Клуб

Я все еще в строю, Келли. Я все еще в строю. Еще не все...

Я закончу это. Обязательно. Я закончу это для тебя.

Я заставлю его заплатить, Келли. Он уже заплатил, но недостаточно. Я прослежу, чтобы он получил по заслугам. Обязательно. Я обещаю тебе. Можешь быть спокойна, милая сестричка. Ты можешь отдохнуть.

Ты можешь отдохнуть.

Скоро, Келли.

Она снова почувствовала томительное ощущение медленно открывающейся двери; сила струилась из темноты комнаты внутри нее, а ее мораль продолжала терять свою осязаемость и становилась бесформенной, как дым.

Что-то в комнате.

Что-то в темноте.

Посмотрим, как далеко заведет кроличья нора, Келли. Давай посмотрим.

ДЖЕЙСОН

Джейсон стоял внутри круга, его глаза перебегали с лица на лицо, пока толпа собиралась вокруг него. Он вбирал их всех в себя, запоминая черты присутствующих, сохраняя их в своей памяти в надежде, что ему удастся выбраться из этого дерьма.

Это придает новый смысл термину "круговая порука",– подумал он.

И только эта мысль придавала ему сил – выбраться отсюда и отомстить им всем за свое унижение, этим чертовым дрочилам.

А они и были таковыми, по крайней мере, некоторые из них. Они отлично дрочили.

Либо делали это сами (как господин президент, или тот странный, рыбоглазый, с лопатообразным лицом, который, Джейсон был уверен, был кинозвездой - один из тех бездарных засранцев, которые снимаются исключительно в тошнотворных, сахариновых ситкомах), либо с чьей-то помощью. Кому-то помогали послушные горничные, кому-то, как он предполагал, их жены, а кому-то – тот, кто просто стоял рядом с ними, мужчина или женщина. Казалось, это не имело значения. Женщины тоже не стесняясь теребили свой клитор, прижав ладони к промежности и энергично двигая рукой. Среди этих леди не было места старомодным представлениям о женской добродетели.

Перед тем как создать эту импровизированную арену, всех детей удалили из комнаты, несомненно, чтобы обезопасить их теперь, когда не один, а два их так называемых непрошенных "гостя" могли свободно передвигаться, хотя и в ограниченном пространстве. Вероятно, их уложили в кроватки, где-нибудь, где няньки с оттраханными мозгами читали им гребаные романы ужасов.

Взрослые, скинув вечерние наряды, образовали круг вокруг него и стоящей напротив него сучки. Широкое кольцо, состоящее из сисек, покачивающихся членов, розовой плоти и оскаленных сверкающих белизной зубов.

Я бы хотел обойти их по одному, выбить молотком эти гребаные идеальные зубы из их идеальных ртов. Заставить их подавиться этими гребаными штуками. Заставить их проглотить их как конфеты. Да, я очень хотел бы сделать это. Вырезать эти жемчужинки из их десен лезвием бритвы и скормить их гребаным детям и их жутким нянькам.

Джейсон посмотрел на другую сторону наспех сооруженной арены, где стояла девушка с напряженными мышцами и кипящей энергией. Ее глаза пылали, а стройное, обнаженное тело, казалось, излучало жар и ненависть.

Знаешь, что? Я согласен на это, милая. Я согласен на это. Да... После того, что я с тобой сейчас сделаю, за это не жаль и умереть. По крайней мере, я повеселюсь перед смертью, прежде чем эти гнилые ублюдки замучают меня до смерти.

О, Боже, это будет...

Ты чувствуешь себя сильной, пизда? Ты чувствуешь себя сильной? Потому что как только прозвенит звонок, я нарежу тебя на полоски, сука. Нарежу тебя и отомщу. Ты съела Лару, дрянь! Ты съела Лару!

Как и ты, Джейсон, старый приятель.

Заткнись, блядь! Выбора не было. Мне пришлось это сделать, чтобы выжить самому, и прежде чем я уйду с этой дерьмовой вечеринки, я отправлю тебя домой к маме по частям, сука... маме придется собрать тебя обратно, как гребаный пазл... Я...

Раздался громкий звон, когда кто-то из толпы швырнул что-то металлическое в центр круга.

Это был молоток.

Вы только посмотрите на это. Похоже на судьбу. Очень похоже на то, что чертова судьба пришла по вызову.

Джейсон жадно смотрел на молоток. Тот приземлился ближе к нему, чем к ней, и, поскольку в ближайшее время в импровизированную боевую яму не собирались бросать еще один, он решил, что это сама судьба вмешалась, чтобы вершилась справедливость.

Предмет, лежащий сейчас на открытом пространстве, был небольшим, но он сделает свою работу. Он сделает эту работу как надо.

Джейсон напрягся, опираясь на пятки, готовый к прыжку, как пантера, как только будет отдан приказ. Головокружительная энергия пронеслась по его телу. Он чувствовал, как его член пульсирует, грозя перейти в состоянии бетонной эрекции, и усилием воли заставил себя сдержаться. В драке от стояка никакого толку. Его зрение приобрело высокую четкость, переполняя мозг информацией. Он мог слышать все, что происходило в бальном зале: от сального смешка первой леди до нежного щебетания какого-то долбанутого мудака, хихикающего как гиена. От медленного, томного вздоха пианиста, только что закончившего исполнение очередной партии, до нервного, почти оргазмического хрипа президента. Он даже мог слышать, как сердце его жертвы гулко стучит в груди, когда девушка готовилась встретиться с ним, наконец, на равных.

Или, по крайней мере, он думал, что может.

Джейсон впитал все это, стал единым целым с окружающим его пространством: людьми, запахами, звуками, светом и тенью. Он вдыхал все это, словно это был весенний воздух, пробуждающий его чувства заново. Если это был его последний танец, и он планировал танцевать так, чтобы вызвать чертову бурю. Патрик Суэйзи^[11] перевернулся бы в могиле, если бы узнал об этом дерьме. Определенно.

В конце концов, он был убийцей. Смерть была его хобби, а он очень любил свое хобби. И когда жизнь дает тебе лимоны, ты делаешь лимонад. Когда она дает тебе молоток... ну, эта сучка узнает, как он может им работать.

И я превращу тебя в чертову отбивную.

Да, сучка!

Чертову гребаную отбивную.

ДЕВУШКА

И Джейсон, и остальные растворились перед ее взором.

Казалось, все они исчезли в густом тумане, когда ее захлестнули воспоминания.

Келли...

Осталось недолго, сестра. Пройдет совсем немного времени, как я буду стоять над трупом твоего убийцы или рядом с тобой, где бы ты ни была. Все закончится здесь, так или иначе, и если я смогу, я увижу, что ты отомщена. Я заберу у него то, что он забрал у тебя. У меня. У мамы и папы. Я заберу у него все это, и буду смотреть, как он истекает кровью на полу. Я заставлю его заплатить. Я заставлю его заплатить за то, что он сделал с нами.

Воспоминания нахлынули быстро и яростно, набрасываясь на нее, извиваясь, как черные змеи, вокруг ее обнаженной фигуры, когда в комнате воцарилась смертельная тишина.

Келли, подталкивающая ее все выше и выше на качелях, в то время как она визжала и кричала в детском восторге.

Келли, прижавшаяся к ней в тихой темноте их общей спальни, когда убийца в маске на экране преследовал свою жертву по продуваемыми всеми ветрами улицам пригорода маленького городка. Она, испуганная и взволнованная одновременно, с замиранием сердца подскакивала от каждого малейшего шороха. Келли, ухмыляющаяся от восторга, когда ей с трудом удавалось подавить смех при виде того, что ее сестра пугается каждого кадра глупого фильма ужасов.