Клор

Я попытался просверлить Ферон взглядом. Она лишь широко улыбнулась, прикрыла веки и подставила лицо струям дождя. С десяток секунд мы слушали стук капель. Я понимал, что Джин совершенно права, а я на самом деле порядком затупил. Там нужно было, конечно, немного больше одного заклинания, да и в медицинских я никогда не был силён, полагаясь больше на достижения науки, но по фактам всё сходилось. Однако это понимание ничуть не унимало пытающейся прожечь грудь ненависти. Я процедил сквозь зубы:

— А Кахваджи-то прав был.

— В самом деле? — Ферон не то что не повернулась ко мне — даже глаз не открыла. — Идея идти мучить Кахваджи — целиком и полностью твоя, между прочим.

— Во-первых, я про Кахваджи не знал, а во-вторых, я спрашивал про другие варианты! Это ты только один назвала! Откуда бы мы ещё узнали про комнату Тоуро? И так, для справки: квартировладельцы в подобных ситуациях стараются как можно быстрее нового жильца найти, так что ждать нам никак нельзя было!

— Ты спрашивал про линейную полицию, а не про жилище Тоуро. Спросил бы про Тоуро — я бы тебе сразу ответила, Гай это ещё вчера выяснил. У того же самого Кахваджи, кстати, в процессе абсорбции спиртосодержащих веществ.

— Непечатница ты бессердечная.

Джин звонко расхохоталась абсолютно счастливым, невинным смехом человека, услышавшего пушистую новость о прекрасных котятах. Я же чувствовал себя совершенно опустошённым и оболваненным. Пустота в груди нашёптывала, призывала, требовала наполнить её. Например, в компании Гая и городового. Джин же тем временем отсмеялась, повернула ко мне сияющее незамутнённой благостностью лицо и только что не пропела:

— Ты только при Гае такое не ляпни. Он за оскорбление дома может и сатисфакции потребовать.

Я остался молчалив и недвижен.

— Ладно тебе, Тит Кузьмич, чего надулся как дирижабль в стратосфере? — Ферон изобразила выражение вселенского сочувствия и принятия и протянула ко мне раскрытые ладони.

Иногда логическая цепочка складывается сама собой — нужно лишь накопить достаточный объём данных. Будто при взблеске молнии увидел я, как глупо просчитался, и понял все расчёты своих, да простит меня за такое отец, сослуживцев. Фероны — действительно гениальные актёры. Они могут сыграть что угодно, даже ненавидящего любые дурманящие вещества клорского контрразведчика, изображающего имперского шпиона, притворяющегося агентом КГБ с алкогольной зависимостью. Верить нельзя ничему из того, что они показывают. А гадать о том, есть ли хоть что-то настоящее под масками, скрытыми за другими масками, — самое неблагодарное дело на свете.

— Итого: мы потратили полтора часа на, прости, что? — мой голос стал ровен и бесстрастен.

— На обучение хронического боевика азам оперативной работы, не подразумевающей ломания лиц. И командному слаживанию, разумеется, — Джин продолжала освещать пасмурную хмарь лёгкой полуулыбкой.

— Если так, то эффект скорее отрицательный.

— Но он есть. Главное — не стагнировать.

Я покачал головой и тяжело вздохнул. Слишком сильно я привык доверять напарникам — в боевых заданиях иначе нельзя. А обманутое доверие — пусть и профессиональное — чувство крайне паршивое. Ферон была права на все двести процентов. Да, я тупой боевик. Да, я привык к работе в команде других специалистов. Да, с собственно расследованиями и анализом данных я был знаком только благодаря стандартной интерполовской подготовке. И всё это в сумме не отменяло того факта, что Ферон — бессердечная непечатница.

Я встретился взглядом с чрезвычайно упитанным вороном, чистившим перья метрах в десяти от нас. Шестое чувство кольнуло сознание смутной тревогой, но я был слишком погружён в проработку нового понимания границ доверия при взаимодействии с Силами Превентивной Городской Самообороны, чтобы обратить на это внимание.

— Так и будешь ждать, пока дождь растворит все вещдоки? — спросила Джин, одновременно запуская ускоритель коррозии.

