Клуб отъявленных негодяек

Из оцепенения и сонной вялости их вывела девочка, которая зашла, резко распахнув дверь.

— Привет, привет! — затараторила она, обращаясь ко всем сразу. — Где можно сесть?.. Куда поставить чемодан? А, вижу!.. Ух-х-х, тяжелый! Поможет кто? Ты?

Вызвалась та же девочка, что помогла и Нике с Олей. Балаболка, как чукча, продолжала комментировать происходящее.

— А как же ты его поднимешь? У тебя, вон, ручки еще тоньше, чем у меня… А, вот как! Ух ты…

Представление с чемоданом так же поразило и новенькую. Но ей молчание давалось гораздо тяжелее, чем Нике и Оле и потому уже через три секунды, она сказала:

— Кого как зовут? Я Аня.

Ника и Оля представились. Остальные промолчали, но Аню это ничуть не обидело. Она переключила свое внимание на Олю с Никой и те пожалели, что тоже не проигнорировали ее сперва, потому что сделать это теперь было бы невежливо. Хотя очень хотелось.

— Представляете, я пыталась включить навигатор, но он никак не мог настроиться на мое местоположение! Я все тыкала-тыкала, а оно не находило, не находило, как будто этого места и не существует! А потом приложение просто начало вылетать!..

— Аня? Правильно? — обратилась к ней одна из девочек, которая была здесь еще до прихода Ники.

Аня оживилась.

— Да, правильно! Что такое?

— Помолчи, пожалуйста.

— Ой! — Аня зажала рот рукой, но это не сильно помогло. — Извините меня! Я просто очень взволнована! Так взволнована! Даже скорее взбудоражена! Столько всего нового и интересного!.. И это мы еще даже не тронулись с места!

Девочка на противоположном сидении, с ярко-подведенными черной подводкой глазами, посмотрела на Аню и показала ей, как закрывать рот на замочек, а ключик выкидывать. Теперь Аня поняла и закивала с глубоко-виноватым видом. Через секунду она снова открыла рот, будто вспомнила что-то очень важное, но тут же опомнилась и ничего не произнесла.

4

Спустя несколько минут та же девочка с ключиком и замочком сказала своей подруге:

— Что-то жарковато сегодня.

— Ой! — вдруг спохватилась Аня. — Это я виновата! Извините меня, пожалуйста!

Все присутствующие уставились на Аню, но это ее не смутило. Получив немое разрешение на продолжение мысли, она сказала:

— Просто, когда я сильно радуюсь, становится жарко, светит солнце… Понимаете?

Никто ей не ответил, и Аня добавила:

— А когда сильно грущу — идет дождь.

— А-а, — сказала девочка-«силачка».

— Бэ, — сказала ее подружка. — Я не поняла… Это типа сила у тебя такая?

— Ну я не уверена! — уверенно сказала Аня. — Но, наверное, да! Это прямая зависимость. Вот, видите, я сейчас очень радостна и так жарко стало!

Оля и Ника переглянулись. За беседой они наблюдали, как на представление в театре, где сюжет пьесы явно фантастический.

— Поубавь свой пыл, — сказала девочка с подведенными глазами. — Мне уже нечем пот вытирать.

— Ладно! — согласилась Аня, но, кажется, возможность услужить ближнему еще больше ее обрадовала.

После антракта, тишины, которая длилась не более двух минут, они услышали, как что-то снаружи громко загудело. А потом паром дернулся так сильно, что Ника стукнулась головой о стенку, а Аня ойкнула.

— Ура! — сказала она, но больше никто не разделил ее восторга.

Почти тут же начался второй акт и на сцену вышел новый персонаж.

Это была девушка с длинными светлыми, почти белыми волосами. Было видно, что она над ними постаралась: волосы стекали по спине аккуратными выутюженными прядями. Однако из-за сырости несколько крохотных прядок у лица и торчащих волосинок на макушке свернулись в кудряшки.

Девушка не представилась. Со скучающим видом она осмотрела каюту и выбрала место возле двери, напротив Ники. Блондинка окинула взглядом полки с чемоданами и свой, ярко-розовый, в два раза больший, чем чемодан Ники, положила прямо на пол. Она села и закинула на него ноги, как на специальную скамеечку.

Если бы Нике нужно было встать, то она бы не смогла из-за чемодана этой девицы. В любом другом случае Ника устроила бы сцену, заставив ее убрать с дороги вещи, но в этот раз ей почему-то не хотелось тревожить девушку. Не понятно почему, но она ей одновременно и понравилась, и вызвала какое-то странное чувство — отторжение со щепоткой неприязни.

Ника долго вглядывалась в лицо новоприбывшей, которая спряталась за телефоном. Оно было красивым, только подбородок слишком широкий, как у Щелкунчика, но это ей будто бы даже шло. На девушке была черная футболка с розовой глиттерной надписью «too glam to give a damn». Ника как раз пыталась ее прочитать, когда блондинка вынырнула из телефона и спросила:

— Долго еще пялиться будешь?

Нике вдруг стало совестно.

— Я не пялилась… — соврала она не так уверенно, как привыкла это делать.

— Не пялилась? А что тогда? Любовалась?

Ника ничего не ответила и отвела взгляд. Ей не хотелось портить себе настроение бессмысленными спорами. Но блондинка себе такой цели не ставила. Теперь она вглядывалась в Нику и вдруг спросила:

— Ты что колола губы?

— Я? Нет, конечно.

— А кажется, будто колола, — сказала блондинка и вернулась к телефону.

Ника подавила резкое желание потрогать губы. Странно, это вроде был комплимент, а вроде как-то неприятно стало на душе.

Спустя несколько минут мерного покачивания и шума бьющейся о борта воды Ника пришла к выводу, что эта девица ей не нравится.

Оля

Плыли долго. Оля несколько раз успела почувствовать и подавить приступы морской болезни, до того как паром наконец-то пристал к берегу и протяжный гудок ознаменовал это радостное событие.

Та же девочка помогла им с чемоданами. Дождавшись, пока блондинка выпрет из каюты своего огромного розового монстра, Оля и Ника вышли.

В проходе оказалось хуже, чем в метро в час пик. Старшие девочки оставались в каюте, потому что понимали, что все первокурсники первыми повскакивают и создадут пробки в коридорах. Оля подумала, что в следующий раз возьмет с них пример.

Минут пятнадцать ушло на то, чтобы Оля и Ника очутились на улице. Стало будто бы жарче. Оля улыбнулась, подумав, что эта та странная Аня виновата в этом. Туман над водой стелился не так плотно, как на первом берегу и потому Оля отчетливо видела не только тот паром, из которого только что вышла, а и второй, который вез третий и четвертый курс. Правда, сколько Оля не вглядывалась, не смогла увидеть, откуда они приплыли.