Клинки Ойкумены

Она махнула рукой с таким видом, словно ходила туда-сюда по меньшей мере раз сто.

– И что дальше?

– Говорю же, ты получишь визу…

– Кто выдаст мне визу без отметки о легальном пересечении границы?

– Дашь взятку! Чиновники берут везде!

– Допустим, мне оформят визу. Но никакая взятка не отменит твой розыск. При первой же проверке документов…

– Проклятье!

Сломанный веер полетел в угол.

– Мятеж, – Диего гнул свое. Это было больнее, чем расковыривать поджившую рану, но выбора ему не оставили. – Смута, бунтовщики… Уехать мы не можем. Улететь – тоже. Тебе лучше вернуться к отцу. Он тебя примет. В имении Кастельбро ты будешь в безопасности…

На маэстро налетел вихрь. Маленькие, но твердые кулачки забарабанили по груди, по плечам. Он едва успел прикрыть лицо.

– Не смей! Слышишь?!

Град ударов.

– Никогда! Не смей! Так! Говорить!

Маэстро опасливо выглянул меж прижатых к лицу рук – и едва не получил в глаз.

– Никогда! Ты слышишь?!

– Да…

– Никогда! Ты понял?!

– Понял я, понял… – улучив момент, он перехватил ее руки: – Прости дурака. Мы будем вместе, мы улетим отсюда, я еще не знаю, как…

Карни затихла, ткнулась лицом в грудь Диего:

– Помнишь, как мы с тобой познакомились?

Он кивнул, ткнувшись подбородком в ее макушку.

– Твой отец сказал: «Если в конфликте пьесы участвуют высокопоставленные особы – традиция эскалонского театра велит разрешать конфликт вердиктом его величества.» Мы с тобой – персонажи пьесы. Ах, если бы ее писал Луис Пераль! В финале сюда явился бы король…

– Король под арестом, в Монте-Элевадо. Где наследник – одному Господу известно. Если монарх и придет к нам на помощь, то в другом спектакле…

– Значит, король тоже нуждается в помощи? Помнишь, что сказал на это ты? Кто в силах разрешить такой конфликт?

Диего вздохнул:

– Господь, сказал я. Господь – опора наша среди бури. К сожалению, Всевышний не спешит вытащить нас из Эскалоны, а короля – из Монте-Элевадо. Видимо, конфликт нашей пьесы слишком мелок для вмешательства Провидения…

Из кармана донеслась трель уникома.

Контрапункт

Из пьесы Луиса Пераля «колесницы судьбы»

Федерико:

О, Ойкумена – та ушла вперед:Чиновник здесь берет, там не берет!

Санчо:

Не может быть!

Федерико:

Представьте, может быть!Ну как мне Ойкумену не любить?Мы ездим по земле, они летятПо небу, мы плывем, они ныряют,И не навозом землю удобряют,А чем хотят…

Санчо:

А чем они хотят?

Федерико:

Не знаю, чем, но точно не навозом!Мы терпим зной, привычны мы к морозам,У них же дует кондиционер,И у погоды нет плохих манер,Поскольку их мгновенно выдувает!

Санчо:

Так не бывает!

Федерико:

Еще как бывает!У нас, куда ни плюньте, грубый труд,У них же труд весь интеллектуальный!

Санчо:

А как они, я извиняюсь, срут?

Федерико:

По виду – так же, но оригинальней!Известно ль вам, что значит «унитаз»?

Санчо:

О, эти штучки-дрючки не про нас,Я по-простецки жопу заголю –И все сильнее родину люблю!

Глава четвертая На камнях растет сладчайший виноград

I

Гиль Фриш терпеть не мог безделья.

Но чем прикажете заняться, если вас упаковали в капсулу-регенератор? Капсула работала в режиме локальной регенерации, так что в восстановительном сне без сновидений мар Фришу было отказано. С врачом не поспоришь, а с диагност-блоком – тем более. Местная анестезия действовала исправно: боли Гиль не ощущал. Нижнюю часть туловища пациента, от гениталий до диафрагмы, обволокла пульсирующая масса восстановительного биогеля, в которую уходили прозрачные трубки, волноводы и контактные интерфейсы многочисленных датчиков. Вся эта поросль свисала с потолка капсулы синтетической бахромой – казалось, корни дерева проникли через крышку хайтек-гроба и оплели заключенного в нем покойника.

Данное сравнение – про корни, гроб и мертвеца – мар Фриш вычитал в романе. Он помнил, в каком именно, но сейчас это было несущественно. Пару секунд гематр анализировал адекватность сравнения по четырнадцати основным и восемнадцати дополнительным аспектам. С поправкой на художественный вымысел адекватность составила тридцать восемь и сорок шесть сотых процента. Неплохо для беллетристики. Гиль сделал заметку в памяти: ознакомиться при случае с другими произведениями этого автора.

Изнутри капсулу покрывал кремового цвета медипласт, теплый и приятно-упругий на ощупь. В его толще скрывалась сервисная периферия. Капсула представляла собой сложнейший биоэлектронный организм, занимавший промежуточное положение между машиной и живым существом. Размышления об устройстве капсул-регенераторов и направлениях их эволюции заняли у мар Фриша еще восемь секунд. Гематр вполне мог бы и дальше скользить мыслью с одного предмета на другой, задерживаясь на каждом ровно настолько, чтобы достигнуть динамического предела своих познаний в данной области и оценить его сравнительную достаточность. Еще можно было произвести раскопки, добираясь до вещественных и семантических первооснов; отыскать между ними пересечения и связи, сплести многомерную сеть – малый умозрительный прообраз той вселенской сети причин и следствий, с которой работают, составляя гематрицы, прокладывая курсы звездолетов, высчитывая вероятности событий…

Игра ума доставляла Гилю острое удовольствие. Однако в ней крылась серьезная опасность: увлекшись построением сети взаимосвязей, гематр мог со временем полностью «уйти в себя», зациклившись на задаче. Для его расы это было сродни ментальному наркотику. Модель достраивалась, стремительно усложняясь; чтобы удерживать в уме эту конструкцию, гематру требовалось все больше ресурсов собственного мозга. Вскоре ментальный наркоман переставал реагировать на внешние раздражители. Он впадал в подобие комы – глубокий апато-абулический синдром – погрузившись в мир игры, соблазнявшей его возрастающей сложностью.

Прогрессирующая монополяризация психики, бич гематров.

Гиль был осторожен с подобными развлечениями, останавливаясь задолго до опасного порога. Вот и сейчас он открыл глаза, выныривая на поверхность собственного рассудка, и тронул сенсор вызова на крышке капсулы.

– Вам что-то нужно, мар Фриш?

Он узнал голос дежурного медбрата.

– Коммуникатор, пожалуйста.

– В аренду или в постоянное пользование?

– В постоянное пользование. Мой уником похитили.

– Желательная модель?

– «Элит-универсал 7GЕ» с местными расширениями. Оплата с моего счета сразу по получении.

– Будет через одиннадцать минут.

– Спасибо.

Умозрительным развлечениям мар Фриш, в прошлом – следователь полицейского управления на Таммузе, предпочитал более практические задачи. Одна такая задача имелась у него в запасе. Для ее решения Гилю требовалась связь и выход в вирт – пусть даже куцый, как на отсталой Террафиме.

Медбрат принес коммуникатор ровно через одиннадцать минут, как обещал. Открылось контрольное окошко капсулы, и рука в перчатке протянула Гилю плоскую коробочку. К гармонизирующим ароматам, разлитым в обогащенной кислородом внутренней атмосфере капсулы, добавилась резкая нотка антисептического спрея.