Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

С трудом справившись с хитрой застежкой плаща, я подошла к решетке.

— Мастер Норри, — обратилась к старшему, — благодарю вас за снисходительное отношение, но заковывать себя в кандалы не дам. Могу пообещать не причинять вреда ни одному гному, если только он не будет причинять вреда мне, — и неожиданно добавила: — Даю обет, кой преступить не в силах.

На что тот крякнул, огладил бороду, но, покачав головой, сказал:

— Нерушимыми клятвами разбрасываешься, девочка. По правилам, тебя еще вчера следовало бы заковать, но мы пожалели, слишком потерянной выглядела. К тому же сразу выяснилось, что ты клиричка, а я, в отличие от некоторых,

добро помню. — Он бросил косой взгляд на стоящего рядом товарища. — Теперь извини, порядок есть порядок. Хочешь не хочешь — руки подставляй. Давай по-хорошему, иначе стражу придется звать, а они у нас сама знаешь какие.

Я бросила хмурый взгляд на гнома и, просунув руку меж прутьями, опустила на придвинутую вплотную к решетке наковальню. Черноволосый принес раскаленную жаровню, на углях которой рдели уже заготовленные штырьки. Поднял с пола цепь и надел на мою руку разомкнутый железный браслет. Соединил его концы, ловко вставил раскаленную клепку и двумя ударами расплющил ее. Затем плеснул из кружки на пока еще багровый металл. Вода зашипела. Подергал браслет, свободно висящий у меня на запястье, проверил, крепко ли держится, а потом буркнул:

— Другую.

Я с каменным от гнева лицом чуть убрала в сторону закованную руку и протянула вторую. Мастер Норри и другой гном стояли и спокойно наблюдали за работой чернявого. Когда все было закончено, я втянула соединенные цепью руки и, разведя их в стороны, подергала, как бы проверяя на прочность. Свободы мне оставили всего ничего — чуть больше тридцати сантиметров.

— Ноги будем? — поинтересовался у мастера черноволосый гном.

После этих слов я со злостью посмотрела на него.

— Нет, если клиричка повторит клятву, — качнул головой Норри.

Я же смолчала, с трудом задавливая в себе желание послать их подальше.

— Иначе позовем стражей, — предупредил меня Дарин, оглаживая ручку молота.

— Пока я нахожусь с вами, не причиню вреда ни одному гному, если гном не причинит его мне. Даю обет, кой преступить не в силах, — нехотя выдала я, чуть подкорректировав текст из вредности. Теперь, чтобы я не начала буянить, им постоянно придется находиться возле меня.

Впрочем, от мастера и его подчиненных не укрылась моя каверза. Норри хмыкнул в бороду, а вот Дарин сначала нахмурился, а потом скривился, будто откусил от недозрелой падалицы.

— Пойдет, — махнул рукой старший. — Принимаю от тебя клятву.

Тогда чернявый что-то сдвинул в стене, и решетка поползла вверх. Едва она наполовину поднялась, я, поднырнув, вышла из камеры. Наперерез метнулся заковывавший меня гном.

— Не так быстро, — сказал он, преградив дорогу. — Встань спокойно и не дергайся.

Не понимая, чего ему нужно, я остановилась. Гном, отодвинув полы моего плаща, похлопал руками по бокам, спустился на бедра.

— Э-э-э, — оторопело выдала, отступив назад. — Ты что творишь?! Лапы убери!

— Я же сказал: не дергайся! — рявкнул он.

— А ты граблями за меня не хватайся! Жену свою щупать будешь! — взвилась я. Сквозь доспехи прикосновения не ощущались, но сам факт обыска, без хотя бы формального разрешения с моей стороны, вызывал раздражение и агрессию. Гномы и так уже многое себе позволили, к примеру, те же кандалы. И если я дальше продолжу изображать из себя безропотную жертву, то оглянуться не успею, как за меня уже все решат и на местные рудники сошлют.

— Сдалась ты мне больно, страхолюдка! — с неподдельным презрением скривился чернявый. — Стал бы я добровольно

об тебя руки марать!

Не выдержав, я уже замахнулась, сцепив скованные руки в замок, как мастер Норри сделал пару шагов и встал между нами.

— А ну, спокойно! — громыхнул он. — Ты, клиричка, стой смирно, а не брыкайся, как норовистая лошадь, ничего неприличного тебе не сделают. А ты, Орин, перестань губы кривить, лучше заканчивай дело.

Глубоко вздохнув, с трудом подавила раздражение и желание сцепиться с чернявым. Надменно вздернув подбородок, я замерла неподвижно. Гном быстро закончил обыск, выудив из-за голенища сапога нож, и, похлопывая лезвием по руке, отошел подальше.

— Больше ничего не нашел, — сообщил он мастеру. — Правда, она могла чего за бригантину спрятать.

«Ах ты гад!» — хотелось мне воскликнуть, но я сдержалась, лишь негромко зашипела.

Норри кивнул черноволосому, затем поднял другую цепь, лежавшую у стены, перекинул через оковы и, ухватив за свободные концы, сделал из нее поводок.

— Вот что, клиричка, — жестко проговорил мастер, глядя мне в глаза, — хватит характер показывать — не у себя в храме. Здесь твое брыканье сошло с рук. А когда пойдем к советнику, один лишний шаг в сторону или одно неверное движение, и стража тебя мгновенно на фарш топорами изрубит. После того, что люди здесь устроили, отношение к вам, мягко говоря, плохое. Тебе вообще не стоило у нас появляться, но, раз уж так получилось, веди себя тихо. Вдобавок я поручился за тебя, и, если что-нибудь выкинешь, от меня же первого и получишь. Это ясно?

Я кивнула; куда уж яснее.

— Твою дальнейшую судьбу решит советник. И какой она будет — во многом зависит от твоих ответов, поведения и моего к тебе отношения. Это, надеюсь, тоже ясно?

Я вновь кивнула.

— Хорошо. А теперь пошли.

Гном поудобнее перехватил концы цепи, дернул, заставляя меня встать рядом с собой, и двинулся по тоннелю. Дарин с факелом пошел позади.

Шли мы долго, тоннели не менялись, иногда какие-то отнорки уводили в сторону. Но в основном это был ровный коридор, направление которого знали лишь сами гномы. Шли молча, и поэтому времени для размышления над ситуацией было предостаточно.

Думы были безрадостные и весьма противоречивые. Больше всего пугала неизвестность, я не знала, что меня ждало у советника. Впрочем, судя по словам мастера, ничего хорошего не светило. Похоже, в этом мире люди успели повоевать с гномами. И меня как человека приплетут сюда, заодно. Я — человек, а значит — виновна. Пытаться объяснять, что я здесь ни при чем — бесполезно. Хотя если встать на место гномов, у которых пострадали ближние, то их можно понять. Тогда действительно они со мной мягко обошлись. К тому же, судя по их оговоркам, стража здесь из разряда «сначала бьет, а потом спрашивает, кто такой», если не сказать — сначала убьет и уже потом спрашивает.

Теперь мне становились понятны враждебные взгляды гномов, хотя и я особую любовь к ним после камеры и кандалов не испытывала. А вот отношение самого мастера Норри непонятно, хотя за некоторую доброту следовало быть признательной. Только что-то благодарности, несмотря на понимание, во мне до сих пор не наблюдалось. Да и откуда ей взяться, ведь отношение ко мне здесь уже предвзятое, а моя судьба зависит только от прихоти таинственного советника. Пока я беспомощна, как котенок, и от опрометчивых действий, которые могу совершить по незнанию, не спасут ни сильное тело, ни знания, запертые в голове.

Поделиться с друзьями: