Клиника в океане
Шрифт:
Дальше читать я не стала – зачем, если и так уже получила ответ на свой вопрос? С пугающей ясностью ситуация с сердцем для Надиры нарисовалась в моем сознании. Итак, жена нефтяного магната получила сердце, хотя в течение долгих дней на «Панацею» не доставляли грузов – ни по воздуху, ни морем. А ведь до этого Монтанья провел еще одну операцию – по трансплантации почки! И Фэй Хуанг упоминал о людях, которые прибывают на борт, а потом их никто больше никогда не видит... Мои предположения были слишком ужасными, чтобы принять их без доказательств, поэтому пока что не стоило даже заикаться о них Еленину.
С первых же минут после моего появления на палубе у меня появилось чувство, что все на меня глазеют. Это показалось мне странным и
– Итак, – начала она, как только я уселась за стол, – вы поразили-таки нас всех, а? Каково?!
Нур взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц, и ее щеки покраснели еще.
– Что-то не понимаю... – пробормотала я, беспомощно переводя взгляд с одной женщины на другую.
– О, какая вы скрытная! – сверкая глазами, усмехнулась пластический хирург. – Но мы-то знаем...
Она с загадочным выражением лица переглянулась с Нур, а Сарика словно бы стала еще более строгой.
– Слушайте, дамы, – не выдержала я, – скажите, о чем вы говорите, потому что я на самом деле не понимаю ни слова!
Старшая сестра откашлялась:
– Агния... э-э... Тут ходят кое-какие слухи...
– Только слухи! – пискнула Нур, очевидно, пытаясь как-то меня подбодрить и смягчить то, что намеревалась сказать Сарика.
– Да, конечно, – подтвердила индианка. – Мы надеемся, что это – гнусная ложь, потому что мужчины... они порой ведут себя отвратительно, и от них ничего хорошего ждать нельзя...
– Ну, а я вот, наоборот, надеюсь, что все это – правда, до последнего слова! – весело воскликнула Люсиль. – Фэй Хуанг – красавец мужчина, Джеки Чан и Ален Делон в одном флаконе – кто осмелился бы винить женщину в самом расцвете лет за то, что она подпала под его обаяние?!
Я чуть не захлебнулась минеральной водой.
– Вы... это... о ч-чем?!
– О вас, о красивом китайце и не менее красивых чувствах! – отсалютовала мне Люсиль бокалом с красным вином, после чего залпом ополовинила его.
– Абла, мы вас ни в чем не подозреваем! – залепетала Нур. – Но, даже если это все правда, то... В конце концов, почему бы и нет? Здесь, на корабле, так скучно, просто некуда деваться...
– Простите меня, конечно, – подала голос Сарика, – но, на мой взгляд, тоска не является поводом для измены мужу!
Индианка выглядела возмущенной до глубины души.
– Абла, все было уж слишком очевидно! – добавила Нур, все еще избегая смотреть мне прямо в глаза. – Все встревожились, когда недосчитались вас на борту, а потом Кун Ли заметил исчезновение Фэй Хуанга и тут же побежал жаловаться Имрану Хусейну...
– Как будто у них поваров не хватает! – в сердцах вставила Люсиль. – Ну и противный же мужичонка этот Кун Ли, скажу я вам!
– Хусейн хотел отправить за вами поисковый отряд, но капитан запретил, потому что торопился попасть в Александрию. Я пыталась связаться с тобой по телефону, но...
– Он разрядился... – пробормотала я.
– В общем, капитан сказал, что вы оба – люди взрослые и, если уж вы отстали от «Панацеи», нагоните ее в Александрии. К счастью, так и вышло!
– Я что-то не понимаю... Фэй Хуанг сказал, что...
– Что вы провели вместе предыдущую ночь? – перебила Люсиль, не замечая тяжелого взгляда Сарики. – Ну, мы, честно говоря, не знаем, сказал ли он об этом прямо, но... Короче, он дал понять, что это свершилось!
