Клубничка по-шведски
Шрифт:
— Далеко.
— На весь город? — настаивала Леся.
— Больше.
— На город и пригороды?
— Еще больше.
— На весь северо-запад?
— Еще больше.
— Что? На всю страну?
Арнольд покачал головой:
— Члены «Союза Четырех» живут во всех уголках мира. Конечно, основная их часть проживает в нашем городе и других крупных городах России. Но при необходимости «союзники» смогут найти «своих» даже… даже в Зимбабве.
— В Африке?
— Да, хотя признаю, там это будет сделать потруднее.
Это было просто немыслимо! Откуда взялась такая могущественная организация?
— И давно существует этот союз?
— Трудно сказать. Но Борис Владимирович…
— Это еще кто?
— Ну, тот друг семьи, который…
— Который втянул тебя в эту передрягу, — кивнула головой Кира. — Ясно! Продолжай дальше! Что этот благодетель Борис Владимирович сказал?
— Один раз в разговоре он случайно обмолвился, что состоит в союзе с девяностого года.
— Больше пятнадцати лет! И что? Ему это сильно помогло?
— Он стал ректором. И ему в центре города было выделено здание под его институт. В безвозмездную долгосрочную аренду.
— Да, есть чему позавидовать и восхититься. И это все устроили ему «союзники»?
— Тогда они назывались как-то иначе. Но принцип взаимовыручки существовал у них и тогда.
В принципе, ничего особенного в этом не было. На протяжении истории человечества в какие только сообщества не организовывались люди. По половому признаку, этническому, религиозному. Так что принцип взаимовыручки был ничем не хуже, чем все остальные. Оставалось только одно «но». Как быть с Арнольдом?
— Скажи, а Борис Владимирович в курсе, какого рода тебе было назначено испытание?
— Нет! Что вы! Суть испытания для каждого своя. И является страшной тайной. За ее разглашение — немедленная смерть!
— Так строго?
— Так сказал мне Магистр Севера при моем Посвящении.
Кира помолчала, подумав, спросила:
— Другими словами, некто в темном плаще и с неопределенным голосом сказал тебе, что ты должен убить господина Петрушкина? И тогда будет тебе честь, хвала и всесторонняя поддержка ордена «союзников»?
— Да.
— И что ты сделал?
— Ну что? — смутился Арнольд, отводя глаза. — Сначала у меня еще была надежда, что все это шутка. Но уже на следующий день меня призвали к ответу за бездействие.
— Как призвали?
— Просто позвонили на сотовый телефон и предупредили, что время пошло. И теперь вопрос стоит так: либо я останусь в живых, либо господин Петрушкин.
— И ты?
— Я попытался! — честно признался Арнольд. — Я даже приехал к его дому. Ждал, караулил. Но там все время этот его пес.
— Ты знаешь Грека?
— Весь поселок знает Грека. Проблема в том, что сам Грек никого знать не хочет.
Итак, подружиться с псом начинающему киллеру не удалось. Преданный пес прогнал несостоявшегося убийцу от дома своего хозяина — господина Петрушкина. Для очистки совести Арнольд сделал еще пару попыток подобраться к господину Петрушкину. Но при этом он прекрасно сознавал, что никогда не сможет убить живого человека. И потому, когда ему в очередной раз позвонили и предупредили, что за ним следят и сильно недовольны его медлительностью, Арнольд ударился
в панику и просто сбежал.— И сколько времени ты уже тут… прячешься?
— Именно тут? Давно. Уже почти неделю.
— Погоди. А где же в таком случае Вовик?
— Не знаю.
— Но это ведь ты позвал его с собой вступить в общество «союзников»?
— Ну да. Верно.
— И ему тоже было назначено испытание?
— Да. Наверное. Всем назначают. Чем он лучше?
— И какое? — затрепыхалась Кира. — Какое испытание?
— Не знаю.
— Вы не созванивались?
— Как?! — воскликнул Арнольд. — У меня лично отняли «симку». И вместо нее выдали другую с чужим номером, по которому мне могли позвонить только они сами.
— Кто они?
— «Союзники». И еще меня строго-настрого предупредили, что если я попытаюсь восстановить свою «симку» и вернуть свой собственный номер, то они об этом сразу же узнают. И мне не поздоровится.
— Другими словами, тебя лишили средства связи?
— Да. Записная книжка тоже осталась у них.
— И ты не мог никому позвонить?
— Да. И мне никто не мог. Только они — «союзники».
Последнее слово Арнольд произнес с таким отвращением, что подругам сразу же стало ясно: с «союзниками» для него покончено раз и навсегда. Эта история начисто отбила у Арнольдика аппетит к легкой жизни, взаимопомощи и всему такому прочему, что прекрасно звучит на словах, но редко происходит на самом деле. Подругам оставалось только выяснить конкретные подробности про этих «союзников».
— И где они дислоцируются?
— Что?
— Ну, есть у них какое-то определенное место для общих собраний?
— Наверное. Но мне его пока что не назвали.
— Ну да. Ты же не прошел Посвящения, — задумчиво произнесла Кира, а Леся добавила:
— А этот Борис Владимирович может о нем знать?
— Он — да.
— Позвони ему! Позвони и узнай!
— Я боюсь ему звонить! — расстроенным голосом признался девушкам Арнольд.
— Почему?
— Вы что, не понимаете? Он же «союзник»! Он — один из них. А я… А я — предатель. И он просто обязан будет сдать меня «союзникам», если не захочет неприятностей для себя лично.
Ситуация складывалась драматическая. Но подруги не унывали. В конце концов, они и не в таких передрягах бывали. И ничего, живы и почти здоровы. Конечно, нынешний враг многолик и опасен. И опасен он главным образом тем, что про него почти ничего не известно.
Это подруги и принялись обсуждать, когда отволокли мертвецки набравшегося Арнольда в его комнату. Заперли для надежности дверь, чтобы снова никуда не девался. И уселись у порога, сторожить мощно храпящего бедолагу.
— Ну и какие карты у нас с вами на руках? Что мы знаем про этих «союзников»?
— У них Вовик.
— И Петрарка.
— Это понятно. А что еще?
— Еще мы знаем одного из них. Этого самого Бориса Владимировича.
— И что толку? Арнольд боится к нему обращаться.
— Он боится, а мы не побоимся.
— Но мы с ним даже не знакомы.
— Познакомимся! — решительно произнесла Кира. — Мы с тобой обе девушки симпатичные. На одну из нас этот старый ловелас обязательно поведется. Ну, а дальше дело техники. Уверена, он сам предложит вступить в «Союз Четырех»!