Клирик
Шрифт:
Ничего себе! Юные Чингачгуки! Метатели! Да нас чуть не продырявило насквозь!!!
Я потерла локоть, ушибленный при неловком падении, и рискнула выглянуть. В дверях в пелене стелющегося по полу тумана стояли три фигуры в черных балахонах с надвинутыми на лица капюшонами. Один из них сжимал в руке посох. В трактир пожаловали черные клирики — последователи учения Сейворуса.
Лорил дернул меня обратно, а через секунду там, где красовалась моя голова, просвистела еще одна деревяшка и вонзилась в противоположную стену.
В зале началась паника. Хозяин, на ходу перекинувшись в серого с рыжими подпалинами волка,
Мы, скорчившись под прикрытием, готовились к бою. Близнецы откуда-то вытащили длинные кинжалы, Бриан — короткий и широкий клинок наподобие кошкодера. Навершие посоха Морвида запылало ярко-рыжим, и раскаленный воздух потек над ним. А я, распахнув канал насколько смогла, зачерпнула силы и, протараторив слова заклятия, приготовилась в любую секунду ударить вошедших молнией Лемираен.
Воздух затрещал от сдерживаемой мощи сил трех богов. По залу заплясали искры, свечи в люстре вспыхнули ярким пламенем и, мгновенно прогорая, оплыли. Слышался треск разрядов; меж бутылками, стоящими на полках за стойкой, заскакали крохотные голубые молнии.
На мгновение все замерло. Обе стороны медлили, не решаясь начать первыми.
— Может, поговорим как нормальные люди? — нарушая гнетущую тишину, предложил Бриан. Барон в неудобной позе скорчился рядом с готовым к атаке жрецом. — А то разворотим здесь все, камня на камне не оставив. И сами под этими камнями поляжем.
— Назови себя, поборник светлой стервы! — язвительно бросил главарь с посохом. — Может, ты от страха голову потерял, а нас только пугаешь?!
Его спутники противно загоготали.
— Имя Морвид тебе что-нибудь говорит?! — подал голос жрец.
— Это ты, что ли, Рыбоглазый? — уточнил тот же тип в балахоне.
— Я!
— Давно не виделись! А я Эрраил, Нашедший Тьму [40] . Помнишь меня?
— Как же, как же! Старый засранец! Мне ли тебя не помнить! Это ты ж тогда половину хутора снес, пока я тебя не остановил.
40
Нашедший Тьму— клирик седьмой ступени. Высший посвященный и низший из высокоранговых. Обращение — Темный. Из-за наличия в душе неуправляемых страстей (это чаще всего садистские наклонности) ограничены в силе, хотя и сравнимы по мощи со светлыми клириками. Чаще всего выполняют административные функции.
— Я шороху наводил и людишкам мозги вправлял, когда ты приперся и идиотскими заклятиями твоего бога-подкаблучника меня от дел оторвал! Ну, здравствуй, старый пень!
— И тебе не кашлять, рухлядь червивая!
С такими «ласковыми» словами жрец безбоязненно поднялся из укрытия. Барон поморщился и встал рядом со жрецом. Квартероны же, как услышали имя черного клирика, скривились. Вытащив из-за воротов курток талисманы в виде листочков из зеленоватого камня, потерли их, после чего с угрюмым видом показались из-за стола. Увидев, что навершие посоха у Морвида все так же горит, а Бриан не опустил меча, я решила перекинуть силу уже готовой сорваться
молнии в защитное заклятие «обряда границ», затем поднялась на ноги.Картина в зале словно с плохого боевика списана: четверо хороших парней против троих плохих. Положительные одеты веселенько, но их лица суровы, а отрицательные персонажи в черном и пакостно ухмыляются. Все бы ничего, но в любой момент могла начаться нешуточная драка.
— Стол и две лавки! — рявкнул главный черный клирик. — Живее!
Я от неожиданности вздрогнула, а пара крестьян, что лежали у стены, поднялись и на подкашивающихся ногах отправились выдвигать один из столов на середину, потом подтолкнули к нему лавки и тут же улеглись обратно на пол, прикрыв голову руками.
— Ты бы Туманных Псов из-под ног убрал, — с некоторой ленцой в голосе произнес Морвид.
— Тогда палочку свою положи, — сделал контрпредложение Эрраил.
После этих слов туман, обвивающий ноги черных клириков, сгустился в ужасающую полупрозрачную псину. В зале мгновенно запахло гнилью и разложением.
— Хорошо, — согласился жрец и, кинув на меня пристальный взгляд, опустил посох с потускневшим навершием.
Полуразложившаяся псина тут же вернулась в туманное состояние и уплыла куда-то на улицу.
— Поговорим? — предложил Эрраил, делая шаг к столу.
— Поговорим, — согласился Морвид, усаживаясь на лавку напротив.
Они, словно две гарпии в одинаковых балахонах, уселись друг напротив друга, только у нашего жреца плащ был просто темным, а у клирика Сейворуса — антрацитово-черным.
Эрраил начал первым:
— Происходящие странности ваших рук дело?
Морвид отрицательно качнул головой.
— А чем докажешь? — ухмыльнулся Эрраил, откидывая капюшон.
Лицо у него оказалось обыкновенным, только взгляд пронзительных черных глаз был жутким, пугающим. От него во все стороны расходились ощутимые волны ужаса.
— Почему я что-то должен доказывать? — удивился жрец. Однако в его словах чувствовались только напор и твердость. — Может, это вы какую-нибудь тварь из-за предельных чертогов вызвали? А на нас все свалить попытаетесь.
— Тогда бы здесь был не я, а карательный отряд обмороженного молодняка, — чуть презрительно скривился Нашедший Тьму.
— А чем ты хуже? — фыркнул Морвид. — По-моему, их появление гораздо приятнее, чем твой визит.
После таких слов черному клирику полагалось бы рассердиться и кинуться на обидчика, однако он неожиданно улыбнулся.
— Спасибо за комплимент! — казалось, что он говорил от всего сердца.
Чудеса!
Но разговор продолжался.
— Значит, не вы? — уточнил Эрраил. — И что тогда с вами делать? Вы же на моей территории.
— Давай разойдемся по-хорошему, — в голосе Морвида послышалась нешуточная угроза.
Я тут же напряглась и приготовилась к худшему. А черный клирик, казалось, наоборот, расслабился.
— Ладно, чего уж там, — протянул он. — Давай, по старой памяти, ты мне все расскажешь, я тоже кое-какими знаниями помогу, а потом мирно разъедемся.
Двое в черных балахонах, стоящие в дверях, было зароптали, но Нашедший Тьму глянул на них, и они смолкли. Морвид ухмыльнулся и, расслабившись, согласился:
— Ну, давай, — и начал рассказ: — Вся деревня, включая грудничков, кур и коз, находилась под управлением неизвестного лиха.