Клубок со змеями
Шрифт:
— Спасибо. Уверен, дальнейшее мое предложение заставит тебя восхищаться мной еще больше.
— Давай быстрее!
— Не торопи меня.
— А ты не отвлекайся!
Я хмыкнул:
— Ладно-ладно. Один из разбойников упомянул прозвище — Кривое Серебро. Тебе оно о чем-то говорит?
Бастет ненадолго задумалась, а потом отрицательно покачала головой:
— Нет. Впервые слышу.
— Жаль.
Я сделал еще несколько шагов по шатру, а затем остановился.
— Пусть все напишут свои имена на глиняной табличке и принесут ее нам. Быть может, мы найдем среди них
— И как мы объясним эту просьбу?
— Ты скажешь, что хочешь щедро отблагодарить выживших за проявленную доблесть и поддержку в столь тяжелое для тебя время.
— Хм, — нубийка задумчиво пожевала нижнюю губу, — звучит неплохо.
Кивнув, я добавил:
— Советую также намекнуть, что они станут твоими посвященными и узнают место схрона сокровищ Азамата.
Бастет резко скинула ноги со стола:
— А вот этого не будет!
— Послушай...
— Если они узнают, где спрятаны сокровища, то ублюдок сразу меня прирежет! — Бастет опять стала закипать.
— Разумеется, — терпеливо начал втолковывать я, — но, ты же, понимаешь разницу между намеком и самим действием?
Она злобно стрельнула глазами:
— Допустим, мы сделаем это. Что дальше?
— Этим мы добьемся очень важной цели — отсрочим угрозу со стороны заговорщика. Ведь богатство само может приплыть к нему в руки.
Я присел рядом с ней.
— И нужно поговорить с Тарару по поводу его просьбы. Если в данный момент и нет возможности удовлетворить ее, то стоит, хотя бы, дать надежду на то, что она может быть удовлетворена потом. Как минимум, мы должны показать, что не безразличны к его судьбе. Множить число врагов не самая лучшая идея, — я заглянул ей прямо в глаза, — согласна?
Бастет несколько секунд пристально смотрела на меня, а затем кивнула и вяло улыбнулась. Напряжение спало.
— Убедительно. Извини, что немного вспылила
— Ничего, твоя вспыльчивость меня даже возбуждает.
— Правда? — она вплотную придвинулась, и ее колено уперлось мне в пах. — Быть может, мне всегда стоит быть с тобой вспыльчивой?
— Не стоит путать дикость Ламашту с грозной красотой воительницы, — произнес я.
— Кто такая Ламашту? — спросила она, явно не собираясь слушать ответ. По ее глазам было видно, что нубийку сейчас интересовало совсем другое.
— Позже расскажу, — ответил я, уже предвкушая несколько минут наслаждения, как вдруг снаружи раздался голос.
— Господин Саргон?
Я узнал его. Это был тот самый разбойник, с которым я ходил к колодцу.
«Наверняка Гасан. Мне он сразу показался туповатым».
Бастет прикрыла рот рукой, сдерживая смешок.
— Гасан? — раздраженно спросил я.
— Да, господин. Вы позволите?
— Входи, — приказал я, вставая и пытаясь унять естественное влечение.
«Олух, не мог прийти попозже?».
Бастет вновь скрестила ноги и водрузила их на стол. С непринужденным видом она стала рассматривать забинтованную кисть.
Гасан вошел в шатер и слегка поклонился:
— Госпожа Бастет... господин Саргон.
Она даже взгляда не
подняла, продолжая лицезреть свои бинты.Я же, сдвинув брови, спросил:
— В чем дело, Гасан?
— Мы выполнили ваш приказ, — ответил он, а затем добавил, — полностью. Все снаряжение проверено, тела захоронены, сокровища собраны, припасы заготовлены. Осталось убрать только этот шатер, да его утварь. И можно будет ехать.
— Хорошо. Но прежде, чем мы отправимся в путь, нужно сделать еще одну вещь.
— Да? Какую?
— У тебя найдется глиняная табличка или пакирус?
— Че? — выпучил глаза Гасан.
Мысленно я ругнулся, ибо понял, что неправильно произнес название того писчего материала, что видел в палатке Азамата.
— Папирус, — нравоучительным тоном поправила Бастет.
— Спасибо, — сухо поблагодарил я, — глиняная табличка или папирус?
Гасан озадаченно почесал затылок. Я буквально ощущал, как с трудом работает его мозг.
Наконец, он выдавил:
— Найдется, наверное. Вроде среди табличек караванщика мы видели парочку чистых.
— Отлично. Пусть каждый внесет свое имя на табличку, а затем принеси ее нам.
— Да, господин, — взгляд Гасана продолжал оставаться недоумевающим.
— Это необходимо, чтобы по прибытии в лагерь каждый из вас получил щедрое вознаграждение за проявленную доблесть и поддержку, — пояснил я.
Глаза Гасана прояснились. На лице под накидкой расплылась глупая улыбка.
— Благодарю вас, господин Саргон!
— Кроме того, — подала голос Бастет, наконец, оторвавшись от созерцания поврежденной руки, — не исключено, что все члены этого списка станут моими посвященными, и как только я оправлюсь от ран, мы двинемся к месту, где лежат наши сокровища.
Гасана аж затрясло.
— Слушаюсь, госпожа Бастет, — просипел он.
— Иди, — приказал я, — как только все впишут свои имена в табличку, принеси ее нам. Поздно вечером мы отправляемся назад. Раздели оставшиеся четыре кувшина с вином поровну — по одному сосуду на двоих. Все понял?
— Да, господин Саргон.
— Теперь точно все, — махнул я рукой.
— Да хранят вас боги! — взвизгнул Гасан и вылетел из шатра, будто ошпаренный.
— Отлично, — пробормотал я, когда полог за ним опустился.
— Думаешь, получится?
— Уверен. Заговорщик не подозревает, что я слышал его разговор, а упустить возможность стать посвященным и быть осыпанным наградами он не захочет, — я повернулся к ней, — тебе понадобятся носилки для передвижения?
Она фыркнула:
— Еще чего. Я поеду на верблюде. Мне отсекли пальцы, а не ноги.
— Ты потеряла много крови и лишилась сил, — мягко напомнил я.
Она пронзила меня острым взглядом и молвила, проговаривая каждое слово:
— Я... поеду... на... верблюде!
— Хорошо-хорошо, — я примирительно улыбнулся, а затем вновь сел на ложе и провел рукой по ее оголенному животу.
— Думаешь, у нас есть время? — лукаво произнесла она.
— Разумеется. Один Гасан провозится полчаса, пытаясь вывести на табличке свое имя.
Она рассмеялась.