Клуб отъявленных негодяек

Ника хотела что-то сказать, но Крисси ее перебила:

— Почему мне самое неинтересное?!

— Как это? — сказала Оля, удивившись как можно сильнее. — Отвлекать — это, наоборот, самое интересное.

Видя, что ее аргумент не пробивает возмущение Крисси, Оля добавила:

— Просто, чтобы привлечь к себе внимание и отвлечь такое большое количество людей, нужно быть настоящим мастером. Как ты! Мы с Никой с такой задачей не справимся, только тебе это по плечу.

Ника улыбалась и качала головой. Но Крисси всегда воспринимала лесть за правду, потому что, когда про нее говорили что-то хорошее, она не могла с этим не согласиться.

— Ну вообще-то да, — сказала Крисси, на секунду задумавшись. — Это вам не бумажки фотографировать… Для этого нужно… Как ты сказала? Мастерство? В точку.

— Значит, решили! — сказала Оля, вставая с кровати. — Крисси, ты придумываешь, как отвлечь публику. Ника, мы с тобой пробираемся в кабинет и… ну и дальше по плану. Осталось только немножко подождать.

— Месяц, — сказала Ника, которой, похоже, доставляло удовольствие находить в этой затее прорехи.

— Чуть меньше, но все же.

Вдруг под кроватью Крисси зазвонил будильник.

— Ого! Уже так поздно.

Оля глянула на часы. Было всего двадцать минут шестого. Оля удивилась, потому что для Крисси такое время считалось едва не утренним.

Крисси свесилась с кровати и стала шарить рукой по полу. Отыскав телефон, она выключила будильник. Встав с кровати, Крисси расчесалась перед зеркалом. Затем она кинула расческу на кровать и вслед за ней полетели шерстяные носки.

— Адиес, амигос, мне пора, — сказала Крисси, обуваясь.

— Куда? — спросила Ника.

— Неважно.

У двери она остановилась, чтобы послать Оле и Нике воздушный поцелуй и покинула комнату.

— Неважно — это Андрей? — спросила Оля.

— Вероятно. Меня больше волнует тот факт, что она поставила себе будильник, чтобы не опоздать.

— Да, такой пунктуальности от Крисси не дождешься, когда дело касается чего-то «важного».

Глава 9

Ника

Все зачеты Ника закрыла нормально и теперь, когда началась сессионная неделя, ей было чуть полегче. Первый экзамен, по основам особого направления, поставили на вторник, а это было уже завтра.

В понедельник Ника поставила себе будильник на шесть часов. Но проспала до половины девятого, чуть не опоздав на завтрак. Ее сонный мозг аргументировал такое отклонения от графика тем, что перед важным днем нужно выспаться, а если начать еще на день раньше, то на экзамене Ника должна быть бодрячком.

Несколько часов Ника корпела над учебниками, не сколько повторяя, сколько думая о том, что именно нужно еще повторить. Но большую часть дня Ника не занималась подготовкой, потому что «перед смертью не надышишься».

Оля теперь занималась в комнате, потому что в библиотеке поднялся сессионный переполох, и потому там было слишком шумно. Оставив ее в комнате, Ника и Крисси прогулялись по территории. В разговорах они избегали тему учебы; выкурили по две сигареты, исключительно в целях снятия напряжения; и даже спустились к странно-морю, где грели руки в воде, и в сотый раз обсуждали происхождение то ли пара, то ли тумана, который простирался над ней. Замерзнув, Ника и Крисси свернули в сторону своего корпуса.

Проходя мимо корпуса второго курса, Ника вдруг ощутила вибрацию в кармане. Она уже отвыкла от этого чувства и несколько секунд ей потребовалось, чтобы осознать его происхождение.

— Ого, — сказала Ника, достав телефон из кармана.

Он так и продолжал вибрировать, но отрывисто, не как при звонке.

— Что там? — спросила Крисси.

— Здесь связь ловит.

— Серьезно?

Крисси попыталась заглянуть в телефон Нике через плечо, но та увернулась. Ей приходили сообщения о пропущенных вызовах от мамы. Чтобы пересчитать их вручную, Нике потребовалось бы очень много времени. Но когда пришло последнее сообщение, все они сложились и рядом появилось число двадцать пять.

— Ого, — снова сказала Ника.

Так отчаянно дозвониться Нике мама могла только в двух случаях: случилось что-то очень хорошее или очень плохое.

Крисси успела уже не только приобрести интерес к телефону Ника, но и потерять его. Поэтому на очередное «ого» не отреагировала.

— Пойдем, — сказала она. — Холодно.

— Иди. Мне надо позвонить.

Уговаривать Крисси не нужно было. Она пожала плечами и, обхватив себя руками, направилась к корпусу первого курса. Ника тем временем уже успела набрать маму. Связи была всего «одна палочка» и вызов долго не принимался, но вскоре Ника услышала гудки и почти моментально трубку подняли.

— Алло? — сказала Ника, немного послушав тишину.

— Ника? — раздалось из трубки.

У голосов, конечно, не может быть цвета, но Нике сразу подумалось, что голос мамы какой-то бледный.

— Да.

— Ты как?

Теперь голос был бледным и влажным. Как Ника это поняла, оставалось загадкой. Она просто это чувствовала.

— Нормально. А у вас?

И снова тишина. На заднем плане не слышались звуки телевизора, музыки или голоса папы.

— Что-то случилось? — спросила Ника.

— Ника, мы с твоим папой разводимся.

Ника была готова к этой информации. Или по крайней мере думала, что готова. Она поняла, что развод неизбежен, еще когда училась в одиннадцатом классе. В КОНе она тоже об этом задумывалась, но только после звонков родителям. С мамой и папой она разговаривала по отдельности, в разные дни. Сначала ее удивляло, когда оба задавали практически одинаковые вопросы. Но потом Ника поняла, что это, вероятно, потому что между собой они не разговаривали.

— Мы думали сказать тебе, когда ты приедешь на каникулы, но потом решили, что тебе, наверное, лучше пока не приезжать…

Ника почувствовала, как скапливается слюна во рту. Проглотив и ощутив ее горечь, Ника подошла к крыльцу корпуса. Сначала она положила руку на перила, но затем села на ступеньку, не ощущая холод камня.

— Ладно, — только и сказала она.

— Или ты хочешь приехать на новый год?

— Не знаю… Да нет… Не хочу. Нет.

Телефон вдруг заскользил по щеке. Ника крепко его прижимала и теперь она ощутила, как слабеет рука и как легко скользит телефон, если по щекам бегут слезы. Ника всхлипнула, хотя не хотела этого делать.