Клинковая роща

Лесат усмехнулся и приступил к пирогу. Я последовал его примеру и восхитился свежести провалявшейся в инвентаре вкусняшки. Сколько он там был, дней десять? Пятнадцать? А вкус и аромат, будто бы только из печи. Еще и какой-то кислый фрукт в качестве начинки стал приятной неожиданностью и отличным дополнением к общей гамме вкуса с чаем.

Почему же при наличии такого добра в призрачном домене, это никак не доступно безымянным в нашем? Без перекупщиков, охотников и прочих возможностей? Такое можно поддерживать только искусственно. Зачем?

Впрочем, я думаю совсем не о том.

– Часть отрядов не вернулись в рейд, - начал Лесат.

– Кто-то под шумок вырезал конкурента – тут многие друг друга не переваривают. Так думает вампир. Но есть и другая мысль – тех, кто не вернулся, сожрал кто-то из своих. Пустотник.

– И?

Я мысленно позвал карту и посмотрел на красочные изображения некоторых обитателей Подземья. Мда, пещерное чудище трехсотого, мрачный кишкодер двухсот пятидесятого или минотавр двухсотник решительно не согласились бы с таким заявлением. Пещеры и сами способны извести любую группу.

– Ты думаешь, что это я или другие жрецы? – миролюбиво улыбнулся я.
– Или может, глава одной шайки бандитов..?

– Ну, это действительно мог быть Фали Крыс… - неуверенно кивнул Лесат, не особенно веря в свои слова.
– Кстати, на счёт него. Терми рассказал мне, что случилось.

– О том, как эти трое придурков убили Мархи?

– Знаешь, тебе не стоит улыбаться, когда говоришь такое. Технически, её ведь и так заразили твари, так что это не твоя и не их вина, - покачал головой Лесат.

– Много же тебе успел рассказать Терми… - ответил я единственное нейтральное, что пришло мне на ум. Гнев дремал лишь когда я не думал об этом, но стоило кому-то напомнить о тех событиях, и злость закипала вновь. Паршивый из меня жрец Покоя.

– Крыса здесь никто не любит, Сион. Даже свои, - продолжил Лесат.
– Но я должен тебя предупредить, если ты ещё не в курсе. Он заключил какой-то принудительный демонический пакт, и если он будет убит рукой разумного – все его люди тоже мгновенно умрут. Сейчас это – треть рейда.

Охренеть.

Я ни разу не удивлён. Но блин. Насколько же нужно быть трусливым ублюдком, чтобы гарантировать свою жизнь таким способом?! То-то люди в его группе пахнут отчаяньем сильнее прочих, не смотря на то что от Подземья им досталось меньше всего.

– А если его загрызёт монстр или он сам шагнёт в пропасть? – уточнил я.

– Даже не думай, дружище. Это смертный приговор куче народу.

– Но если чисто теоретически?

Я считал эмоции искателя и уловил страх.

– Крыс будет последним, кто добровольно вступит в бой с монстром и не шагнёт первым непонятно куда. Но если теоретически это случится – да, в таком случае проклятие не сработает. Но если что, напомню, что он бессмертен и всё равно возродится в городе.

– Спасибо, - кивнул я.

– Тогда едем дальше. Что тебе известно о храме?

Второй вопрос Лесата оказался чуть более ожидаемым, и ответ на него у меня был заготовлен заранее:

– Многое и ничего, друг. Я знаю путь и могу вас провести. Но внутри нам всем придётся встретиться с чем-то ужасным.

– Чем?

– Чем-то, - усмехнувшись, повторил я. Костёр затрещал и обуглившийся кусок дерева развалился на две части. – Этого я не знаю, как и ты. Но ты должен помнить обитателей храма Тишины. Да и в храме Покоя тоже было паршиво. Думаешь, здесь будет легче?

– Понимаю. Значит, у тебя есть карта путей к храму? Насколько она подробна?

– Достаточно подробна, - выделив интонацией первое слово, я попытался придать ему особой весомости. В отличии от содержимого инвентаря, к карте моей доступ он не получит даже если убьёт меня. – К чему этот вопрос?

Как союзник Лесат был мне очень нужен.

Задание кота будет проще всего осуществить, если во главе рейда встанет он или Грейси. Хотя, скорее всего и вампир мне не станет помехой. Ему ведь по сути плевать на всех, лишь бы добраться до крови. Если остальные после этого будут пить сомнительные эликсиры – какое ему дело?

– Я просто пытаюсь понять, кто ты сейчас, Сион, и каковы цели той силы, что за тобой стоит, - проговорил, наконец, он истинную цель своих расспросов.

– И это всё?

– Безупречный, - произнёс друг. – Величайший убийца этого мира. Пустотник без пустоты. Говорят, он убивает всё живое на своём пути. Почему он пощадил тебя?

Попробуем для начала просто озвучить правду:

– Те, кто так говорят – ничего не знают о нём. Моя и его цель – чтобы как можно больше разумных дошло до финала и получило имя.

– Правда? И ты даже не попытаешься убить других звериных посланников? Разве в пророчестве не говорилось о том, что одним из четырёх станет предателем?

Они что же, сговорились с вампиром? Или я чего-то не понимаю?

– Я ничего не знаю ни о других посланниках, ни о вашем пророчестве. И честно говоря, не особенно хочу знать. Я уже сыт по горло пророчествами. Моя главная цель не изменилась со времён группы Мархи. Помогу вам, помогу себе и наконец, вернусь к Ласке.

– Что могло бы доказать твои слова? – задал вопрос Лесат, не ожидая от меня ответа.

Однако он был.

Я призвал инвентарь, вытянул склянку с зельем Хозяйки Мрака и продемонстрировал другу.

– Пусть это будет нашим маленьким секретом, дружище. Все, кто выпьет хоть каплю перед тем, как принять свою награду, гарантированно получат звериное имя.

Зелье Фрактальной Удачи.

Редкость: легендарное.

Миг он изучал флакон, после чего не смог сдержатся и разразился безумным смехом, отразившимся от стен пещеры.

Лесат достал из инвентаря своё, точно такое же зелье, только в крошечной ёмкости грамм на десять, и продемонстрировал. В ответ рассмеялся и я, и это был ещё более странный смех, смешанный с толикой обреченности.

– Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы достать такое зелье, - отсмеявшись, произнёс он.
– И вот оказывается, что тут его раздают всем подряд. Откуда оно у тебя?

– Его мне дал тот, кого ты назвал самым безжалостным убийцей. Но на деле всё, чего он хочет – найти сородичей. Или создать новых. Безупречный - самый одинокий из всех, кого я знаю.

– Все мы игрушки в руках богов, да? – хмыкнул друг.

– Кто знает, Лесат. В этом мире боги, порой, сходят с небес и становятся обычными фигурами на доске.