Клинок предателя

— Фалькио?

— Здравствуй, моя безымянная подруга. Ты еще не придумала, как нам тебя называть?

— Мне так жаль…

— Не надо, — сказал я, едва ворочая языком. — Ни о чем не надо жалеть. Просто стань кем–то. Кем–то значимым.

Она поглядела на меня стеснительно и неуверенно.

— А в Пертине есть женский вариант имени Фалькио? — спросила она.

— По–моему, «Фалькио» и так звучит по–бабски, — задумчиво сказал Брасти, не в силах удержаться от шутки, и я понял, что не все так плохо.

— Нет, — прохрипел я. — Но мне нравится «Валиана». Хорошее имя.

— Оно не мое.

— Так прими его. Сделай своим.

Она посмотрела на меня глазами, полными слез.

— Я знаю, что делает этот яд, — сказала Валиана. — И знаю, что я не так уж важна, поэтому много времени не займу…

— Прекрати, — сказал я. — Стань важной. Если… Если я дам тебе имя, ты его примешь?

Она утерла слезы.

— Приму все, что вы мне дадите: я ничего не имею, а то, что мне давали раньше, больше не мое.

Я набрал побольше воздуха, потому что хотел сказать так, как надо.

— Тебе не обязательно быть жертвой чужих интриг. Ты — плащеносец. И можешь стать… — Я искал слово и вдруг понял, что все эти годы не мог его найти. Даже король не смог мне этого дать.

— Ты можешь стать моим ответом, Валиана валь Монд, — тихо сказал я. Что–то мокрое скользнуло по щеке, и я догадался, что теперь это мои слезы.

Она положила руку мне на грудь и произнесла:

— Меня зовут Валиана валь Монд, я — плащеносец. Дочь Фалькио валь Монда, его ответ миру.

А потом она ушла. Брасти поцеловал меня в лоб, и я хотел съязвить по этому поводу, но ничего не вышло.

Ощущение было такое, словно я всплываю со дна озера, и глаза мои видят и подводный мир, и небеса. Я видел вершину холма, но не такого, как у меня на родине, а зеленого, плодородного и без этих проклятых голубых цветов. Там стоял человек, и мне удалось его разглядеть во всех подробностях: это был мой король, он что–то говорил мне, но слова разобрать не получилось.

А еще я видел девочку, Алину, которая склонилась надо мной в пещере; здесь я уже не видел настолько четко, как в том прозрачном мире, но слышал, как она плачет.

Я собрался с силами и сказал:

— Улыбнись для меня. Лишь раз.

Наверное, она подумала, что я пытаюсь ободрить ее, но на самом деле я лишь хотел еще раз увидеть эту чертову улыбку.

И она улыбнулась.

И тут я все понял. Целиком. Уничтожение ее семьи, таинственные чароиты короля, непонятные слова Швеи и, более всего, ее имя.

Возможно, те из нас, чьи жизни занимают лишь пару строк в книге истории, в конце концов все–таки понимают, что все это значит?

Я снова увидел короля, но так и не услышал его. Кто–то стоял рядом с ним: думаю, что Пэлис хотел нас познакомить. Вторая фигура вдруг стала четче — это была она. Теперь она казалась совсем другой — возможно, потому, что я уже плохо помнил ее. Пэлис поклялся, что однажды приведет ее ко мне, мою прекрасную, милую жену Алину, и он исполнил клятву. Король назвал ее именем свою дочь, и теперь она смотрела на меня с досадой. Я думал, слышат ли мертвые, когда мы говорим с ними, слышала ли она все те глупости, которые я ей наговорил в бреду, пока шел убивать короля. Если это так, мне придется объясняться с ней.

Прозрачный мир начал отдаляться от меня, но я боролся. «Проклятье, я столько всего сделал для святых и богов, что вы просто обязаны дать мне еще немного времени», — думал я.

— Кест, — прохрипел я и увидел, как он преклоняет колено передо мной. Лицо его все еще было красным от крови, и раны выглядели ужасно.

— Фалькио, — тихо сказал он.

— Выглядишь ужасно, — выпалил я, зная, что какой–то бог или святой сейчас возмущается, с какой это стати предоставлять мне еще несколько минут, если я собираюсь грубить, но мне было безразлично. — Девочка, — прошептал я. — Это она — королевский самоцвет. Его чароит.

— Знаю. Брасти догадался, представляешь, — улыбнулся он. — Оказывается, весь грандиозный план короля по спасению мира заключался в том, что он, скитаясь по стране, затаскивал в постель дворянок, чтобы мы потом нашли его отпрысков и возвели на престол.

Я почувствовал, как он положил мне руку на плечо.

— Она не знает, Фалькио. Алина все еще считает себя дочерью лорда Тиаррена. Швея с ней сейчас разговаривает.

— Она станет королевой, — попытался сказать я, но выходил лишь шепот, который почти не расслышишь. — А ты…

— Знаю, — сказал он, — будет трудно. Но под защитой сотни плащеносцев шансы у нас неплохие.

Я попытался покачать головой. «У вас, — хотел сказать я. — Я исполнил свой долг. Решил проклятую загадку короля и выиграл все его чертовы битвы. А теперь ухожу, чтобы встретиться с ним, выслушивать его безумные мечты и глупые шутки и сидеть со своей женой за рекой в тени деревьев».

— Уже попрощался? — сказал кто–то старым, неприятным голосом, припорошенным песком.

Все перед глазами то расплывалось, то возвращалось назад, пока я не увидел уродливое лицо Швеи.

Пожалуйста, я не хочу, чтобы ее лицо стало последним воспоминанием об этом мире!

Она засмеялась.

— Ах, Фалькио, все шутишь!

Словно сквозь вату, я почувствовал, как она крепко схватила мою челюсть мозолистой рукой и потрясла.

— Закончил уже? Со всеми попрощался?

Я попытался сказать ей, что уже готов.

— Я тебя и так прекрасно слышу, Фалькио.

Хорошо. Тогда отпустите меня. И позвольте дать совет на прощанье: освежите как–нибудь свое дыхание.

Подколку она пропустила мимо ушей, а может, все–таки солгала насчет того, что слышит меня.

— Готов принести жертву, Фалькио? — спросила она.

Уже. Сделал все, о чем он меня просил.

Я снова ушел под воду — или, наоборот, вышел из воды? Почувствовал, как король хлопает меня по плечу, жена касается кончиками пальцев моей щеки. Воздух пах сосной и свежим хлебом. И я хотел окончательно проснуться и остаться здесь.

— Приведите девочку. — Резкий голос Швеи прогремел, нарушая шуршание листьев и шелест воды в ручье. — Кест, дай мне клинок.

— Зачем? — спросил он.

— Заткнись и делай, что тебе говорят. Святой ты или нет, отметелю так, что мало не покажется.

Жесткая рука снова потрясла меня за челюсть. Запах смрадного дыхания заполнил все мое существо и вернул обратно в этот мир.

— Хочешь знать, как действует нита, Фалькио? — спросила Швея.

Нет. Какое мне до этого дело?

Она вновь потрясла меня, и зрение на секунду вернулось. Лицо Швеи было совсем близко, в руке она держала клинок Кеста. Рядом стояла Алина.

— Это та же тянучка, только в виде порошка, Фалькио. Снадобье, которое сделали аптекари Пэлиса по твоей просьбе. Оно обманывает тело, позволяя ему перестать бороться. Поэтому ты не ощущаешь боли. Яд не убивает тебя, а просто позволяет умереть. Отнимает волю, жажду жизни, упрямство, гнев и неумолимость. Иронично, не правда ли?