Клинок архангела

— Я не ждала увидеть тебя.

— Как и я. — Раздался шорох ткани и скрип обуви по асфальту.

— Полагаю, всё дело в адаптации — некоторые старые собаки могли бы научиться новым трюкам.

— Спасибо, — тихо проговорила Елена.

Спустя долгое мгновение Сантьяго ответил обычным голосом:

— Это дело последнее, что мне нужно. У нас уже есть серийник, на которого уходят все ресурсы.

— Тот, кто нацеливается на молодых женщин метисов?

— Да. Тел нет, но чутьё подсказывает, что они мертвы.

Когда Хонор присоединилась к ним, напряжение исчезло, сменившись осторожной фамильярностью — два человека, которые часто работали вместе, пытались найти новый баланс. Посмотрев на них обоих по очереди, она сказала:

— Мне нужно в Башню. — Послание Дмитрия было простым: «Я слышал, ты проснулась. Я тоже. Вперёд».

***

Хижина была расположена посреди густого леса, почти красивое место, построенное из брёвен, в комплекте с креслом-качалкой на крыльце. Теперь это кресло неподвижно, а в лесу так тихо, что, казалось, ни один лист не шевелится. Будто сами деревья знали об ужасе, который произошёл в этом очаровательном месте, которое будто сошло с праздничной поздравительной открытки.

Осенью, подумала Хонор, земля будет покрыта листьями самых разных оттенков, но сейчас глубокая весна, и листья над головой были ярко-зелёными. Высоко наверху мерцало золотое солнце, но из-за тяжёлого купола лучи к тому времени, когда достигали земли, становился рассеянными, усугубляя унылую серость атмосферы.

— В детстве, — сказала она вампиру, который шёл рядом, — я мечтала поехать на каникулы в такое место. Казалось, так делают семьи.

Дмитрий посмотрел на неё, тени на его лице стали жёстче и чётче в этом свете.

— Ты когда-нибудь пыталась разыскать родителей?

— Нет. — К моменту, когда появились ресурсы для поиска, Хонор поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Счастливого конца, который избавил бы её от одинокого детства, стёр бы все школьные спектакли и спортивные дни, когда она смотрела, как родители других детей хлопают и подбадривают, пока она стояла рядом и притворялась, что это не больно, не будет. Решение, не заполнило пустоту внутри, но дало свободу жить своей жизнью, не терзаясь мыслями о том, что могло бы быть. — Ты ещё помнишь родителей? — спросила она, когда они добрались до хижины. Дмитрий обошёл пятна крови на ступеньках, куда, по-видимому, втащили избитое тело Томми, и взглянул на кресло-качалку с такими же пятнами.

— Кто бы ни казнил Томми, — пробормотал он, — посадил его, допросил, дав понять, что неповиновение приведёт к боли. — Дмитрий поступил бы так же с напыщенным мудаком, как Томми — вампир, возможно, и прожил четыреста лет, но только потому, что держался подальше от хищников, играя роль большого пса в кругу таких же бесполезных друзей. — Очень интересно, что сделало его мишенью.

— Он мог привести Эверта без разрешения, — сказала Хонор, уставившись на дверь, к которой была приколота голова Томми, толстое лезвие было засунуто ему в рот и выходило через заднюю часть черепа.

— У меня такое чувство, что игра проходила только по приглашению.

— Значит, несмотря на второе приглашение, мы, вероятно, спасли Эверту жизнь. — Почему-то он не думал, что вампир будет благодарен за долгие годы, которые проживёт на попечении Андреаса.

— Мои родители, — сказал он, толкая дверь, — в моём сознании так ясны, будто я видел их вчера. Возможно, это эффект бессмертия, но некоторые лица никогда не блекнут.

«— Дмитрий. — Смех и то, как его толкают в грудь. — Веди себя прилично, или разбудишь Мишу и малышку».

Она посмотрела на него тёмно-зелёными глазами, хотя тёплые карие задержались в памяти, и их воздействие гораздо более интуитивно, чем должно быть.

— Я вижу в тебе столько боли, — прошептала Хонор, — столько потерь. — Он не привык, чтобы его читали.

— Не обманывайся на мой счёт, Хонор, — сказал он, потому что, хоть и намеревался заполучить её, не стал бы делать это ложными обещаниями. — Человеческая часть меня умерла давным-давно. То, что осталось, не так уж сильно отличается от Томми. — Переступив порог, он обратил внимание на брызги крови, украшавшие стены, ковры, покрытый лаком пол.

— После того, как он — или она — допросил его, — сказала Хонор из-за его спины, поднимая КПК, который выглядел так, будто его разбили тяжёлым ботинком, — привёл Томми сюда и играл с ним.

«Играл. Да».

Если бы речь шла просто о казни, вся хижина не была бы забрызгана кровью, которая уже темнела, более того, отпечатками не были бы испещрены пол и стены.

— Ему позволили поверить, что он может сбежать. — Панический страх вампира был бы сильнее, если бы его вернули обратно. Дмитрий подождал, почувствует ли он хоть какую-то жалость. Нет.

— Держи, — сказал он, вытаскивая крошечный пластиковый футляр из кармана, когда Хонор положила повреждённый КПК. — Копия карты памяти. Мои люди добыли данные. — Взяв его, она сунула в карман джинсов.

— Я просмотрю, может, увижу закономерности. — Она осмотрела комнату. — Акты насилия кажутся совпадением, но всё спланировано так, чтобы навести много страха.

— Вампиры, которые издевались над тобой, — проговорил он, мельком взглянув на след на стене, напоминающий ногти, — кто-то из них вёл себя так?

Развернувшись, Хонор вышла и спустилась по ступенькам в лес. Закрыв за собой дверь домика, Дмитрий последовал за ней на тихий звук воды. Он вышел на усыпанный галькой берег небольшого ручья — Хонор стояла всего в паре футов слева. Сегодня она надела приталенную рубашку цвета хаки с рукавами три четверти, джинсы, облегающие ноги, и поношенные ботинки. Просто и красиво, но демонстрировало силу. Даже у самых сильных женщин были кошмары, которые нельзя победить ни за день, ни даже за год.

Ничего не говоря, он присел на корточки, поднял камешек и покатал его между пальцами. Вода была прозрачной, воздух свежим и пропитанным ароматом сотен тысяч листьев, над ручьём не было деревьев, и с обжигающе голубого неба лился яркий свет. Прекрасное место, в котором происходило самое невыразимое насилие.

— Исис, — начал он, обращаясь к воспоминаниям, которые запылились с возрастом, — привыкла к тому, что её обожали, считали одной из самых изысканных женщин в мире.

И это не ложь — кожа цвета нежнейшего крема, волосы оттенка сияющего золота и глаза — чарующей бронзы. Исис воплотила в себе представления смертных об ангельской расе. Мужчины и женщины жаждали увидеть её, когда она остановилась в его деревне. Гораздо позже Дмитрий понял, что это было хорошо спланированным путешествием, в желании отомстить Рафаэлю.