Клор
Шрифт:
— Чёткая работа, энн, — сказал Раакар.
— Разминка, — ответил я. — Реальные проблемы впереди. Они всегда по одной ракете отстреливают?
— Не знаю, энн, — если фарандец и пожал плечами, то панцирь это полностью скрыл. — Кто юкубода в море встречал — не возвращался никогда, энн, только с берегов если кто убежать успевали.
— Стало быть, мы первые будем.
Раакар только хмыкнул и начал задумчиво расчёсывать бороду пальцами. «Таринт» всё ещё горел, но всё-таки выровнял крен, ощутимо увеличив осадку — очевидно, затопили несколько отсеков левого борта. В груди растеклось тёплое чувство удовлетворения: жизнь определённо
Когда до роя осталось около трёх минут, я смог визуально различить его силуэт. Разреженное псевдохаотичное построение, постоянное «дрожание» внутри ордера — стандартные меры против объектовой обороны. Эх, сейчас бы нормальную индукционку, а не нецензурные художества…
— Эфир на меня, берегись радиации — сказал я.
Раакар молча начал собирать всё вокруг. Ну почему все аборигены такие дуболомы? Неужели так сложно собрать дубль-циклон, а не руками перекручивать потоки в лес с афедрона Сатаны? Впрочем, чего мечтать о несбыточном. Я скользнул в разгон.
Делай раз: притягиваем забортную воду. Важно: никакой живности. Делай два: оставляем в составе образца только водород, кислород, гелий, литий, углерод. В принципе, этот шаг можно пропустить, но тогда сильно усложнятся дальнейшие расчёты, а время сейчас бесценно. Делай три: небольшая рекомбинация нуклонов. Обязательно собираем отдельно «лишние» альфа-частицы — они ещё пригодятся настолько, что придётся пускать на них дополнительное вещество. Получаем: фуллерен-3996, наполненный дейтеридом лития и отменно заряженный по всей поверхности. Синтезируем два наномоля. Поздравляем: вы восхитительны, переходите к формированию кольцевого ускорителя.
Когда до роя осталось десять километров и шестьдесят тысяч тактов, я дал первый залп. Сначала трассировка альфа-частицами. При столкновении на околосветовых скоростях дейтерид лития даёт термоядерный микровзрыв. Правда, в атмосфере снаряды очень любят детонировать прям об воздух, но эта проблема как раз решается альфа-трассировкой, создающей короткоживущие проходимые треки. И неистово ионизирующей всё вокруг, не без этого. Следом идут сами снаряды. Квадриллионом штук промахнуться невозможно при всём желании — пусть каждый в отдельности и не обладает сколько-нибудь впечатляющей мощностью, в сумме получается ужасающая стена смерти.
Какая же всё-таки ностальгическая красота. От меня в сторону роя протянулся конус ярко-голубого света, искрящий во все стороны крохотными молниями, а на его конце на доли секунды загорелось второе искусственное Солнце — все натуральные уже скрылись за горизонтом.
Не то чтобы я в прошлой жизни часто использовал этот приём: эфира он жрёт просто немерено, а с этим у нас было строго. Зато похожие штуки появились под конец Последней войны в формате артиллерии нашего космофлота. Помнится, как раз из них я разнёс купола Тиу, убив за четверть часа всех колонистов Объединённых Наций.
Вообще, затея с фуллереновой бомбардировкой была той ещё авантюрой. Эфира вокруг я оставил на пяток заклинаний сверху сенсорного поля, а Раакара так и вовсе скрутило от резко оборвавшегося сквозного потока через тело. Дуболом, что с него взять. Но Тюр, видимо, решил не держать на меня обиды за дела былые: рой потерял управляемость, уцелевшие дроны начали врезаться друг в друга, биться об воду и
пытаться выдать высший пилотаж на плавящихся движках.Я вышел из разгона. Звено как раз перестроилось во фронт, держа «Таринт» посередине.
— И это пыли усэ проплемы, энн? — Раакар пытался держаться ровно и лихо, не выдавая слабости, но выглядел откровенно бледновато.
Я молча покачал головой. В тридцати восьми километрах от нас стартовала пара ракет. Вечер тридцатого ноября обещал стать незабываемым.
Глава 16. Безо всяких причин, я ничего не понимаю
Перспектива: Сайне Лето, археомант-карьерист
— Это всё очень очаровательно, но определённо бессмысленно, — вот именно из-за таких фокусов я ненавижу работать с Феронами — на этот раз они подсунули мне в контрагенты какого-то непонятного Сехема, который Кайли от Тайта не отличит. И когда Элетройма вообще расширение начала?
— Смысл — вещь относительная, а тройная ставка — это тройная ставка, — типичный клорский управленец, вечно они думают, что если подкинуть в топку денег, то можно хоть юкубода в Тиамат выловить.
— Гражданин Сехем, я уже слышала про постановление Конклава, про острую необходимость и прочие определённо важные материи, но выполнить такой заказ попросту невозможно. Я десять лет занимаюсь транобойным промыслом. Я лично знаю каждый корабль на плаву, каждого не спившегося капитана и каждую ватагу минимально компетентных добытчиков, — а также я остро жалею о том, что дальняя эфирная связь передаёт только голос.
— Хорошо, давайте посмотрим на это с другой стороны, — голос Сехема не изменился. Совсем. И как только он прошёл мимо вербовщиков Таи? — Вы до сих пор говорили о прибрежном промысле, верно?
— Верно, — внутренне я напряглась. И…
— А что если выйти в абиссаль? — вот почему каждый просто проходящий мимо «эксперт» не может спокойно идти куда шёл, а обязательно должен ляпнуть какую-нибудь невероятную глупость?
— Самоубийство. С хорошей гарантией.
— А невыполнение плана по добыче — геноцид. Так сказать, выбирайте с умом, гражданин Лето.
Я стала растирать переносицу. Успокоилась. Даже если я отобьюсь от этого идиота — Конклав просто назначит нового. Конклав всегда добивается своего. Даже если это невозможно. Да что невозможно, даже если это совершенно алогично. Сехем хотя бы насколько-то вменяем. А ведь могут ревизором и кого-нибудь из Аритов поставить, с них станется. Итого, у меня остаётся единственный вынужденный ход:
— Мне нужно время для подготовки плана. Предварительный расчёт вышлю завтра в первой половине дня.
— Благодарю вас, гражданин Лето. Приятно иметь с вами дело.
— Взаимно, гражданин Сехем.
Я отбила линию. Конец промыслового сезона четыреста тридцать девятого года определённо обещал быть незабываемым. Разумеется, при условии, что он не окажется непереживаемым.
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «U-233»
Утром одиннадцатого августа четыреста восемьдесят первого года от последней из великих войн я сидел на кухне штаба и пил кофе вместе с Дайрегом Фероном, задаваясь вопросом, зачем он пьёт то, что не может ни распробовать на вкус, ни переварить. Дайрег вообще представлял собой одну сплошную загадку: ни гол, ни одет; ни жив, ни мёртв. Впрочем, чего ещё ожидать от Гаева творения.