Клубничный блеф. Каван

— Но ведь это ненормально для тебя, да? — тихо спрашивает Таллия.

— Для меня это ненормально. Мне не нужны такие жертвы.

Потому что я, в отличие от Слэйна, никогда не буду отрицать своих чувств, когда они появятся. Я честно себе в них признаюсь и не буду заставлять женщину вытягивать из меня эти слова клещами.

— Признаешься, — едва слышно повторяет Таллия.

— Да, признаюсь. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы влюбиться. Вероятно, я непохож на мужчину, который верит во всю эту чушь, но она есть. Любовь существует. Я знаю об этом. Так что всё хорошо. Да?

— Ага, — кивает Таллия и натянуто улыбается мне. Что я сказал не так? Таллия точно не в порядке, и она о чём-то сильно задумалась.

— Каван!

Я поворачиваю голову и вижу Кифа, идущего к нам. Он выглядит паршиво. Не знаю, как ему удалось объяснить свою хромоту, синяки, перевязанную голову и медленную походку, но он жив. Наверное, это хорошо.

— Таллия? Я удивлён, но в то же время безумно рад тебя видеть.

Ты спасла меня, — Киф широко улыбается своими чёртовыми потрескавшимися губами, и я кривлюсь.

— Я тоже рада видеть тебя живым. И не стоит меня благодарить, как и преувеличивать мой вклад. Я лишь осмотрела тебя. Как ты, Киф? — взволнованно и сопереживающе спрашивает его Таллия.

— Держусь. С утра я был в похоронном бюро, и завтра состоятся похороны моей матери. Сегодня свадьба моего отца. Я в грёбаном аду, Таллия. Я схожу с ума, — признаётся Киф.

— Ох, мне так жаль. Прими мои соболезнования и… наверное, поздравления. Это жутко слышится. Просто жутко. Не знаю, как ты держишься. Ты очень выносливый и сильный мужчина, — Таллия мягко улыбается Кифу, а тот чуть ли не превращается в лужу умиления. Какого хрена?

— Если бы женщины говорили мне подобное хотя бы раз в неделю, то я был бы ещё сильнее.

— Ну, выходит, что один раз уже есть, — смеётся Таллия. — Ты можешь дать мне свой номер телефона, и я буду писать тебе об этом каждый понедельник.

— Отличная идея. Я…

— Какого хрена ты флиртуешь с моей девушкой? — рычу я, дёргая Таллию к себе.

— Это был…

— Мне насрать, ясно? Даже не смотри на неё. Если она и будет кому-то говорить про силу мужчины, то только мне. Найди себе кого-нибудь другого, — злобно цежу я.

— Мда, вот и поговорили. Но мне всё равно, я накачал себя наркотиками и даже не воспринимаю тебя, как угрозу, Каван. Таллия, ты прекрасна. Встретимся на банкете. Вы можете пройти в сад, там располагаются все гости. Поболтаем позже, — Киф как ни в чём не бывало продолжает мило улыбаться МОЕЙ девушке, а затем ещё и подмигивает ей, направляясь к другим гостям.

— Ты в своём уме? — шепчет мне Таллия.

— А ты? Ты флиртовала с ним, — так же отвечаю ей.

— Это была дружеская беседа. Где твоё сострадание, Каван? Киф сейчас переживает самый сложный период. Он подавлен. Так ещё и накачал себя наркотиками. Как можно быть таким чёрствым? — отчитывает она меня.

— Но я же…

— Ты повёл себя безобразно. Просто безобразно, Каван. Нет ничего плохого в том, чтобы говорить людям комплименты и поддерживать их, вне зависимости от гендерной принадлежности.

Перед горем все равны. Господи, как ты мог? — Таллия шлёпает меня по руке. — И при чём здесь флирт? Если мужчина и женщина разговаривают, это не значит, что они флиртуют. Есть разные виды общения, Каван. Формальное и неформальное. А в такой сложной ситуации ты повёл себя, как эгоист с огромными проблемами в голове. Я от тебя такого не ожидала.

Пока она говорит мне всё это, ругая, как маленького мальчика, я возбуждаюсь. Она чертовски горячая. Я псих. Я влюблённый псих, которому нравится, что женщина может отстоять свои права и в то же время заставить меня считать себя придурком. Ревнивым придурком. Мне нравится.

— Хватит улыбаться, — прищуривается Таллия.

— Я не могу перестать это делать. Ты такая хорошенькая, когда ругаешься. Я снова хочу тебя. Я бы взял тебя прямо здесь…

— Каван, — щёки Таллии покрываются алым румянцем, и она оглядывается по сторонам. — Прекрати. Пошли в сад, где нам и нужно быть. И веди себя прилично.

Хоть Таллия и понятия не имеет, в какой стороне находится сад, но она куда-то ведёт меня за собой. Наверное, я выгляжу как идиот, потому что улыбаюсь так широко, что, кажется, рот треснет. Но когда Таллия уже в отчаянии кружится между гостей, путаясь в подоле своего платья, я веду её к месту проведения церемонии.

Мы выходим в сад, в котором расставлены стулья, и Энрика сразу же машет нам. Я давно не видел Слэйна, и сейчас мне больно, потому что он не обращает на меня внимания, держа на руках дочь и общаясь с Брианом. Он делает вид, что меня нет. То же самое делаю и я.

— Каван, рада тебя видеть живым, — Энрика целует меня в щёку и переводит взгляд на Таллию, смущающуюся под её пристальным взглядом.

— Таллия, это жена Слэйна Нолана — Энрика. Энрика, это Таллия, — сухо представляю их.

— Вау, ты существуешь, — смеётся Энрика и целует Таллию в обе щёки. — Очень рада встретиться с тобой. Я предполагала, что Каван кого-то нашёл себе, иначе бы он не спрашивал странные вещи, вроде…

— Достаточно, — обрываю я Энрику, но она из тех, кого сложно заткнуть.

— Брось, женщинам важно знать, сколько усилий прикладывает мужчина, чтобы покорить их сердца, — отмахивается от меня Энрика.

Таллия бросает на меня озадаченный взгляд, а я передёргиваю плечами.

— Не слушай её. Она бывает очень и очень навязчивой.

— Не навязчивой, а другом, Каван. Это так называется. Слэйн, познакомься с девушкой Кавана. Прекрати вести себя, как мудак, — шипит на мужа Энрика.

Глаза Таллии распахиваются шире.

— Я же говорил. Они ненормальные. Не обращай внимания, — шепчу я Таллии.

— Слэйн! Бриан, брысь отсюда! — рыкает на обоих Энрика.

Я вижу, с каким высокомерием и недовольством Слэйн обращает внимание на Таллию. И мне не нравится это внимание. Я слишком хорошо знаю Слэйна, чтобы не понять, что она ему не угодила.

— Это Таллия. Красавица, да? Каван с ней встречается, — улыбается Энрика.

— Очень приятно познакомиться, Слэйн, — мягко отвечает Таллия.

Слэйн, в свою очередь, щёлкает языком и передаёт дочь Энрике.

— Это не то, что стоит моего внимания. Лучше найду, где можно выпить, — фыркает Слэйн.