Люк бесшумно осыпался кучей ржавой пыли, немедленно подхваченной ручейками, устремившимися вниз по открывшимся ступеням.

Глава 9. Все твои драгоценные страхи

Перспектива: агент Дознаватель, локальный идентификатор «Bi-209»

Шесть километров породы над головой — это хорошо и надёжно, но не очень удобно. А для обычных людей так и вовсе смертельно. С другой стороны, все обычные люди скоро пятьсот лет как вымелись с Земли. Скатертью дорожка, как говорится. Хотя можно ли считать тех геномодов обычными людьми? Хороший вопрос, обдумаю как-нибудь потом.

А вот актуальные новости гораздо интереснее. Ликвидатор объявился в Клоре. Естественно, Прямоходящий тут же взял его в оборот. Вообще-то, надо его вытаскивать. Хотя бы из соображений профессиональной солидарности. Но родственные чувства однозначно говорят, что лишать мелкого такой хорошей школы — преступление против семьи. Отец однозначно не оценит. Так что пусть пока поднабьёт собственных синяков. Мне, например, это однозначно на пользу пошло.

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «Pa-233»

Джин начала спуск первой. Я в последний раз оглядел пустую улицу, цыкнул на обнаглевшего ворона и отправился следом. Внутри было главным образом темно. Меня пробило острое дежавю. Мы остановились у конца лестницы, на краю охристо-красной лужи. Ферон развернулась ко мне и сказала:

— Раковальня прямо. Нам наверх, галерея Плитки на втором.

Я кивнул.

— Ты понимаешь, зачем было всё представление?

Я снова кивнул.

— Проговори, не сочти за труд.

— Я… — я закашлялся от продравшего горло духа сырой плесневой затхлости. — Я начал руководить, толком не понимая местную ситуацию.

— Верно. Признаю, я слишком раскиселилась в штабе, — Джин тяжело вздохнула. — С Гаем такое постоянно. Пойми правильно, он безупречно эффективный руководитель, но нервы подчинённых не бережёт совершенно.

Я усмехнулся. Ферон пару секунд не моргая изучала меня, а потом продолжила:

— Ты должен усвоить основной принцип нашей работы: не понимаешь — не лезь. С вероятностью в сто двадцать процентов вляпаешься в разборки между Семьями. И оно тебе не нужно, поверь.

Я молча кивнул. Мы начали подъём по скрипучей деревянной лесенке, половина ступеней которой состояла уже скорее из грибного мицелия, чем из целлюлозы. В одном пролёте от второго этажа я окликнул Джин:

— В следующий раз просто скажи, что меня заносит, хорошо? Пожалуйста.

— А ты в следующий раз сначала выслушай меня до конца, — не оборачиваясь, бросила Ферон. — Договорились.

Мы молчали до самой галерейки. Честно говоря, место это вызывало у меня острое желание достать огнемёт. Или, на худой конец, вызвать архнадзор. Потому что нависающий в трёх метрах над мостовой настильчик с зазорами в ладонь между досками, кое-как перекрытый холщовым тентом — это прямая угроза благополучию, здоровью и жизни честных горожан. Не то чтобы таковые хотя бы раз наблюдались в радиусе полукилометра, но всё же.

Когда мы обнаружили Плитку, я понял, что огнемёт мне не очень нужен: она преспокойно варила какую-то бурду, пахнущую точь-в-точь как хрючево из вёдер на Батрацкой площади. На открытом огне варила. В общем, да, если вас беспокоят идиоты — просто не трогайте их.

— Хозяюшка? — тихо позвала Джин.

Плитка вздрогнула всем телом, резко повернулась к нам и с елейной улыбочкой затараторила:

— Госпожа комиссар, какая приятная неожиданность! А я вот как раз обед для жильцов варю и всё думаю: где ж это наша благоволительница, почему это её давно не видно! Проходите-проходите, присаживайтесь! Я отварчику заварю, знатный отварчик, вчерась только у дядюшки Ли на Цветном закупалась, а он такой затейник до этих дел, ну, вы и без меня знаете!