Клуша

– Сидит она, за ноутбуком только и сидишь. Быстро пошла с ребенком гулять!

Детское желание надуться и никуда не идти едва не пересилило голос разума, который советовал не ссориться с матерью и сделать, как она хочет. Мама только пришла с работы и устала. Она всегда срывается на мне, подумала Клава, всегда, сколько себя помню.

– Сейчас, сейчас, – пробурчала Клава и вновь принялась натягивать джинсы.

– Платье надень!

– Не хочу.

– Надень платье, говорю. Так мужика и не найдешь себе, ходишь как неряшливый пацан.

Клава упрямо натянула джинсы. Серо-зеленую майку она носила уже года три. А может и четыре. Любимая майка, со странным аляповатым рисунком и надписью, значения которой Клава не знала. Для женственности – серьги в ушах и золотистые босоножки. То, что надо. Олежка уже стоял в шортиках и маячке, совсем новеньких, купленных комплектом. Одежду ребенку покупала Мария Васильевна, изо всех сил стараясь, чтобы внук ни в чем не нуждался.

– Мы ушли! – крикнула Клава по привычке.

? Я вижу, – проворчала Мария Васильевна, закрывая за ними дверь. Глубоко вздохнула, наконец-то дома одна. Если бы была возможность снимать дочери отдельную квартиру или комнату, Мария Васильевна этой возможностью бы воспользовалась. Но оставлять ребенка с этой безалаберной девицей выше ее сил. Вот как Клава собралась воспитывать Олежку, если сама еще дите? Пустая голова, и в кого она такая непутевая? Мария Васильевна опять вздохнула, в родителей, разумеется.

Клава шла с Олежкой, почти не глядя по сторонам и тащила ребенка за руку. Олежка не сопротивлялся. Сосредоточенно смотрел вперед и быстро-быстро перебирал ножками. Когда ему надоело, он просто повис на маминой руке.

– Олежка, – сказала Клава строго, – пойдем, мы же гуляем.

Олежка молча уставился на нее исподлобья.

– Олежка, – Клава потянула мальчика за собой, – пойдем.

Олежка захныкал и потянул маму в другую сторону.

– Ну куда ты хочешь? – спросила Клава, теряя терпение, но все же пошла за сыном. Не все ли равно, куда идти гулять?

Олежка довел маму до края дома, остановился, посмотрел себе под ноги и пошел обратно.

– Твоя бабушка просила зайти в магазин, – сказала Клава. – Давай зайдем и пойдем домой, Олежка?

Олежка ожидаемо не ответил. Клава поволокла ребенка к магазину. Какого хрена, думала она, какого хрена мама сама не могла зайти в магазин после работы? Ей же по пути. Но нет, лучше запрячь дочь, чтобы та делала крюк и тащилась с ребенком в одной руке и покупками в другой. И всегда так было, даже сразу после родов, мама всегда настаивала, чтобы Клава сама тащила огромную тяжелую коляску с четвертого этажа, шла с Олежкой за продуктами в дальний магазин, а потом все это затаскивала обратно на четвертый этаж, еще и выслушивала нотации, что так долго, и истории в духе "вот в мое время". Истории не худшее. Прошло уже три года, но время от времени Мария Васильевна разражалась лекциями и истериками по поводу Олежкиной безотцовщины и даже играя с ним, ласково называла сироткой. В такие моменты Клава ее терпеть не могла.

Мать жаловалась, что Клава никак не выйдет замуж, но и встречаться с мужчинами не позволяла. "Вон, уже принесла одного в подоле" был самый весомый ее аргумент.

Если бы была возможность снимать комнату и переехать от матери, Клава этой возможностью бы воспользовалась. Но ни работы, ни денег на съем жилья не было, так что мечты оставались мечтами. К тому же, терпела же она мать на протяжении двадцати с лишним лет, можно и еще потерпеть, думала Клава.

