Клуб космонавтики

— Стойте здесь, я вам скину кулек. В квартиру, извините, не пущу. Если шпионы увидят, как живет советский человек, то смогут понять его загадочную душу, и тогда на Западе перестанут читать Достоевского, а это будет катастрофа.

На минуту он пропал, затем вернулся с целлофановым пакетом.

— Ловите.

В пакете оказалось полкилограмма шоколадных конфет "Мишка косолапый". Класс! Почти что пломбир.

— Спасибо огромное!

— Это вам спасибо! Приходите еще! Я доволен. Недельную норму по выявлению шпионов выполнил, можно взять маленький отпуск, хахаха. Пока, ребята!

3

Честно говоря, после Михаила Егоровича на душе у меня стало нехорошо. Выглядело так, словно мы издевались над больным человеком. Я поделился сомнениями с Глебом и Артемом, но они меня не поддержали. Особенно Артем. Он вообще мало переживает.

— Пусть дядя Сережа отдохнет, и Михаил Егорович успокоится. Может, он и чудит из-за того, что поболтать не с кем, — сказал Артем.

Похоже, он прав. Что сделано — то сделано. А плохие стороны отыщутся в чем угодно.

Глава 6 Друзья

1

Артем, конечно, артист. Умеет говорить любую ерунду на полном серьезе, не меняясь в лице. Без тени сомнений. Это у него от природы. Папа его такой же. Не зря они похожи как две капли воды.

Иногда мы развлекались:

— Артем, небо сейчас голубое?

Оно действительно голубое, солнце вовсю, ни ветра, ни облаков.

— Да, голубое, — отвечает Артем.

— Или тучи собрались?

— Жуткие тучи! Небо черное! Скоро гроза! Пойдемте быстрее, а то промокнем до нитки!

Говорит он все это с испугом, ежась от якобы налетевшего шквала. И сомневаться начинаешь — может, не такое уж небо и голубое? А если голову поднять, оно и впрямь на секунду черным покажется.

Однажды я попросил его убедить меня, что дважды два — пять. Было интересно узнать, что я почувствую.

И узнал.

— Дважды два — пять, это сложно, что ли? А сколько по-твоему, шесть? Ты что, маленький? Все говорят — пять! Думаешь, они тебе плохого желают?

И в лицо заглядывает, вне себя от возмущения, разозленный тем, что приходится объяснять такие простые вещи.

Мне стало страшно. Убедителен он, просто кошмар. Мысли мелькать начинают — а вдруг и правда "дважды два — четыре" — всего лишь игра? Такая же, как "дважды два — пять"?

Как легко заставить человека если не поверить во что-нибудь, то засомневаться в противоположном, а там уже недалеко и до веры.

Я, значит, философ, раз думаю о таком. Только рассказывать свои мысли нельзя. В школе будут смеяться, а дома — грустно вздыхать.

Для Артема умение притворяться — что-то само собой разумеющееся. Попробовал как-то — и получилось. Не вышло бы — не беда, в жизни и без этого полно веселья.

Например, однажды благодаря Артему учителя целый день ходили пьяные. С утра выпили и пошли вести уроки.

Как это? А вот так.

Дело было осенью. Кто-то нечаянно оставил вечером дверь в учительскую открытой и ушел. А в учительской стоял гигантский шкаф, куда куртки и плащи вешали. Первоклашки раздевались у себя в классе, кто постарше — в подвальном гардеробе, а учителя — в учительской. Ну и вот, учительская осталась беззащитной, а Артем, не знаю, почему, задержался после уроков, увидел, что замок не заперт, притащил манекен (школьное "наглядное пособие"), одел его в халат, на голову ему нацепил шляпу, на ноги — ботинки (в шкафу лежало много всего), связал веревку в петлю и подвесил этот манекен за шею на крючок. Откроешь шкафную дверь — и перед тобой будто человек повешенный.

Учителя у нас частенько поутру на улице собираются, болтают о чем-то, смеются, а потом заходят все вместе. В школе не одни тетеньки и бабушки существуют, но и молоденькие девчонки, только с института, издали от старшеклассниц не отличить. Мужчин мало, да и они… как бы это сказать… в общем, на космонавтов, летчиков, штангистов и прочих моряков не похожи. Не все, но почти все. А те, которые не все, со временем меняются и становятся всеми.

…Ввалились, значит, учителя на следующий день гурьбой в кабинет. Улыбались, смеялись, предвкушали, как будут сегодня детям двойки ставить, а потом полезли в шкаф и заголосили со страшного перепуга.

На шум коротенькими ножками примчался Авангард Аполлонович. Что случилось, спросил, а учителя в истерике объяснить не могут, жмутся к дальней стене и со слезами на шкаф показывают, откуда нога повешенного высовывается.

Авангард Аполлонович нахмурился, по-боксерски размялся, сделал по воздуху несколько хуков-апперкотов, снял часы и нырнул в шкаф, закрыв за собою дверь. Пропал надолго, учителя подумали, что все, теперь назначат нового директора, будем надеяться, что хорошего, хотя они дефицит, но тут наружу выбрался старый и сердито объявил:

— Это манекен.

Затем вытащил его из шкафа и бросил к ногам, как античный герой тушу поверженного чудовища.

Но истерика у учителей, невзирая на отсутствие мертвеца, проходить не спешила. Сидели они полулежа, дышали, как рыбы на берегу, за сердца держались и всхлипывали. Смотрел на это Авангард Аполлонович, смотрел-смотрел, посуровел окончательно и принес из своего кабинета огромную бутылку конька.

После чего издал устный приказ — выпить для снятия стресса, поднятия боевого духа и создания рабочей обстановки. Других надежных способов под рукой нет, учить детей надо, а пьяный преподаватель лучше, чем никакой.

Спорить с Авангардом Аполлоновичем не решился никто. Рискованное это дело, почти такое же, как лезть в шкаф, где обитает повешенный. Выпили, и не по чуть-чуть, ведь испуг сильный и коньяк отличный, после чего пошли в классы.

Нам очень понравилось! Уроки проходили легко, весело, дружелюбно. Ни одной плохой оценки! Почаще б так. И не упал никто из учителей, хотя попытки были, спотыкались частенько, особенно у доски.

Артем остался безнаказанным. Подозревали его, конечно (больше такое сотворить некому), но доказать — не доказали. Артем все отрицал, делал непонимающее лицо, а делать разные лица он умеет. Но среди тех, кто знал правду, долго ходил в героях.

2

Однако неверно будет говорить, что Артем только хулиганит и не учится. Не только это.

Он смелый и добрый. За Глеба всегда заступается. Выглядит это немного смешно, ведь тот его гораздо выше и толще. Но постоять за себя Глеб не умеет.

Во время урока физкультуры его одиночество особенно заметно. На спортплощадке девчонки своей толпой, мальчишки — своей… и Глеб своей, состоящей из одного человека — его самого, если мы с Артемом не рядом. Сидит на лавочке и думает о чем-то. В футбол у него тоже не слишком выходит. Не то, чтобы Глеб неуклюжий… хотя да, малость неуклюжий. Бегает небыстро, хотя и выносливо.