Клубок со змеями

Все в длинных кожаных рубахах, подол которых опускался до колен. Нашитые поверх одежды металлические пластины ярко сверкали под лучами восходящего солнца. Как и их бронзовые шлемы-шишаки [4] . Каждый стражник был опоясан темным кожаным ремнем, где покоились ножны с коротким мечом. Двое, что держали толпу на небольшом расстоянии от дома, имели вдобавок копья, выставленные медными наконечниками вперед, и длинные, грубо сколоченные, узкие щиты. Когда я приблизился вплотную, то насчитал четверых — еще один осматривал хижину с порога, придерживая рукой висевшую на одной петле дверь. Второй стоял возле носилок, на которых лежало чье-то тело, прикрытое куском серой ткани. Нетрудно было догадаться, кто скрывался под ним.

4

Шишак — шлем с высоким навершьем, которое имело вид длинной трубки и оканчивалось яблоком или украшалось репьем.

«Корзинщик».

Я нервно сглотнул.

«Еще не поздно повернуть назад. Скрыться. Откуда такая уверенность, что мне поверят? Я поступаю глупо! Признай! Признай же самому себе! Даже если я ни в чем не виноват, это еще нужно доказать! Но ведь я и вправду не виновен. Боги свидетели! Но уверен ли я в этом? И помогут ли мне боги? Лучше бежать... нет! Я иду. И да поможет мне Шамаш!» [5] .

Подойдя к толпе, я без лишних церемоний начал орудовать локтями, пробираясь ко входу в жилище Бел-Адада. Послышались возмущенные крики и проклятия, которыми собравшиеся щедро осыпали мою голову. Но мне было все равно.

5

Шамаш — бог Солнца и справедливости.

«Чем скорее закончится это безумие, тем лучше».

Сему остался где-то позади.

«Ну и славно. Хоть ненадолго избавлюсь от его нытья».

Спустя минуту упорной работы локтями, я, наконец, добрался до хижины и, чуть было, не напоролся на медный наконечник копья.

— Куда ломишься? — рявкнул один из стражников со щитом. — Это место преступления!

— Я знал корзинщика... — начал, было, свое пояснение я.

— Да его, небось, вся округа знала, — перебил воин, а затем презрительно добавил, — так, что стой среди остальных, мушкену [6] .

6

Мушкену — лично свободное, но ограниченное в правах сословие вавилонского общества. Ниже в иерархии располагались только рабы.

— Дело в том, что я ремесленник...

— Еще и ремесленник [7] , — фыркнул второй стражник, сострив гримасу отвращения, — прочь отсюда, вошь! Иначе мы мигом прекратим твои жалкие страдания на этой бренной земле.

— Ремесленник, который построил этот дом! — выпалил я, сам поразившись своей смелости.

«Но раз уж идти, то до конца!».

В мгновение ока наступила абсолютная тишина. Словно Мардук выглянул из-за облака и разом молнией всех поразил. Люди с изумлением таращились на меня. Воин, стоявший в дверях хибары, медленно повернулся в мою сторону. Судя по золотой рукоятке меча, это был глава отряда. Молчание длилось несколько секунд, но потом его прервал первый стражник со щитом. Его вид мне изначально не понравился. Широкий лоб, который пересекала одна глубокая морщина. Острый, как у коршуна, нос. Небольшая, конусообразная бородка. И глаза. Серые. Узкие. С безумным огоньком внутри. Когда же его рот, обрамленный тонкими губами, раскрылся в злорадном смехе, меня и вовсе пробрала сильная дрожь.

7

В Древнем Вавилоне ремесло считалось низшим делом. Земледелие и торговля носили более почетный характер среди населения.

— Командир! — загоготал он. — Гляньте-ка! Да к нам убийца пожаловал! Видать, настолько надоела своя крысиная жизнь, что на встречу с богами торопится!

— Я не виновен, — выдавил из себя я, стараясь сохранить самообладание.

