Клуб 28, или Ненадежные рассказчики

– А сколько Флоре лет?

Я сглотнул слюны и заполировал пивом:

– Ей 28 в сентябре исполнится.

Окно бара распахнулось настежь, и в зал влетел черный ворон с запиской в клюве. Я развернул бумагу и прочел: «Флоре скоро 28, Милорад! Крепись. Всегда твой: Ахура-Мазда. Чмоки». Посетители за соседним столиком схлестнули бокалы, и в звоне стекла я расслышал тревожное перешептывание: «Флоре скоро 28, Милорад! Крепись». Серые облака сложились в непонятную вязь: « . !», но я не знаю арабского, и текст не разобрал. Телевизор в углу зала зафонил, и на экран вывели экстренное обращение президента. Хмурый Путин, вглядевшись в мое пепельное сердце и тяжело вздохнув, объявил: «Флоре скоро 28, Милорад. Крепись!» – и монитор погас. Из уборной выплыли хористы древнегреческой трагедии на котурнах и надрывно пропели: «Флоре скоро 28, Милорад. Крепись!» Оглушенный, с ужасом понял: я и Флора, рай и офицеры ваффен СС; эстрадный дворец имени Куйбышева и песни Red Hot Chili Peppers; Челябинск и чистый причесанный воздух; бедняк, пожинающий пряжу пшеницы, и папирус, исписанный нильским сановником; Nikon и Canon; нонсенс и лондонский денди викторианской эпохи; хинди и урду; Дублин и трезвость; восторг и рассказы Прилепина, минимализм и лепнина на белом фасаде, возведенном в расцвет рококо, – порознь. С чего вдруг я посмел предположить, что смогу впрясть ее судьбу в свою – и наоборот? Отвечу так: как некогда солгал Сартр, написав, что «человек обречен быть свободным», так и я солгу: «Человек обречен стать счастливым». Более того: Ахура-Мазда любит различия, и если что-то в женщине тебе не подходит, на ней и стоит жениться. А если ты ищешь женщину по своим канонам и уму, с общими интересами и друзьями, если требуешь, чтобы она во всем тебя устраивала и удовлетворяла каждому пункту анкеты «Идеальная супруга», – в итоге ты женишься на самом себе – и окажешься несчастлив. Антось насупился:

– Господа, у нас проблема, и она требует безотлагательных ответных действий. Объявляется экстренное заседание.

Пустые бокалы сбежали на соседний столик, меню отправились томиться в одиночестве подальше от голодных пальцев, стулья, приплясывая четверкой дубовых ножек, притиснулись ближе.

Заговорщицки тихо мы стали обсуждать детали предстоящей авантюры. Антось Уладзiмiравiч спросил: «Когда вы увидитесь в следующий раз?»

Флора обещала приехать в Москву со скоротечным диджей-сетом в начале апреля, и здесь закалендарилась наша совместная прогулка по кладбищу, а в начале июня – с гастролями по четырем городам, о чем я и доложил участникам заседания. Незамедлительно прозвучало предложение взять продолжительный отпуск и сопроводить француженку если не по всему летнему маршруту – Самара, Саратов, Ростов-на-Дону и Петербург, – то хотя бы в половине мест, взяв на себя обязанности переводчика, гида, носильщика, друга, массажиста, повара, собутыльника. В ходе поездки мне поступил приказ предложить девушке отужинать приватно, на ужине – пригласить в недельную поездку в Будапешт. В рамках венгерской операции разведать информацию о родителях, чтобы подготовиться к высадке в Нормандии с целью испросить благословения семьи на бракосочетание. После визита к родителям отправиться с Флорой на отдых в Армению и там официально сделать предложение руки, сердца, предстательной и полного собрания сочинений Эндрю Таненбаума. Члены Ставки Верховного Главнокомандования единогласно поддержали предложение.

Учитывая, что гастроли Флоры запланировали на июнь, а день рождения она отмечает в начале сентября, операция получила название «Барбаросса». Мне предстояло подготовить стремительную контратаку до наступления первых заморозков женского предсердия.

По итогам совещания члены Ставки утвердили приказ 27 апреля 2019 года № 3 «Об ответственности влюбленных за сдачу в плен меланхолии и оставление веры в большую и чистую любовь». Полный текст документа привожу ниже: «Не только наши союзники – разведенные 25-летние мужчины, брошенные женами на произвол судьбы и пустой холодильник, но и противники в лице неженатых up-to-3o-years девушек вынуждены признать, что в изнурительной борьбе с гормонально неустойчивыми барышнями наш «Клуб 28», в подавляющем большинстве, его постоянные участники, а также приглашенные делегаты и потенциальные члены, о существовании Клуба не сведущие, демонстрируют безупречность, мужественность, а порой – и настоящий героизм. За полгода членами клуба выпито больше 1000 бутылок пива; уничтожены гектолитры батарей крепкого алкоголя; посещены десяток заведений, которые могут выступить плацдармом для будущих свиданий с представительницами лучшей половины человечества; прослушаны полсотни музыкальных коллективов, чьи концерты потенциально могут заинтриговать пассий.

Даже те наши знакомые – строители и музыканты, инженеры и программисты, грузчики и артисты, которые случайно оторвались от коллектива и оказались в тисках невидимого противостояния с 28-летними женщинами, – сохраняют стойкость, высокий моральный облик, не падают духом, не сдаются в плен печали и пытаются вырваться из окружения одиночества.

Но мы не может скрыть и того, что в последнее время имели место несколько позорных фактов капитуляции на любовном фронте. Отдельные генералы, бригадиры и комиссары, такие как пустые светские знакомцы онегины и герои-эгоисты, «евгении лермонтовского времени» печорины, подали плохой пример новобранцам, неблаговидно капитулировав с поля бала и опомнившись чересчур поздно. Отдельно стоит отметить неблаговидные поступки Ивана Денисовича, позорно дезертировавшего и бросившего уроженку Австралии на произвол судьбы по ту сторону границы. Не проявив необходимой настойчивости и воли к победе, поддавшись панике на пограничном контроле, продемонстрировав недопустимую растерянность в организации поездки в Киев, он без серьезного сопротивления сдался – и был депортирован из украинской столицы, тем самым совершив преступление перед Родиной как нарушитель мужской присяги. Подобные примеры не только не демонстрируют мужчинам образец смелости, стойкости и настоящей любви, а наоборот – учат тому, как прятаться в щелях и хорониться в окопах баров, возиться в оупен-спейсах офисов, не наблюдать поля боя, участниками которого мы становимся еженощно, и при первых серьезных трудностях в бою пасовать перед трудностями, срывать с себя знаки различия и ретироваться сломя голову. Если дать волю подобным трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат ряды атомизирующего общества, окончательно загубят и без того хромающий, подпорченный образ «Достойного мужчины».

По этой причине приказываем:

Попавшим в окружение одиночества частям и отдельным представителям подразделений самоотверженно сражаться до последней возможности счастья, беречь материальную часть будущей семейной ячейки как зеницу ока, пробиваться к дружеским кухням, где вас помнят и ждут, по тылам вражеских армий, по возможности – нанося максимальный урон и обрывая все связи с неприятелями, желающими ввергнуть вас в котел страданий.

Приказ прочесть во всех ротах школьников, эскадронах студентов, батареях молодых профессионалов, эскадрильях мужчин в самом расцвете сил и потенции, штабах армий ветеранов».

Поговаривают, что в любви и на войне все средства хороши, вот почему не везет в игре – повезет в любви, не везет в любви – повезет в войне. Я закончил писать и отложил Приказ в планшет (планшет, как известно любому, – деревянная доска, на которую натягивается бумага для нанесения планов, а также лист плотной бумаги, наклеенный на жесткую основу и предназначенный для фиксирования данных топографической съемки. Но в бою сапог надежней).

В бар ввалилась толпа из восьми британцев, о чем громогласно оповестил ярко выраженный ливерпульский акцент. «Британцы в ирландском пабе, – подмигнул Антось. – Что ты там про попиздиться говорил?» Драки не состоялось: к сожалению, я миновал тот градус, когда алкоголь переходит в действие, и оказался в сумеречной зоне размышлений. Мы расстались с коллегами по Клубу.

Пока ехал в метро, задумался: почему 28? Почему именно это число? Почему не простое число, из кирпичиков которых сложено бытие? Почему не полупростое число, из которых отливают ключи шифрования, лежащие в основе криптографии? Почему не числа Фибоначчи, описывающие процесс рождения листьев у растений и длину фаланг пальцев у человека?

28 – это же рядовое четное число с 6 множителями. 28 – ординарное, а не одинарное число, которых в природе миллиарды, если не бесконечность. И вот эта обычность, заурядность и пугает больше всего. «Он ее любил, она его – нет. Он повесился». «Он ее не любил, она его любила. Она его убила»». «Он ее любил, она его тоже любила. Он ей изменил. Она отомстила и переспала с другом». «Он ее не любил. Она его не любила. Они прожили вместе 40 лет и нарожали нелюбимых детей».

В посредственных историях и прячется обыденный, а оттого осязаемый ужас.

Глава 5 Стена стенаний, или последний секс в Иерусалиме

Один знакомый Артура Викторовича плотно присел на наркотики. Однажды одумался, попытался сползти с героина и начал принимать морфий. Чтобы слезть с морфия, ушел в запой и две недели по расписанию глушил водку. С алкоголя соскочил, перейдя на черный чай без сахара. Это хороший пример среднестатистического разрыва влюбленных: как и в случае с наркотиками, расставание принято перечеркивать новыми, менее болезненными отношениями, а в науке причинения боли самому себе Борода претендует на кандидатскую степень.

Надеясь заглушить воспоминания, Артур прикладывается к фляжке и протягивает дальше по кругу. Алкоголь притупляет чувство вины, но всегда следует расплата в виде похмелья, а каждому из нашей компании похмелье обеспечено: мы возвращаемся электричкой из Сетуни, где посетили сербский ресторан «Балкан» на Беловежской улице. Стоило сойти с подножки поезда за МКАДом, как Антось заметил: «Будто в провинциальной Беларуси оказались: те же совковые дома, те же вывески, и люди бедно одеты, с рыночной картоночки». Земляк не ошибся: по пути к ресторану наткнулись на чернильный фасад заброшенного кинотеатра «Минск». Где-то на подкорке заскребло шепелявое чувство вины: захотелось бросить все и автостопом умчаться на родину – организовать революцию или хотя бы государственный переворот. Жаль только, что в Беларуси меня ждут только сотрудники КГБ. Едва не расплакался, благо, на выручку пришел Артур Викторович и протянул полную флягу: я пригубил и взбодрился.

Много лет назад, когда доллар стоил 30 рублей, а Борода – трех собутыльников, он беззаветно и вдребезги влюбился в, допустим, Надежду – девушку на много лет младше – и размяк. Надежда застилала простыни ароматами мяты и маргариток, взбивая подушки гранеными пирамидами. По четным дням, когда солнце светилось в зените, она вставала с кровати с левой ноги, а по нечетным, когда сны тянули к надиру, вовсе не вылезала из постели. Когда поутру просыпались дворники и аппетит, она выпекала бисквиты, сервируя поднос гранатовым соком и рюмкой лафита.

Вместо лафита у нашей компании – коньяк. Антось Уладзiмiравiч отнекивается, а вот Дмитрий Александрович – новый член «Клуба» глоток опрокинул. Весной 2019 года о существовании «Клуба 28» прознали иностранные газеты: нам телеграфировали из Guardian и «Монреальского дроворуба», The New Yorker и «Ударника Чьяпаса». Le Figaro и Bild напрашивались на прием и слезно умоляли принять своих фотокорреспондентов в качестве сопровождающих. Мы отказали всем и выбрали Дмитрия – давнего друга и однокашника Артура по иешиве. Фотографа Дмитрия не бросали 28-летние женщины, напротив: наш новый товарищ – достойный семьянин, отец двоих детей и супруг замечательной скромной женщины. Его привели в «Клуб» научные изыскания и профессиональный интерес: будучи фотографом, он получает удовольствие оказываться в неожиданных локациях с колоритными персонажами, а мы типажи запоминающиеся. Ухмыляясь, он любил приговаривать, что все воспоминания умещаются в один объектив.