Клякса бифуркации
Шрифт:
***
Пока туда-сюда, интересуюсь как бы невзначай у Слащёва-Борщёва:
– Яша! А не знаком ли ты случайно с неким Какуриным?
Тот, живо:
– С Николаем Евгеньевичем?
– Ээээ…, - инициалов я не знал, - возможно и, Николай Евгеньевич.
– Случайно знаком по учёбе в Николаевской академии Генерального штаба. Но лишь случайно.
– И что он за человек?
В моём «послезнании», Какурин упоминается несколько раз. Но лишь в увязке с Тухачевским, без всякой конкретики и совсем по другому поводу – а не по его «стратегическим»
– «Что за человек» Кукурин, спрашиваешь? Да, гнида он, вошь в людском обличье, а не человек!
– Обоснуй.
– Всю Гражданскую войну добровольно прослужил у «самостийников» - от Рады и Скоропадского до Директории и Петлюры, а после вдруг «покраснел». Не сильно удивлюсь, если он уже и партийный50…
Как мне было известно, из своих бывших врагов Слащёв больше всех уважал Нестора Ивановича Махно и больше всех презирал «чубатых шароварников» любых подвидов.
– …Разве, не гнида?
– Гнида, да ещё и какая – «жовто-блакыдная». Хахаха!
– Хахаха!
Одно мне ни черта непонятно:
– Военспецов, прослуживших в РККА с 1918 года – увольняют одного за другим, по малейшему поводу и без оного. А этого, с такой «биографией» – назначают на довольно высокую и главное – ответственную должность… Ведь, он в Военной академии учит будущих командиров Красной Армии высшего(!) звена! Учит их тактике и преподаёт им историю Гражданской войны – что тоже немаловажно. Почему?
Пожимает плечами, как о чём-то - само-собой разумеющимся:
– Должно быть, он чей-то протеже. Такое сплошь и рядом было в Императорской армии, видать перешло и на «пролетарскую».
Понятно, чей он «протеже» - бездарно-гениального блядуна Михаила Тухачевского.
И понятно, чего Какурин и ему подобные перевёртыши - «напреподавали» красным командирам, что немцы их сцанными тряпками – аж до самой Волги-Матушки гнали.
Хорошо, ещё – не до Урала!
Долго ли, коротко – приходит телеграмма-молния:
«Стрелка забита зпт срочно приезжай Тамбов тчк Ипполит тчк».
Схватил в руки дежурный саквояжник, поцеловал на дорожку свою Королеву и в тот же вечер выехал на поезде в Тамбов.
***
Приехал через сутки в этот довольно скучно-грязно-деревянно-провинциальный городишко, хоть и центр губернии. Да, в принципе в «потерянной» России – почитай все города такие, не исключая и Москвы – производящей впечатление большой деревни с «белокаменным» Кремлём и куском Европы посередине.
Встретился со своим порученцем на до сих пор ушатаном разрухой железнодорожном вокзале и, перекусив да передохнув с дороги, после полудня отправились вместе с ним на нанятом извозчике куда-то на окраину. Там, на отшибе стоял обнесённый высоким забором шикарнейший «терем» - рубленный из цельных «в обхват» брёвен, под железной, крашенной в зелёное крышей…
Подле него и остановились:
– Тттпппру, шалая! Приехали, граждане – добро пожаловать на «корабль»: заходи – не бойся, выходи – не плачь.
«Корабль»,
это как мне ведомо – община скопцов, «кормчий» - её глава, а «богородица» - хозяйка.Кулаки зачесались дать извозчику в ехидное рыло, но пока решался-раздумывал – тот получив расчёт, насмешливо-понимающе подмигнул и был таков. Ладно, обратно добираться – найдём на чём… Лишь бы выбраться и желательно в целосности.
– Подержите мой портфель, Ипполит Степанович.
Стучаться-входить в свежеокрашенные ворота особо не тороплюсь.
Наконец, тщательно изучив в карманное зеркальце свою «закамуфлированную» морду – нет ли изъяна и, поправив накладные усики, даю «предполётный инструктаж»:
– Внутрь дома ни в коем случае не заходите – как бы Вас не приглашали, Ипполит Степанович и что бы ни обещали! Ждите меня во дворе…
– Понял, - внимательно слушает, непроизвольно потянувшись руками к району «самого заветного», - ни за что не войду!
Смотрю через забор на резные наличники:
– Из коего окна услышите мой голос - подберитесь к нему поближе.
Склоняет голову, слегка повернувшись ухом и вполголоса:
– Зачем?
– Если мой разговор с этими «безъяйцевыми» станет не совсем конструктивным…
Сожалея, что вовремя не озаботился о железных трусах на замке - наподобие тех, в коих главный герой американской комедии «Голый пистолет-2» - мылся в тюремной бане, смело роняя мыло, я кое-какие меры предосторожности всё же предпринял. Забрав новенький портфель, протянул Ипполиту Степановичу саквояжник с щётками и раскрыв его, показал содержимое:
– …Здесь ручная бомба Рдултовского. Ещё старая, с «квадратным» корпусом – но фантастически убойная вещь! Умеете пользоваться? Вроде ж, служили?
Долго рассказывать - откуда она у меня, скажем так – досталась совершенно случайно и почти даром.
Испуганно отпрянул:
– Да, я… Нет, не умею! Я ж говорил – я в кавалерии служил, в гусарах… Да и то – при штабе гусарского полка писарем!
Смотрю в его бесстыжие глаза:
– Понятно… «Гусар», одним словом!
Раскрыв, наскоро объясняю:
– Вообще-то, довольно геморрное занятие привести её в боевую готовность - особенно если весь «на измене», как сейчас… Я бы изобретателю этого дерьма – самолично яйца вырвал! Но здесь уже всё готово: отжимаете рычал, сдвигаете кольцо и… Бросаете в окно!
Тот, в нешуточном шоке:
– Зачем? Там же – Вы?!
Положа руку на «предмет» моей особой гордости, я, даже как-то заискивающе:
– Мне, без них всё одно – жизнь не мила!
Озадачено, чешет «репу»:
– А как я узнаю, что разговор стал «не совсем конструктивным»?
Срываюсь с резьбы:
– По моему визгу! Вас что, Гусар? Только вчера от мамкиной сиськи отняли?!
***
Перекрестившись, стучусь специально предназначенным для этого железным кольцом. Загафкала, по голосу видать – здоровущая псина и, спустя несколько минут - из створок ворот высунулась характерно безволосо-бабья харя бывшего мужика, неопределённого возраста и по-бабьи же визгливо нас приветствовала: