Клуб разбитых сердец

— Подожди! — крикнула Маняша в трубку. — Я сейчас выясню и перезвоню.

«Почему дети не говорят шепотом, почему голосовые связки развиваются в первые секунды жизни, раньше, чем мозги? Почему бы голосовым связкам не развиваться годам к тридцати, когда человек уже способен понять, что его крик мешает спать окружающим в целом квартале!»

— Где ты видел Пашкиного отца?

— Да в нашем дворе.

— Когда?

— Вчера, ну, когда мама ушла на твое собрание, я пошел гулять.

— Это было не вчера, дурень, а в пятницу, то есть позавчера.

— Какая разница-то?

— Ладно, проехали. А что он делал?

— С Соховым ругался. Сохов громко обозвал его «гадским папой». Так и сказал: «Ты! Гадский папа, отвали!» И толкнул его. А Пашкин отец схватил Сохова за руку. Ну, Сохов вырвался и бежать. А «гадский папа» за ним.

— Не может быть! — ошарашенно проговорила Маняша.

— Может, может, — злорадно подтвердил Сашка.

Она снова схватилась за телефон.

— Ну вот, пожалуйста, занято, — через минуту сообщила она. — Скорее всего его мать повисла на телефоне. Ее теперь час не отгонишь.

Она снова набрала номер:

— Здравствуйте, позовите Лешу. На тренировке? — Кинув трубку на аппарат, она крикнула: — Проклятье!

Варвара сунула голову под подушку: «Изверги!»

Потом Маняша еще долго пыталась застать дома хоть кого-то из своих друзей, но все напрасно. Единственной, кому она дозвонилась уже от отчаяния, оказалась Ульяна.

— А где Сема? — спросила Маняша у нее.

— Я его не пасу.

— А Сохов?

— Он мне звонил вчера, сказал, что у него проблемы.

— А какие, сказал?

— Нет, он только рявкнул, чтобы я о нем не трепалась.

— В каком смысле?

— Вот этого он как раз и не объяснил. Еще сказал, что, возможно, уедет.

— Он уже уехал?

— Понятия не имею.

— Ладно…

Маняша положила трубку и задумалась. Потом попробовала снова дозвониться Пашке. Результат был тот же — занято. Маняша решительно направилась в прихожую.

— Ты куда?

— К Пашке. До него дойти быстрее, чем дозвониться. Если он сам позвонит, пусть выходит меня встречать.

— Моню возьмешь?

Моня тут же зашевелился в коридоре.

«Сейчас все закончится, — приободрила себя Варвара. — Сейчас все разойдутся, и я все-таки смогу поспать!»

Входная дверь захлопнулась с особым садистским грохотом. Варвара дернулась под подушкой и блаженно улыбнулась: «Все!»

— Ну и дела, — вздохнул Сашка и заглянул к ней в комнату. — Мам!

— Только не сейчас, — простонала она.

— Мам, а Маняша ушла к Пашке.

— Это именно то, чего я уже час желала больше всего, — ворчливо отозвалась она. — И ты немедленно сгинь!

* * *

Маняша вылетела из подъезда, спустила Моню с поводка и оглянулась. Двор был пуст. Еще бы — воскресное утро, кому нужно таскаться по улице в такую рань? Тем более в такой холод. Первый мороз застыл инеем на ветках и железных остовах качелей. Она поежилась. Несмотря на пуховик, холод пробирал насквозь. Идти не хотелось, но Пашка мечется по своей квартире, и никто не в силах ему помочь. А вместе они что-нибудь придумают. Хотя, может быть, спасать Пашкиного отца уже поздно.

«Может быть, он и не догнал Сохова, может, он расстроился или ему все надоело и он отправился к своей молоденькой любовнице… — подумала Маняша. — Хоть бы он действительно был у нее».

Пашка — идиот. Не может позвонить этой девушке. Стесняется он, видите ли. Ну, хорошо, она придет и позвонит. Ей-то нечего стесняться.

«Интересно, а что думает его мать по поводу исчезновения своего мужа? Скорее всего, злится. Конечно, ведь он уже уходил».

Улица, примороженная зимним утром, показалась ей спокойной. Во всяком случае, главного источника опасности — Сохова, видно не было. А к Пашке идти совсем недалеко. Всего три дома, да с ней еще и Моня — огромный пес. Ну и чего с ними может случиться, даже если Сохов появится на горизонте?

Маняша спустилась с крыльца и пошла вдоль дома.

— Моня! — позвала она.

Пес потрусил следом, медленно, останавливаясь и обнюхивая каждый столбик.

— Моня, поторопись.

Маняша засунула руки в карманы. «Все-таки жутко холодно!»

Миновав три подъезда, она оглянулась. И застыла. Позади нее, шагах в десяти, вразвалочку шествовал Сохов.

— Моня! — она хотела крикнуть, но вышло как-то тихо и сипло.

— Да что ты меня боишься-то? — возмутился парень. — Это же ненормально. Ты и на улицу уже не выходишь без провожатых. То с двумя телохранителями, то с собакой. Ты еще тигра себе заведи.

— И заведу! — с вызовом ответила Маняша, сжав пальцы в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

— Пойдем, прогуляемся, — предложил он и дружелюбно улыбнулся. — Тебе ведь все равно нужно походить с собакой.

— Никуда я с тобой не пойду, — резко ответила она. — А собаку я могу и натравить!

— Я ведь помирать не собираюсь, так что нам жить на одной земле еще очень долго. Так и будешь от меня прятаться? — он сделал шаг ей навстречу.

Маняша отступила:

— Мы будем жить по разные стороны решетки.

— Ты просто дура! — усмехнулся Сохов. — Что я тебе сделал? Чего ты меня боишься? Ты ведь, между прочим, очень даже нравишься мне.

— Не могу ответить взаимностью.

— Ладно, — он снова шагнул к ней. — Пойдем, просто поговорим. Обещаю, как только тебе надоест, я сразу уйду.

— Мне уже надоело, — она повернулась и пошла от него по тротуару.

Он догнал ее и пристроился рядом.

Моня слегка приблизился к их паре, но особого беспокойства знакомый хозяйки у него не вызвал, поэтому он продолжал нюхать все, что попадалось на его пути, лишь изредка поглядывая в их сторону.

— Я иду к Пашке, он меня ждет, — на всякий случай сообщила Маняша.

— Я тебя провожу, — невозмутимо предложил Сохов.

Они прошли соседний дом, завернули за угол, вышли на улицу, так и не сказав друг другу ни слова. Сохов молчал, словно не знал, с чего начать. Маняша терялась в догадках.

«Уж не в любви ли он собрался признаваться? Обычно так ведут себя только влюбленные…»

Наконец, она не выдержала, глубоко вздохнула и спросила:

— Ты что, караулил меня?

— В общем-то, можно сказать и так.