Клирик

Я отрицательно качнула головой.

— Это не помешает Фундину в будущем?

Я вновь мотнула головой.

— Только люди поклоняются вашей богине?

В третий раз ответив отрицательно, я пояснила:

— Не только. У нас в ордене один сидхе есть, два полуорка и один светлый эльф. В принципе, у нас много разного народа обитает, так что твой малыш не будет исключением. — Все эти сведения я почерпнула из смутных видений, которые то и дело всплывали в голове.

— Тогда я согласна, — обрадовала меня Нора. — Если Фундину от этого будет лучше, то можешь делать свое посвящение.

— Проводить, — поправила я ее и попросила: — Только мне нужна будет чистая родниковая вода и небольшая жаровня, чтобы развести огонь.

Гномиха кивнула и вышла. Я же стала готовиться. Мне еще никогда не приходилось проводить обряд посвящения. То есть никогда на моей памяти. А вот судя по отголоскам видений — очень даже часто. Для начала я полезла в книгу, чтобы, не полагаясь на смутные воспоминания, досконально узнать, что за чем следует. И, проштудировав ее, я еще раз мысленно все проговорила. Отыскала в сумке шкатулку с благовониями и мешочки с травой. Нора вернулась, едва я встала у топчана на колени, принявшись шептать молитву «на удачу».

— Может, сначала поешь? — участливо поинтересовалась она.

Не прерывая потока слов, я отмахнулась и, лишь дочитав, поднялась с пола. Подхватив заранее приготовленное, я пошла за гномихой. Мы прошли в детскую, где совершенно счастливый Фундин, сидя на шкуре, играл с тряпичными зверушками, а его недовольный прадед устанавливал небольшую треногу для жаровни. Проходя мимо, я наклонилась к малышу, погладила его по головке.

— Благодарю вас, что вы разрешили мальчику обрести небесного защитника, — обратилась я к мастеру.

Гном еще больше насупился, но все же кивнул, как бы соглашаясь со мной.

Я начала приготовления к ритуалу: достала из мешочков по щепотке трав и бросила их в бронзовую плошку, в другую налила воду из кувшина и установила обе на угли. Затем подожгла палочки с благовониями и, воткнув их в специальные отверстия в коробочке, поставила на пол перед малышом. Последним взяла в руки амулет со знаком богини, который еще в каморке отцепила от общей связки. Чтобы передать ему изначальную частичку силы, вытащила из-за ворота свой и соединила их на миг. Комнату тут же озарила легкая вспышка света. Вот теперь можно начинать! Хотя…

— Мастер Норри, отойдите в сторону, а еще лучше — встаньте у двери, — попросила я гнома. — Вы своим настроем можете помешать проведению ритуала. И ты, Нора, тоже отойди к деду.

Они нехотя послушались. Положив амулет рядом с дымящимися благовониями, я взяла малыша на руки и уселась с ним на шкуре перед импровизированным алтарем. Сложила ладони вместе так, чтобы ребенок оказался в кольце рук, и зашептала первые строки:

— Богиня Покровительница, убереги просящего от бед и зла навеки, ниспошли защиту, заступись…

Слова с тихим шелестом падали в тишине комнаты, при этом заполняли ее и, отражаясь от стен, усиливались, охватывая нас с Фундином. Травы в бронзовой плошке задымились, запах осеннего костра добавился к аромату благовоний. Я продолжала читать, закрыв глаза и растворяясь в неожиданно нахлынувшей благодати и покое. Малыш присмирел, перестав ерзать у меня на коленях.

Вдруг я почувствовала, что что-то неладно, словно что-то мешает моей молитве: срывает узор слов, раздирает кружево обещаний. Понимая, что что-то пошло не так, я воспользовалась внутренним зрением и в тот же миг увидела, как из стены появилась уже знакомая тварь. Ее тянуло к нам, будто на аркане. Она извивалась, упиралась, но все же продолжала приближаться к нам. Малыш испуганно вскрикнул и попытался сползти с моих коленей, но я удержала его, прижав покрепче к себе, и повысила голос:

— Пресветлая мать, дающая жизнь…

Пескик не мог убраться в стену, что-то прочно удерживало его на месте. И тогда существо совершило отчаянный бросок ко мне с Фундином. В мгновение ока я подхватила лежащий возле коробочки амулет и что есть силы запустила в тварь. Раздался вой. Священный знак застрял в призрачном теле пескика, заставляя корчиться и извиваться. Не прерывая молитвы, я развернула ладони в сторону твари, и амулет, увязший в черном месиве, в которое превращалась и без того бесформенная тварь, резко вспыхнул, растворяя ее косматые клочья. И в это мгновение вода во второй плошке поднялась столбом вверх и, задержавшись на пару секунд, рухнула вниз, обдав нас с малышом мириадами неожиданно прохладных брызг. Амулет, тихо звякнув, упал на пол.

— Просьба о защите услышана и принята, — хрипловатым голосом произнесла я. — Теперь ребенок в безопасности.

У двери Нора облегченно вздохнула, а мастер потрясенно крякнул.

— Что здесь происходит? — раздался грозный окрик. — Что эта презренная человечка делает у вас в доме?! Какую пакость она сотворила с моим сыном?!

Я резко развернулась; на пороге комнаты, уперев руки в бока, стоял гном и гневно смотрел на меня. Это был отец Фундина.

Глава 3

От его громкого голоса малыш заплакал. Нора побледнела и в бессилии потихоньку начала сползать по стенке, а мастер Норри растерянно взирал на зятя. Филиндил, демонстративным жестом положив руку на оголовье боевого молота, пристально разглядывал меня. Я тоже в упор смотрела на него. А посмотреть было на что — сотник внутреннего кольца оказался довольно крупным и сильным гномом, держался весьма уверенно и, судя по всему, был серьезным бойцом.

— Я еще раз спрашиваю, — по-прежнему грозно потребовал он. — Что эта презренная человечка здесь делает?!

— Что орешь?! — не менее грозно начала я. — Не в лесу! Не видишь, ребенка испугал?!

Гном, разъяренный моим ответом, бросился ко мне, но пришедший в себя мастер загородил дорогу. Сотник бешеным взглядом ожег Норри, но остановился.

— Если бы это был мой дом, — сдавленным от гнева голосом прохрипел он, — то, не медля ни секунды, я убил бы эту мерзость, что посмели притащить и тем более допустить к моему сыну!

Еще находясь в единении с богиней, я окинула прищуренным взглядом взбешенного отца. Мама дорогая! Вот гад!.. Теперь я поняла, ЧТО мешало моей молитве.

С трудом сдерживая порыв, я сняла ревущего Фундина с коленей, а потом медленно встала.

— Ах ты дрянь! — с яростью, пугающей меня саму, прошипела я. — Так вот из-за кого эта пакость явилась в дом! Это ты виноват в мучениях малыша! — Теперь уже мастер Норри развернулся ко мне и стал загораживать гнома. Я же, словно взбешенная тигрица, едва не бросалась на Филиндила. — Это ты был проклят! Это из-за твоих поступков страдал ребенок!

— Да она еще и бешеная?! — рявкнул сотник, вытаскивая молот.