Клирик

«Вот и все. Прощайся с жизнью, Алена», — мелькнуло в голове. Душа камнем рухнула вниз, но тут же пришла злость. Вывернувшись из цепких пальцев Норри, я вскочила на ноги и ринулась на него. Не знаю, чего хотела добиться: бездействие было более глупым, нежели безнадежный бросок. Раскинув руки в кандалах, всем телом толкнула мастера и, закинув цепь ему на шею, начала скручивать.

В тот же миг по телу прокатилась волна жуткой боли. От неожиданности я расслабила хватку, а потом и вовсе заорала от ощущения невыносимого пламени, терзающего все мое тело. Сквозь пелену, заволокшую глаза, я видела, как гном снял мои руки с шеи, оттолкнул меня, скорчившуюся от боли, и встал на ноги. Секретарь с криком «Стража!» бросился к нам. А мастер как ни в чем не бывало одернул камзол, утвердил на поясе молот и немного хриплым голосом произнес:

— Не надо стражников. Пусть даже пальцем ее не касаются.

Советник махнул рукой. Вбежавшие стражи обступили меня кольцом, однако хватать и волочь не спешили.

Скрючившись на каменном полу, я пыталась хоть как-то вытерпеть муки. Норри прошел между охранниками и, склонившись ко мне, провел рукой по голове. Стало легче.

— Что, клиричка, в первый раз клятву нарушила? — спросил он скорее участливо, нежели жестко и, обратившись к советнику, добавил: — Можете отпустить стражей, ничего подобного она больше не сделает, поскольку под соклятьем [15] . — И вновь спросил меня: — Ведь правда не сделаешь?

15

Под соклятьем— находиться под соклятьем означает дать клятву, включив в нее определенного индивидуума, с выполнением определенных условий, завязанных на данного индивидуума.

Я с трудом кивнула. Советник дал знак стражам, и те нехотя расступились, а потом и вовсе вышли, оставив лишь двоих у двери. Кое-как выпрямив сведенные судорогой руки и ноги, я встала сначала на четвереньки, потом на колени и уже хотела подняться, как, перехватив суровый взгляд мастера, замерла в этом положении.

— Советник, — тихо заговорил Норри, поглядывая в мою сторону. — Отдайте мне ее под честное слово. Вы же видели, что с ней стало, когда попыталась на меня напасть. Уверяю вас, клиричка и дальше будет неопасна.

— Неопасна? — свистящим шепотом выдохнул советник. — После этой выходки она в любом случае пойдет на рудники.

— Клиричка под соклятьем, — терпеливо стал пояснять мастер, — а значит, пока ей не угрожает настоящая опасность, она никому ничего не сделает, иначе ее ждут еще большие мучения.

Советник в задумчивости принялся теребить бороду. Он внимательно посмотрел на Норри, на меня и, переведя взгляд на секретаря, перебиравшего бумаги в стенном шкафу, приказал:

— Хорнбори, выйди и забери стражников с собой.

— Но… А как же? — секретарь, удивленный требованием, обернулся. Очки съехали на кончик носа, и он смотрел поверх них с ошарашенным видом. — Зачем? — наконец выдавил он из себя.

— Выйди, выйди, — не пожелав объяснять, потребовал советник.

Секретарь положил папку обратно в шкаф, осторожно закрыл дверцы и, еще раз вопросительно-недоуменно взглянув на советника, вышел вместе со стражами.

Когда в кабинете остались только мы втроем, советник прокашлялся и, исподлобья глядя на мастера, произнес:

— Что, Норри, опять правнук захворал?

Мастер сокрушенно повесил голову.

— Вы ж знаете, единственная моя отрада, и такая беда, — горько вздохнул он. — Не могу же я сюда человеческого лекаря приглашать. Всем все сразу станет ясно. А это позор для меня и моего рода.

Советник участливо похлопал мастера по плечу, отчего у того навернулись слезы, и он согнутым пальцем смахнул их с уголков глаз.

