Клуб космонавтики

Мысль хорошая и очевидная. Сегодня последний день для хоккея. Потом ждать до осени, ведь в городе нас не будет.

И мы направились к дому Глеба.

Края облаков уже покрылись золотом, кое-где угадывались звезды. На улице стало больше прохожих — люди потихоньку возвращались с работы. Вечер был не за горами.

2

— Нажимай осторожно, — попросил меня Артем, когда зашли в лифт. — а то сам знаешь.

Знаю, конечно. Поэтому дотронулся до кнопки с цифрой "девять", как археолог до выкопанной из песка миллионолетней глиняной амфоры.

Двери закрылись, и кабина поехала вверх. Все выдохнули.

Случилось у нас однажды лифтоприключение. Незабываемое, хотя мы его и обещали забыть. Потом расскажу.

Доехали, вышли, молча осмотрелись. Никого! И за дверьми в квартирах ни шороха, ни голосов, никто наружу не собирается. Отлично. Видеть нас не должны.

Лифт замер на последнем этаже, но лестничным ступенькам позволено идти еще дальше, в направлении чердака. Мы неслышно одолели их и остановились около финальной части нашего восхождения — трехметровой вертикальной лесенки, сваренной из труб и железных перекладин. Над ней в потолке запертый квадратный люк.

Ключ у меня есть. Однажды слесарь забыл вытащить его из замка, мы в Клубе быстренько вырезали копию и чердак перешел к нам в неограниченное пользование. Взрослые там не появляются. За год не приходил никто.

Лезть надо осторожно, слева под ногами межлестничный проем. Свалишься — лететь до первого этажа. Поначалу было страшновато, потом привык. Не смотреть вниз и все будет хорошо. Ключ у меня, поэтому я и открываю. К тому же мне это проще, я самый высокий.

Поворот ключа — и маленький висячий замок перестал быть помехой. Затем я приподнял и сдвинул увесистую крышку люка.

Все, можно заходить.

3

Чердак похож на обычную комнату. Только вытянутую и невысокую, с двумя окошками.

Здесь некрашеный деревянный пол, сумрачно, таинственно, пусто, пахнет досками и почему-то нежарко, хотя крыша должна нагреваться от солнца, а еще слышно разгуливающих голубей.

И здесь легко. Школа, родители, да и вообще весь мир остался где-то там, за бортом. Друзья рядом, но они не мешают. Захочу — приду сюда один. Буду сидеть в кресле и бездельничать.

На уроке истории нам с восторгом рассказывали, что при коммунизме не будет своего, одно лишь общественное, доступное всем, но меня такое будущее пугает. Должно быть место, которое только для себя. Где уютно, спокойно. Куда никто не зайдет, потому что у него тоже есть право здесь находиться, так что подвиньтесь, а не нравится — уходите, вас никто не держит.

И чего люди так боятся одиночества, не понимаю. Когда человек не один, он разговаривает с кем-то, а когда в одиночестве, то как бы разговаривает с собой. Даже молча, прислушиваясь к тому, что внутри его души. Кто так не делает — тот робинзон с необитаемого острова, только наоборот.

В журнале "Работница" (я такую ерунду не читаю, но случайно попалась на глаза), однажды увидел фразу — "она никогда не бывает одна". Гордо так слова красовались. Означали, что успешная женщина никогда не находится в одиночестве. Кошмар! Неужели "успешная женщина" и "тупая дура" — синонимы? Как это вообще печатают в советских журналах, тем более в глянцевых, блестящих, предназначенных для всех? Куда смотрит коммунистическая партия, в конце концов? Настоящая партия, не та, что на портретах. Куда смотрят портреты, я знаю.

Получается, мне двенадцать лет, а я уже критикую советскую власть. Встал на скользкую дорожку и даже коньков не надел. Ничего, постараюсь держать равновесие.

…Раньше чердак был жутко захламлен. Чего тут только не валялось. Мы сложили все барахло в дальний угол, носить вниз побоялись, нас бы тогда точно заметили. Но на чердаке нашлось и много интересного, например, плетеные кресла-качалки. Разумеется, старые и поломанные, но мы в "Клубе космонавтики" не зря занимались, и отремонтировать их труда не составило. До этого никто из нас в таких креслах не сидел. Какие же они классные! Качаешься, и не падаешь. Невероятно. Артем, правда, упал, доказывая, что можно свалиться. Доказал, молодец. Зеленкой его потом родители мазали, не "художники". Ирония судьбы.

Из досок мы соорудили небольшой стол, на котором теперь играем в хоккей. Какой хоккей? Настольный!

Настольный хоккей — одно из величайших изобретений человечества, наряду с полетами в космос и пломбиром. Настояще-ледяной интересен не так, там толкотня и скучные раскатывания взад-вперед, а тут надо думать и рассчитывать свои действия.

Мы долго обходились без мороженого, копили деньги. Страдали безмерно, как персонажи Достоевского. Но затем настал великий день покупки и тайно-торжественного принесения на чердак. Играли все выходные с перерывом на обед (не есть было нельзя, родители могли что-то заподозрить).

Конечно, настольных хоккеев в СССР далеко не одна разновидность. Две! Первая нас не интересовала, слишком простая, а стоит больше. Выбор примитивного дорого обходится человеку.

Но вторая то, что надо. Пластмассовое поле, жестяные хоккеисты, вроде ничего особенного, но есть простор для усовершенствований. Перво-наперво мы заменили шайбу — та, что в комплекте, нас, опытных игроков, не устраивала. Огромная, черная, умеет лишь уныло скользить по поверхности. Вместо нее аккуратно склеили две маленькие круглые фишки от лото. Получилась шайба, которая рождена не только ползать, но и летать в верхний угол ворот. Для этого мы клюшки хоккеистам чуть-чуть изогнули, чтоб она поддевалась.

Ну и еще по мелочам доработали, а потом сыграли тысячи матчей. Двое за столом воюют, а третий в кресле качается, журналы смотрит (не глянцевые, конечно, а "Техника — молодежи", "Уральский следопыт" и "Мир фантастики"). Затем проигравший выбывает, его место занимает другой. И так по кругу. Мастерством мы примерно одинаковы, каждый может выиграть и проиграть. Артем долго не думает, зато резво управляется с хоккеистами, Глеб наоборот, не спешит, но точно просчитывает, как отправить шайбу в "девятку", а я где-то посередине между ними, с достоинствами и недостатками одного и второго. Затягивает игра, как водоворот древний парусник. О времени забываешь через две его секунды.

Безусловно, когда-нибудь сказка закончится. Зыбок наш мир. Рано или поздно слесаря из домоуправления нагрянут сюда и поменяют замок. Однажды я разглядел следы обуви на железной лесенке, будто кто-то хотел забраться, но передумал. А иногда у меня возникает странное ощущение, будто за чердаком следят, и оно не исчезает, пока его насильно не выгонишь.

Счастье непрочно, за двенадцать лет я это хорошо понял. Надо жить настоящим. Сейчас мы этим и занимаемся.

4

Среди фантастических журналов на чердаке лежал один нефантастический. Второй журнал о кино, привезенный папой Артема из Америки. В журнале, помимо прочего, нашлось много фотографий скромно одетых актрис. Скромно — значит мало. Мало одетых. Не совсем голых, в купальниках, кружевах или под небрежно накинутым одеялом, но под этим одеялом, как растерянно намекает дедукция, они все-таки голые.