Клуб отъявленных негодяек

Спустя несколько минут сидение перестало быть таким холодным, а глаза — слезиться от ветра. Ника стала четче видеть картинку с мельтешащими на стадионе человечками.

Как единственный знакомый ей объект, Ника сразу разглядела макушку Димы. Хотя, может, дело было в том, что он был повыше многих своих однокурсников? Получается, это второй курс мучают пятой парой. Ника надеялась, что в следующем году, когда она перейдет на второй курс, расписание составят без пятых пар. Уж лучше не иметь окон, чем хотя бы даже раз в неделю оставаться так поздно.

Интересно, Дима видит ее с этого ракурса? Ника не могла даже его лица различить — узнала по волосам и росту. А вот он в ее сторону не смотрел. Да и если посмотрит — вряд ли увидит и узнает. Это хорошо или плохо? Может, не стоит ему показываться? Вряд ли он горит желанием ее увидеть. По крайней мере сама Ника не хотела бы снова встретить человека, последняя встреча с которым закончилась так тупо.

Минут через десять поле и трибуны огласил громкий свист. Судя по тому, что все стали покидать стадион, пара закончилась. Ника тоже двинулась бы с места, но она пригрелась. Мысль о том, чтобы снова подставить свою спину холодным порывам ветра, не вдохновляла на смену положения в пространстве. Интересно, она сможет здесь заснуть? Если да, то уйти надо раньше, чем это произойдет. Иначе она точно простудится.

Но Ника лишь плотнее вжала голову в плечи и теперь шарф закрывал ее нос.

Возможно, Ника начала засыпать. Голова стала тяжелой, как бывает, когда вот-вот начнется дождь. Одновременно хотелось отправится спать, хотя было не более пяти часов. Но вставать Ника не спешила.

Из полудремы ее вывел чей-то голос.

— Привет, — сказал он.

Ника дернулась от неожиданности. Ее веки уже слиплись, а холод практически перестал ощущаться. Но, блуждающую по грани сна и реальности, ее легко вывел чужой голос.

Ника раскрыла глаза и увидела Диму. Он уже успел переодеться.

— Ты что, спишь? Или опять плохо стало? — Сказал Дима, улыбаясь.

— Извини, — сказала Ника, стараясь умоститься в сидении, но комфортнее не становилось.

— За что?

— За то, что заставила тебя нянчиться со мной.

— Да брось, — сказал Дима, усаживаясь рядом.

Ника вмиг ощутила волны тепла, исходящие от него. После пробежек по морозу, его щеки раскраснелись, и Дима стал напоминать типичного мальчика, которого рисуют на новогодних открытках. Даже курточка у него была синяя, а шапка — с помпоном. Но шапку Дима держал в руках, поэтому Ника могла созерцать беспорядок на его голове.

Увидев, что Ника не прониклась его словами, Дима продолжал:

— Подумаешь? С кем не бывает?

— Ты точно не злишься? Не считаешь меня алкоголичкой?

— Что? — усмехнулся Дима. — Конечно, нет!

Правда.

Ника выдохнула. Не то чтобы она действительно переживала, что Дима может так думать. Просто Ника не хотела, чтобы о ней сложилось неправильное впечатление. Все-таки она не такая и плохая… Почти не пьет, редко курит и даже домашку выполняет. В последнее время.

— Хочешь леденец? — вдруг спросила Ника ни с того ни с сего.

Дима на секунду нахмурился, но продолжал улыбаться. Ответа он не давал, но Ника все-равно полезла в карман и вытянула оттуда пластинку с леденцами от боли в горле. Один она сама положила в рот, а второй дала Диме.

— Знаешь, — сказал он. — В моем возрасте уже не солидно сидеть на лавочке и грызть леденцы.

— А ты не грызи.

— Ладно, — сказал Дима.

Ника подумала, что, наверное, ее голос прозвучал слишком строго. У нее самой уже десна болели от того, что она грызла леденцы.

— Ты что здесь забыла, вообще? — вдруг спросил Дима.

— Гуляю.

Дима внимательно осмотрел ее и в тишине Ника услышала, что, вопреки ее предложению, он тоже грызет леденец.

— Я думал, что гулять — это ходить.

Ника поднялась и, легко слетев с нескольких ступенек, медленно пошла. Холод тут же принялся обрабатывать ее пригревшиеся места. Дима увязался следом.

— Так лучше? — спросила она, когда он ее догнал.

— Да меня и посидеть устраивало.

Ника улыбнулась. Леденец закончился и ей захотелось взять следующий. Но сделать это Ника не решалась, такая увлеченность начинала походить на зависимость. Странную леденцовую зависимость.

Разговор не клеился, а когда такое происходило, Ника чувствовала себя некомфортно. О Диме она ничего не знала, кроме того, что он знаком с Малышкой, работает в фургоне с кофе и питает странную тягу к помощи девочкам, попавшим в беду в ночь Хэллоуина. Поэтому расспросы она решила начать с базы.

— Так ты с Физического факультета?

Дима кивнул.

— Ф-20–1 — мы везде всегда… — начал он, но запнулся. — Короче, я хотела сказать кричалку нашей группы, которую я вот уже год и два месяца не могу запомнить… Но раз так, видимо, в ней нет ничего запоминающегося.

Логика была железной и Ника не спорила. Она вдруг забоялась, что снова не сможет продолжить разговор, но вдруг на ум пришел следующий вопрос и Ника удивилась, как так получилось, что она не задала его прежде.

— А какая у тебя сила?

— О-о-о, — протянул Дима с противоположным энтузиазмом к тому, что был в голосе Ники. — Самая тупая на свете.

— Ну скажи, скажи!

— Дай руку.

Ника мигом вытянула руку, и Дима крепко сжал ее ладонь. Уже через мгновение Ника ощутила жар, как от раскалившихся на солнце камней. Она дернула рукой, скривившись, и Дима тут же выпустил ее.

— Ну и что это значит? — спросила она, потирая ладонь.

Она осмотрела руку, которая, казалось, пылала, но на ней не было даже маленького красного пятнышка.

— Давай еще раз.

Ника снова протянула руку, но теперь не так резво. В этот раз Дима не стал сжимать ее ладонь и одного касания было достаточно, чтобы Ника ощутила, какой ледяной она стала.

— Все-равно не понимаю, — сказала она обиженно.

— Потому что это очень тупо, — сказал Дима. — Я просто могу менять температуру предметов. Даже не касаясь их.

Вдруг Ника почувствовала, что ее шарф начал гореть. Судорожными движениями она начала стягивать его с себя, по-настоящему испугавшись. Пламя видно не было, но жар шел.

Но вдруг Дима засмеялся, а шарф мигом перестал пылать. Ника обиженно проворчала:

— Дурак.

— Все ведутся на этот прикол. Все!

Дима закончил смеяться, только когда Ника вернула шарф в прежнее положение.

— Еще я могу так…

— Не надо! — воскликнула Ника, у которой пропало желание узнавать, как еще Дима может над ней поиздеваться.