— Сколько в нем человеческой крови примешано? — спросил у Норри советник.

— Четвертина. Всего лишь жалкая четвертина, а болезни то и дело цепляются к малышу.

— И ты думаешь, что вмешательство клирички поможет? — с сомнением произнес советник. — Сколько раз я тебе говорил: давай позовем нашего лекаря.

— Чтобы всем сразу стало известно о моем позоре?! — яростно прошипел гном. — То, что мой правнук выглядит как настоящий гном, не обманет лекаря. Начни тот лечить, и сразу станет ясно, кто был отцом моей внучки!

— Но тут-то не лекарь, тут клиричка, — продолжал сомневаться советник.

— Так хоть какая-то надежда, — обессиленно выдохнул мастер. — Я уже просто смотреть не могу, как малыш мучается. К тому же Нора и слышать не хочет, чтоб к Фундину наши лекари подходили. Тоже боится, что все станет известно. Опасается, как бы ее с ребенком после этого к людям не вышвырнули. Глупые бабские страхи, но что я могу поделать? — махнул рукой Норри. — К тому же она в чем-то права: ее с малышом выгнать не выгонят, но травить станут — будь здоров!

— Ясно все, — советник отошел от мастера и вновь сел в свое кресло. — Так и быть, Норри, забирай эту человечку себе. Смотри только, чтобы она раньше, чем мальца вылечит, не сбежала. А ты, — гном посмотрел на меня в упор, — если правнука мастера не выходишь, я тебя живьем в стену замурую. И если проболтаешься — то же самое сделаю.

Я понуро опустила голову: что ж, похоже, моего согласия здесь не требуется. Да и клювик мне лучше не распахивать, что понятия не имею, как ребенка лечить, тем более гномьего. И что вообще, как о младенцах заботиться, представляю себе весьма смутно… М-да… Попала, как кур в ощип!

Мастер, обрадованный решением советника, подошел ко мне и рывком вздернул на ноги. Меня еще неслабо потряхивало и продирал озноб — давало о себе знать преступление клятвы.

Все! Никогда больше не поклянусь. Ни за что! Давить будут, но не дам. Чтобы еще раз пережить этот незабываемый букет ощущений?! Нет уж, увольте.

Норри же, не обращая внимания на мое состояние, ухватил за кандальную цепь и потащил к выходу.

Гномы, стоявшие за дверью, провожали меня откровенно злорадными взглядами.

Это как же здесь сильно людей не любят, если, видя меня, бредущую следом за мастером, радуются моей беспомощности?! И что же люди такого натворили, что здесь к ним такое отношение?

Мама родная! Куда я попала?!

Глава 2

Меня привели обратно в камеру. Дорога назад запомнилась плохо, в голове шумело, ноги подламывались, а взгляд был потерянный, как после пытки.

Пока приходила в себя, мастер Норри лично принес миску с едой, кружку и второе одеяло. Кивком поблагодарила его и, привалившись к стене, попыталась поесть. Но кусок не лез в горло. Произошедшее у советника еще давало о себе знать. Там меня так скрутило, что мало не показалось, словно все кости разом перемололи…

Интересное дело получается!.. Когда я произнесла клятву на понятном, но неизвестном мне языке, она начала действовать! Выходит, что в этом мире есть магия?! Теперь ясно, почему мне так полегчало, когда что-то там сказала про свет. Хотя… Во второй раз эти слова и не сработали. Фраза одноразовая была? Или, может быть, зарядка кончилась? То есть этой магической фразе нужно время, чтобы вновь повлияла? В этом надо разобраться, хотя бы методом научного тыка. Если получится, то, глядишь, лечение маленького гномика удастся, а потом меня отпустят. Я теперь ученая и с них слово нерушимое потребую, чтобы освободили. Вдруг вылечу, а они все равно на рудники отправят… Размечталась!