Чем ближе Клава с Олежкой подходили к магазину, тем больше Олежка капризничал.

– Ну, Олежка, – ворчала Клава и только сильнее стискивала ручку ребенка. Олежке не нравился магазин, не нравилась толчея внутри и запахи. Особенно запахи. Стоило ступить за раздвижные стеклянные двери, как он начинал орать и размазывать сопли по лицу. Клава упрямо тащила сынишку за собой, делая вид, что не происходит ничего особенного. Ей казалось, что даже охранники смотрят на нее с раздражением.

– Успокойте ребенка! – сказала сердитая старушка, пока Клава сжав зубы, выбирала сетку с луком получше. Седые волосы старушки старательно уложены, надето на ней старомодное, но стильное платье, губы подведены неяркой помадой, и пахло от нее явно недешевыми духами. Впечатление портил лишь желчный цвет лица и та отрешенная сосредоточенность, с которой она выбирала морковку, чуть ли не надкусывая каждую.

– Выйдем, он сам успокоится, – сказала Клава старательно спокойно, но получилось все равно так, будто огрызнулась.

– А вы можете вежливо разговаривать? Сама нервная и ребенок такой же. Нарожают, потом воспитывать не хотят, – зачастила старушка.

Клава не глядя бросила лук в корзинку и поспешила отойти от старушки, пока и в самом деле не разозлилась по-настоящему. Но старушка не отставала. Выбрав морковку, она целенаправленно устремилась вслед за Клавой и ее хнычущим малышом.

– Вы ему купите что-нибудь, – причитала она.

– Может, вы и купите? – действительно огрызнулась на этот раз Клава.

– Что? Уже ребенку и конфетку купить не можете? – взвилась старушка.

– Нарожают нищету, – добавила большегрудая объемная женщина у прилавка с мясом.

Олежка заорал еще сильнее.

Клава с грохотом поставила корзинку на пол супермаркета, схватила в охапку Олега и вылетела из магазина.

– Нервная какая, – заверещала ей вслед старушка. – Таблеточек попей, болезная.

Очнулась Клава уже возле дома. Олежка проревел всю дорогу, едва успевая за матерью. Без продуктов ей придется выслушивать еще одну нотацию уже от собственной матери. Клаве захотелось разрыдаться от жалости к себе. В дополнение ко всему порвался ремешок на босоножке, и добираться до дома пришлось приволакивая ногу. А еще придется клянчить денег у мамы на новые босоножки. Лучше уж эти скотчем заклеить.

– Сама за продуктами схожу, – сердито сказала Мария Васильевна. – Бесполезная, несобранная ты клуша.

Дверь с треском захлопнулась.

Олежка потянул Клаву за руку и снова захныкал. Он уже устал, хотел есть, Клава все это понимала, но все равно звонко ударила сына по щеке.

– Да замолчи ты!

Олежка покраснел от натуги, сопли свисали уже чуть не с подбородка. И вместо того, чтобы успокоиться, выпустив пар, Клава ударила его еще раз.

– Хватит, – приговаривала она с каждым ударом, – хватит, хватит, хватит реветь. Из-за тебя все, – сказала она и тоже расплакалась.

Глава 2

Наутро следующего дня Клаву разбудила мама. Клава еле разлепила глаза, мама нависала над ней уже в бежевом плаще застегнутом на все пуговицы, ярко подведенные карандашом губы крепко сжаты.

– Ты встанешь или нет? Я пошла, – убедившись что дочь проснулась, Мария Васильевна цепкой походкой на каблуках прошла в коридор и уже у двери крикнула.

– Закройся!

Как бы не хотелось урвать еще пару минут под теплым одеялом, пришлось вставать.

– Покорми ребенка, – проворчала Мария Васильевна, – уберись хоть немного, погуляйте. Меня до вечера не будет, сегодня учительское собрание, будь оно неладно, приготовь что-нибудь.