Это вызвало еще больший всплеск смеха, который подхватили остальные воины, а также несколько человек из толпы. Лишь командир стражников молчал, не сводя с меня взгляда своих голубых и пытливых глаз.

— Вы все так говорите, — сквозь смех и слезы проговорил второй щитоносец. — А потом, как миленькие, ко дну идете [8] .

8

Имеется в виду ордалия — Божий суд. Связанного обвиняемого в совершении преступления бросали в водоем и признавали невиновным, если вода не принимала его.

Мое тело бил озноб от страха, возмущения и стыда. Щеки пылали огнем. Впервые в жизни меня подняло на смех столько народа. Даже, когда в детстве я споткнулся и упал лицом в свежее коровье дерьмо, гогот соседей не вызвал подобную бурю различных чувств. Но самое главное — они смеялись над правдой!

«А с чего я взял, что это правда? Ведь я сам еще с утра признал вероятность собственной оплошности. Вспомни-ка свои размышления о гнилой деревяшке и плохо закрепленной балке. Я просто верю в свою невиновность, но не знаю, так ли это на самом деле! Беги! Беги! Беги же! Поздно...».

— Довольно! — громким поставленным голосом командир прервал смех своих подчиненных, а за ними утихла и толпа. — Тащите его сюда.

Первый щитоносец, отложив копье в сторону, схватил меня за руку. Я дернулся. Непроизвольно, но дернулся. И тут же поплатился за это. В следующий миг я увидел быстро приближающийся щит, а затем почувствовал сильную боль. Никакое похмелье с ней не сравнится. Желтые круги расплылись перед глазами. Не давая опомниться, стражник швырнул меня лицом вниз под ноги командира. Я застонал.

«Ну, прямо, как с утра, когда меня разбудил Сему. Нет, не совсем. Тогда было не так больно...».

— Встань, — услышал я спокойный голос и попытался повиноваться, но ноги не слушались.

Чья-то сильная рука ухватила меня за волосы и потянула вверх. Возникло ощущение, что мне с головы сдирают кожу. Я заорал и тут же получил удар кулаком в челюсть. Во рту появился вкус крови. На удивление, прилетевший в зубы кулак помог прояснить зрение, и я увидел лицо командира прямо перед собой. Настолько близко, что мог разглядеть каждый волосок в его черной, ухоженной и завитой бороде.

— Кто ты? — спокойно спросил он.

— Саргон, — распухшими губами пробормотал я, тут же получая увесистый подзатыльник.

Отвесивший его сероглазый стражник, ухватил меня сзади за шею и грозно зашипел:

— Подробнее, ублюдок!

— Здесь я веду допрос, Этеру, — тихо осадил его глава отряда.

— Простите, — буркнул сероглазый.

— Строитель домов? — сказал командир, скорее утверждая, нежели спрашивая.

Я кивнул.

— И ты соорудил для погибшего эту хибару.

Я снова кивнул.

— Когда ты с ним познакомился?

— Недели три назад, — промычал я.

— С какой целью?

— Он заказал себе хижину. Самую обычную. С глиняными стенами и тростниковой крышей.

— Поганое ремесло, — проворчал за спиной Этеру.

Его реплика осталась без внимания.

— Когда ты закончил работу?

— Вчера, ближе к вечеру.

— Хозяин заплатил?

— Да, господин.

— Полную сумму?

— Да, — я начинал понемногу приходить в себя.

— Где ты был сегодня на рассвете?

—У себя дома.

— Ты живешь один?

— Да.

— Здесь?

— Не совсем, — ответил я, однако почувствовал, как тиски Этеру сильнее сжимаются на шее и поспешно добавил, — моя лачуга чуть дальше. К югу от кузницы.

— И ты утверждаешь, что утром находился в своей хижине?

— Верно.

— Это может кто-то подтвердить?

«Сему! Сему может. Хотя нет. Боюсь, он пришел ко мне уже слишком поздно».

Поэтому мне ничего не оставалось, как отрицательно покачать головой.