Теперь мне стало кристально ясно, почему народ
на палубе так беззастенчиво таращился на меня! Да как он мог, этот Фэй Хуанг, сотворить такое?! Он одним махом разрушил мою репутацию честной женщины! Ладно, если бы «Панацея» принадлежала какому-нибудь европейскому государству, но среди людей, в большинстве своем воспитанных в системе исламских ценностей, я, должно быть, выгляжу сейчас если не шлюхой, то как минимум дамой с весьма сомнительными моральными устоями! И это – в благодарность за то, что я, можно сказать, спасла жизнь этому перебежчику из Китая! Ну, попадись он мне только... Живым он не уйдет!– Агния, – вновь заговорила Сарика уже более мягким тоном: так добрая мамаша могла бы урезонивать свою дочь, – вы сами-то понимаете, что стали притчей во языцех? У вас, в России, или у Люсиль, во Франции, – при этом она наградила пластического хирурга уничтожающим взглядом, – это, может, и в порядке вещей, но здесь... Аллах, неужели вы не могли дождаться прибытия в какую-нибудь менее консервативную страну?!
Что я могла сказать в свое оправдание? Я действительно провела время с Фэй Хуангом в одном номере отеля в Шарм-эль-Шейхе, правда, совсем не в том смысле, который явно вкладывают в это событие все окружающие. Кстати, если бы не революционная ситуация, беспорядки, неразбериха и массовый отток туристов из страны, думаю, у нас могли бы возникнуть и значительно большие неприятности, ведь Нур предупреждала нас о бдительности полиции. Так что нам еще повезло! Не могла же я объяснить им истинную причину своего желания сойти на берег! Честно говоря, мне было наплевать, что подумают остальные, но мнения Нур и Сарики я ценила, поэтому чувствовала себя, как нашкодившая школьница, которую родители ругают за полученную двойку.
– Я... простите, как-то об этом не подумала! – наконец, удалось мне выдавить нечто вроде извинений за проявленную мною «легкость» поведения.
– Нет, я, конечно, понимаю, вы – женщина еще молодая, но ведь у вас есть муж! – вновь возмутилась индианка.
– Ой, Сарика, давайте не будем брать на себя роль карающего меча правосудия! – раздраженно отмахнулась Люсиль, бросившаяся меня защищать. – Мы, как все здесь видят и понимают, принадлежим к разным культурам, и представления о жизни у нас иногда едва ли не прямо противоположные. То, что вы осуждаете, в моей стране, к примеру, всегда считалось хорошим тоном: красивой женщине просто положено иметь больше одного мужчины – в особенности, если это никому не вредит. Муж Агнии никогда ничего не узнает – это раз. Она совершила сей «неподобающий», по вашему мнению, акт не на борту, а на нейтральной территории – это два. И наконец, Агния – взрослая, вполне разумная женщина, и она отнюдь не обязана отчитываться перед кем-либо о подробностях ее личной жизни!
В этот момент я любила Люсиль Ламартен, как никого в этом мире.
– Отличная работа, Агния Кирилловна!
Похвала Еленина, обычно скуповатого в выражении восторгов, не столько обрадовала меня, сколько удивила. Что я сделала такого, что заставило начальника НЦБ столь бурно выразить мне свою радость? Более того, я предполагала, что он примется ругать меня за ослушание, ведь Еленин с самого начала был решительно настроен против моей высадки в Египте!
– Фотографии, которые вы раздобыли, просто бесценны, – ответил он на мой вопрос. – Но мне нужно кое-что уточнить.
– Например?
Взяв со стола несколько снимков, он расположил один из них перед экраном, так, чтобы я могла хорошо его разглядеть.
– Вот это кто? – он ткнул пальцем в Имрана Хусейна.
– Начальник службы безопасности «Панацеи», – пояснила я.
– Так... А вот это? – Еленин взял следующее фото.
– Доктор Монтанья, трансплантолог. Очень хороший, между прочим, – добавила я зачем-то.
– Не сомневаюсь, – с какой-то странной интонацией сказал Еленин, и что-то в его тоне мне не понравилось. – А вот эта дама?