Клуб отъявленных негодяек

— Смотри только не подожги, — сказала она, когда рука Димы была еще на ее голове. А потом она ни с того ни с сего добавила: — Так это ты, наверное, устроил поджог на балу, из-за которого сработала сигнализация!

Произнесено это было, как шутка, и Дима действительно заулыбался шире, но по другому поводу.

— Нет! — сказал он одновременно с радостью и досадой. — Нет, но мне очень хочется узнать, кто это сделал!

Ника пожалела, что подняла эту тему. Того глядишь и проговорится. Она замолчала, а Дима продолжал:

— Без понятия, кто это был, но этот человек — потрясающий!.. Что такое?

— Ничего, — быстро произнесла Ника, стараясь звучать непринужденно. — И что же потрясающего в том, чтобы ставить под угрозу жизни стольких людей?

— Ну никто же не пострадал… Уверен, это все было просто большой шуткой. И, по-моему, она удалась! — продолжал Дима. — Было весело.

Вообще-то Ника тоже считала выходку Крисси потрясающей. Да и в целом тот вечер был хорошим, если не считать пары крупных неприятностей.

Теперь воспоминаниями Ника снова вернулась в ссору. Ее угрюмый вид был обыденностью, но при каждой новой мысли о конце вечера бала, он достигал своего апогея.

— Да-а-а, было весело, — сказал Дима, не замечая реакции Ники. — Тот человек — просто гений!

Ника

В последний понедельник каникул некоторые студенты вернулись в КОН. Это были должники, которым предстояло до начала второго семестра справиться с пересдачами. Судя по количеству вернувшихся и по времени, отведенному на пересдачи, заслужить звание должника было крайне трудно.

Из всех новоприбывших для Ники было знакомым только одно лицо — Андрея. Увидев его, шагающего вдоль стадиона, Ника поймала себя за тем, что пытается отыскать шныряющую где-то рядом Крисси. Но она в список должников не вошла, так что прибудет только через неделю.

В конце того семестра, Ника и Андрей при встрече даже кивали друг другу. Официально они так и не познакомились, но он знал Нику, как подружку Крисси, поэтому растрачивал на нее один кивок примерно раз в неделю.

Но сегодня он даже не кивнул Нике, хотя она помахала ему. Просто глянул и прошел мимо. Нике такое, разумеется, не понравилось, но почти что не расстроило. Как и Оля, Ника не удостаивала его звания «краша», хотя другие первокурсницы с ними бы поспорили. Андрей был красив типичной мужской красотой. Но не старался произвести хорошее впечатление на тех, кто был ему безразличен или бесполезен. А это примерно девяносто девять процентов всех учащихся. Если бы Нике сказали бы описать его одним словом, она бы сказала «надменный». Поэтому она не понимала, каким образом все разговоры Ани, которая сидела рядом почти на каждой совместной лекции, неизменно заканчиваются упоминанием о нем.

Ника засунула руки поглубже в карман пуховика, который вместе с партией должников приехал к ней от мамы. Ей было жалко, что ради Андрея пришлось потратить тепло руки и теперь придется заново ее нагревать.

Наступили настоящие крещенские морозы. Даже снег под ногами не хрустел, а рассыпался на миллиарды крохотных кристалликов, сиявших на ярком, но не теплом солнце. По сравнению с легким минусом, который был в новогоднюю ночь, которая прошла более чем замечательно, теперь стало по-настоящему холодно. Ника каждый день надевала чуть ли не всю свою одежду, даже колготы.

Ника шла в столовую на второй завтрак. Первый она пропустила, потому что последнюю неделю решила каждый день отсыпаться, чтобы накопить часов сна на второй семестр. И, к удивлению, ей это удавалось. Ежедневно она просыпалась отдохнувшей и синяков под глазами в этом году пока не наблюдала. Нике стало казаться, что Оля зря предполагала, будто кто-то действительно воровал их силы. Хотя она сама убедилась в этом, когда они с Олей проводили ночной эксперимент в прошлом семестре. Но теперь, отоспавшись, Ника стала сомневаться в тех догадках.

[1] Текст песни «Новый год» дуэта «Потап и Настя»

33

Ника зашла на огороженную низким заборчиком территорию, где располагались столовая, медпункт и домики самых представительных сотрудников КОНа. Она не особо смотрела по сторонам, да и капюшон пуховика, натянутый по самые брови, сильно ограничивал обзор. Но вдруг краем глаза она заметила какое-то нестандартное движение, которое вряд ли было просто шевелением заснеженных ветвей на ветру, который был сегодня особенно сильным.

Не успев вычислить предмет этого беспокойства, Ника почувствовала, как в спину ей прилетел какой-то маленький предмет. Сквозь плотный пуховик это было практически не ощутимо. Предмет оказался снежком, так как, обернувшись, Ника не увидела ничего, кроме снега.

Тут же со стороны, откуда прилетел снежок, послышался смех, каким смеются только маленькие девочки.

Ника подняла голову и увидела Малышку. Сегодня ее наряд не был таким неопрятным и безвкусным, как в прошлые разы. Но, возможно, он просто скрывался под большим, во сто раз больше самой Малышки, пуховиком. Ее шапка тоже была розовой, как и варежки, с которых Малышка отряхивала снег, продолжая при этом хохотать.

Разумеется, Ника не могла злиться на Малышку и ее снежок. Она даже обрадовалась, увидев свою маленькую подружку.

— Малышка! — сказала Ника, приблизившись к ней. — Триста лет тебя не видела!

Малышка закончила с варежками и заключила Нику в объятия. Точнее только ее ноги.

— Триста лет? — озадачилась Малышка, когда с обниманием было покончено. — Это сколько же тебе всего лет?

Вопросы о возрасте Нике не нравились, хотя она не была тридцатилетней женщиной, которых дети до пятнадцати лет уже считают старыми бабками. Она даже призадумалась.

— Семнадцать. Но скоро восемнадцать.

— Скоро? — спросила Малышка.

— Ну-у-у, не прям. Тринадцатого мая.

Не очень скоро, но, как и в случае других неприятных дат, Нике казалось, что наступает она очень быстро и потому начинала заранее страдать по этому поводу.

— Ух ты! — сказала Малышка.

Ника сперва не поняла, чем вызван ее восторг. Но, наверное, для маленьких детей день рождение все еще веселый праздник.

— А у меня знаешь когда?

— Когда? — спросила Ника, удивляясь тому, что ей на самом деле интересно.

— Первого июня!

Даже от одного озвучивания даты своего рождения Малышка пришла в восторг. Она упала спиной на снег и стала размахивать руками и ногами, делая снежного ангела. В своем огромном пуховике Малышка напоминала резиновый мячик. Так что Ника не понимала, почему от удара о землю Малышка не отпрыгнула от нее.

— И сколько тебе лет исполняется? — спросила Ника, в попытках поддержать разговор.

— Шесть, — донеслось откуда-то из-под снега.

Теперь Малышка села и стала сгребать на себя снег. Ника даже немного испугалась, что она сейчас погребет себя заживо. Но снег был рыхлым, а Малышка такой непоседливой, что уже в следующий миг вскочила. Она начала бегать, стараясь наступать исключительно в следы.