Клиника в роще

А голос все звучал.

– Но сказал Бог: око за око и зуб за зуб! Если кто покусился на честь и жизнь твою – лиши его самого чести и жизни! Бог требует от человека жертв! Каждый из вас мог принести Ему в жертву самого себя, но вы выбрали другой способ – более тяжкий и мучительный, ибо нет ничего легче, чем убить себя, но нет ничего труднее, чем убить ближнего своего. Для такого требуется дух львиный и хладнокровие орлиное. Вы! – хрипло выкрикнул оратор. – Вы убивали грешников и приносили их тела на алтарь Божий! И он послал меня, чтобы я сказал вам: ваши жертвы не были напрасны! Вы – избранники Божьи, его святое воинство!

Голос звучал все громче и громче.

– Они считают себя здоровыми, а сами полжизни просиживают перед телевизорами, как перед иконами. И Бог рекламного рая говорит с ними. «Зрите, – говорит он, – счастье, которое вас ждет! Зрите и следуйте за мной – я научу вас!» И они просят у него лучшей жизни. Но не душевной чистоты и не красоты помыслов просят они, а красоты зубов, ногтей и густоты волос. Того, чем в избытке владеет и провонявший труп!

Поднявшийся одобрительный ропот словно придал «мессии» сил. Он впал в неистовство и закричал:

– Вы – мои дети и мои братья! Я принес вам свободу! Для вас нет времени, ибо вы – само время! Я – ловец человеков! Я – собиратель душ! И я пришел за вашими душами!

Последние слова потонули в одобрительно-восторженном гуле. Вожак запустил руки в карманы джинсов, вынул две горсти белых таблеток и швырнул их своей «пастве».

Жанна тихо прикрыла дверь. Обернувшись, наткнулась на полный ужаса взгляд Натальи.

– Они ведут себя как сумасшедшие, – пробормотала та.

– Они и есть сумасшедшие, – пояснила Жанна хриплым, чужим голосом.

Наталья посмотрела на нее удивленно и пробормотала:

– Здесь есть пожарная лестница. Нужно открыть окно и…

Жанна отрицательно качнула головой:

– Не выйдет. Я же говорила, все окна заблокированы.

– Тогда нужно разбить стекло!

Медсестра снова покачала головой:

– Не получится. Они сделаны из специального стекла. Я сама оформляла заказ.

– Что же тогда делать?

– Надо пробраться в аппаратную.

– Ты знаешь, где это?

– Да. Правда, я не знаю код, но мы попробуем набрать его наугад.

На третьем этаже никого не было. Жанна и Наталья едва ли не бегом устремились по коридору.

– Здесь недалеко, – хрипло дыша, сказала Жанна, – за углом.

Вдруг у них на пути выросла невысокая, хрупкая фигурка. Женщины остановились. Наталья слегка присела на ослабевших от ужаса ногах, но спутница не дала ей упасть. Она узнала юношу, стоявшего перед ними.

– Венедиктов! – воскликнула Жанна.

– Тс-с… – он поднес к губам палец. – Я ваш друг.

Жанна несколько секунд пристально вглядывалась в его лицо, затем кивнула. Увидев, что одежда Вани испачкана кровью, быстро спросила:

– Ты ранен?

– Со мной все в порядке, – ответил юноша тихо и смиренно. – Небольшая царапина, но кровь уже остановилась.

Жанна схватила его за ворот свитера и взволнованно проговорила:

– Ты видел, что здесь творится?

– Да, – сказал Ваня. – Настоящий кошмар! Я пробовал убежать через окно, но не смог. Окна не открываются.

– Мы идем в аппаратную, – сообщила Жанна. – Хотим разблокировать окна и выбраться отсюда. Пойдешь с нами?

– Конечно.

Растерянный и испуганный вид мальчика вызвал в душе медсестры прилив материнских чувств. Ей вдруг захотелось обнять его, прижать к груди, успокоить и подбодрить.

Жанна протянула руку и погладила Ваню по голове.

– Ты только не бойся, – постаралась она придать своему голосу бодрости. – Мы должны быть сильными и держаться вместе. И тогда все закончится хорошо.

– Да, – проговорил в ответ Ваня. – Я… – Юноша вдруг осекся. Затем нервно сглотнул (его острый кадык дернулся, как голова птенца) и взволнованно воскликнул: – Кто-то идет!

Жанна прислушалась.

– Нет, я ничего не слышу.

– Это его голос! Он идет сюда!

Наталья побледнела и покачнулась. Жанна подхватила ее под руку.

– Прячьтесь в подсобку, я их отвлеку! – Ваня прыгнул к подсобке и распахнул дверцу. – Пожалуйста, быстрее!

Голос Вани прозвучал умоляюще. Жанна и Наталья быстро скользнули внутрь. Кладовка была настолько маленькой, что женщины смогли там уместиться, лишь тесно прижавшись друг к дружке. Ваня схватил швабру, которая мешала Наталье устроиться удобнее, и прислонил ее к стене.

– А ты? – спросила Жанна юношу.

– Я за вами вернусь! – пообещал тот, захлопнул дверцу и запер ее на щеколду.

– Береги себя… – проговорила из-за двери Жанна.

– Хорошо.

Оставшись в коридоре один, парень быстро вынул из кармана флакон с какой-то жидкостью, открутил крышку, всунул горлышко в вентиляционное отверстие двери и перевернул флакон.

– Эй! – донесся из-за двери громкий шепот Жанны. – Что происходит?

– Сейчас… – так же шепотом ответил Венедиктов. – Еще немного…

– Какого черта? – хрипло воскликнула Наталья. – Он поливает нас спиртом!

– Сейчас! – снова сказал Венедиктов. – Потерпите еще немного!

Он швырнул опустевший флакон на пол и достал из кармана металлическую зажигалку. Откинул крышку, щелкнул колесиком и бросил горящую зажигалку в вентиляционное отверстие двери.

Тишину коридора потрясли вопли. Дверь затряслась. Из отверстия пахнуло жаром. Венедиктов поднял с пола швабру и подпер ручку двери. Лицо его вдруг преобразилось: щеки запали, глаза глубоко ушли под надбровные дуги, лоб избороздили глубокие морщины, а губы аскетично поджались.

Поза его преисполнилась благородства – юноша приосанился, как жрец, совершающий жертвоприношение, и, не обращая внимания на полные боли и отчаяния крики женщин, живьем сгорающих в подсобке, неторопливо и торжественно перекрестил дверь ребром ладони.

– Per signum crucis de inimicis nostris libera nos, Deus noster! [1] – проговорил он голосом сиплым и картавым. – Да сжалится Господь над вашими грешными душами, ведьмы! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen [2] .

Венедиктов перекрестился сам и склонил голову в смиренном поклоне.

14

Алексей Тенишев уже переехал через мост, когда вдруг вспомнил, что оставил в коттедже недописанную картину. Вначале он нисколько не встревожился, но чем дальше отъезжал от клиники, тем неприятнее и мрачнее становилось у него на душе. В голове вдруг завертелась мысль, что оставлять начатое полотно незавершенным – дурная примета.

1

Через крестное знамение от врагов наших освободи нас, Господь наш! (лат.)

2

Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь (лат.).