялись.

После приема Саня снова зашел к ней. Нежно привлек к себе.

– Устала? Бедная моя, я же знаю, ты совсем не спала.

– Все в порядке. – Она прильнула к его плечу.

– Пойдем ко мне?

– Сань, ты что? А если меня увидят?

– И что? Врач пришел помочь своему заведующему с отчетами.

– Да, это будет первое, о чем подумает общественность! – Она лукаво улыбнулась.

Как ни хотелось Юле подольше побыть в его объятиях, она решительно освободилась из его рук.

– Да не бойся ты так, – улыбнулся он. – Народ уже рассосался. Мы, считай, одни, только Елизавета еще возится в перевязочной. А она свой человек, не продаст.

– Саня, я прошу тебя быть очень осторожным! Как раз Елизаветы мне следует опасаться больше всего.

Юля надеялась, сейчас он скажет: «К черту осторожность, пусть весь мир узнает, что мы любим друг друга». Но он только недоуменно поднял бровь:

– Ты подозреваешь, что Лиза донесет на тебя мужу? Это абсурд.

– Нет, не абсурд. У меня есть серьезные основания думать, что у нее с моим мужем роман, – выпалила Юля.

Скорчив неописуемую мину, Дубикайтис сел на кушетку для пациентов.

– Елизавета и твой муж? Прости, но я в это не верю.

– Однако факты – вещь упрямая.

– То есть, – задумчиво произнес он, – ты хочешь сказать, что жар его страсти растопил ледяные сугробы ее добродетели? Чушь, Юля! Выброси из головы! Даже если ты видела их в одной постели, поверь, они занимались там чем-то другим. Чтобы Елизавета!.. Нет!.. Ну нет!..

– А почему бы и нет? – вдруг обиделась Юля за медсестру. – Ты думаешь, она всю жизнь будет сидеть возле тебя и слепо обожать, пока ты крутишь романы с замужними женщинами? Она имеет такое же право на личную жизнь, как мы с тобой, и ничего странного, что ее избранником оказался мой муж. Он мужчина не из последних.

Дубикайтис молча сидел на кушетке, сосредоточенно глядя в пол. Казалось, предполагаемый роман Елизаветы занимает его больше, чем собственные отношения с Юлей.

Глядя на него, она вдруг почувствовала, как радость, переполнявшая ее весь день, куда-то улетучивается.

– Он, конечно, не последний, но женатый, а Лиза никогда бы не пошла на такую связь. Не знаю уж, что тебе там примерещилось, но в отношении ее будь спокойна.

Нужно рассказать ему о подслушанном телефонном разговоре, вдруг он поможет выяснить имя соперницы? Вдруг точно знает, что у Филиппа роман с Катенькой, или, как в настоящем детективе, назовет женщину, которую Юля вовсе не брала в расчет. Коковцеву, например. Откроет страшную тайну, что ее запои – всего лишь маскировка, на самом деле она бегает на свидания к Филиппу.