Клякса бифуркации
Шрифт:
– «Единственным»? Почему?
Слегка зевнув:
– Из соображений секретности. Из этих же соображений, число трансгендеров-бойцов, командиров младшего и среднего звена – не превысит число стрелкового батальона. В мирное(!) время этого будет вполне достаточно – чтоб нейтрализовать локальные конфликты. При возникновении же угрожающего положения со стороны капиталистического окружения…
Многозначительно подняв палец к лепнине высокого потолка:
– …Сами понимаете, Михаил Николаевич! Всеобщая, перманентная мобилизация и всех поголовно в трансгендеры!
Боже… Дай мне силы не лопнуть от распирающего
Ещё одна «пауза», во время которой «бездарно-гениальный», мрил поди - как навешает люлей Пилсудскому, не так давно – сполна «навешавшему» ему их под Варшавой… Затем, вернувшись на грешную землю:
– В чём заключается эта самая «операция», после которой я стану «суперстратегом»?
По его глазам заметно, что он спрашивает не из-за недоверия - а из-за страха перед неведомым.
Максимально посерьёзнев, предостерегающе поднимаю палец и, стараясь не моргать - удавом на него пялюсь:
– Хирургическая операция настолько проста, что лишь её название может натолкнуть шпионов вероятного противника на верное направление! Поэтому, как человек военный…
Согласно кивает:
– Я всё понимаю. Насколько она опасна?
Очень осторожно, как с вполне определёнными намерениями - подкрадывающийся к дикой козе Робинзон Крузо:
– Сама операция довольно непродолжительна, производится под анестезией и почти безопасна. Но во время последующей двухнедельной реабилитации – реакция подопытного организма не совсем предсказуема.
Ободряюще улыбаюсь:
– Но Вы же – солдат, товарищ Тухачевский! Вы привыкли рисковать жизнью и этот риск - является вашей профессией.
Ещё одна пауза, затем:
– Почему я?
Достаю списочек и, несколько сожалеюще цокнув языком:
– Надежда Константиновна считает Вас наиболее одарённым (бугагага!) и перспективным военноначальником высшего звена. Хотя надо признаться – я ей прошлой осенью рекомендовал товарища Блюхера. Мда… Но сами понимаете, что с тем произошло в Китае, поэтому на первом месте среди претендентов – оказались Вы. Но, если откажитесь…
«Списочек», мельком продемонстрированный мной - был достаточно длинным.
– Я СОГЛАСЕН!!!
Другого ответа я и не ожидал, но для порядка деланно удивился:
– Вот, как…?
Мысленно потираю руки: дело в шляпе!
– …Вы хорошо подумали, Михаил Николаевич?
– Хорошо!
– Не передумаете, не будете сожалеть при любом исходе?
– Ннн… Нет!
Гора с плеч.
– Тогда распишитесь вот здесь.
Встаю. Протягиваю руку:
– Поздравляю, товарищ Тухачевский! Теперь – Вы один из нас, из трансгендеров. Нам осталось лишь обсудить некоторые технические детали и можно приступать…
Сажусь на место и задумчиво:
– Так, так, так… Говорят, у Вас есть имение?
***
«Тревожная группа» скопцов от «Всероссийской Особой Комиссии по борьбе с коррупцией» (ВОКБК), немножко задержалась – буквально на два дня и, я уже буквально извёлся развлекая Тухачевского всякими байками и, по полчаса три раза в день проводя в «гримёрке», чтоб поддерживать свой «сценический образ». К счастью, тот грезил открывающимися перед
ним весьма радужными перспективами и оттого был изрядно рассеян, чтоб обращать внимание на кое-какие странности моего поведения. А из смоленского имения по требованию профессора Преображенского, заранее были удалены две его сёстры, проживающие там постоянно и сравнительно немногочисленная обслуга.От накленной бородёнки уже появилось изрядное раздражение кожи, а сам я начал несколько беситься, когда наконец пренесли телеграмму.
Я встретил «тревожную группу» скопцов на ближайшей железнодорожной станции, критически осмотрел их и проверил знание ими «языка жестов», который сам не понимал:
– Ну-ка, поворотись, сынку! Экий, ты в этой свитке смешной стал… «Скажи» что-нибудь руками! Годится для сельской местности…
Состав группы: специалист по «обрезанию», его «ассистент», знахарь-травник - исполняющий функцию анестезиолога и «психолог-реалибетолог». Из всех, я был знаком лишь с «ассистентом» хирурга – им оказался тот самый здоровый «консьерж», встретившийся мне первым из всех скопцов.
– Ну… За дело, с Богом!
Найдя внешний вид скопцов почти безупречным, а «произношение» - почти безукоризненным, повёз на нанятой мужицкой телеге в имение Тухачевских.
Предельно подробно проинструктировав по дороге, я почти всё дорогу пытался выпытать у «анестезиолога» секрет его зелий, имея в виду Софию Премудрую и её группу ботаников-фитотерапевтов. Но лишь узнал что они приготовляются из сока болиголова, волчьей ягоды и прочих весьма ядовитых растений. Что касается конкретного рецепта, тот стойко молчал как партизан на допросе.
Ну, что ж… Дойдём своим умом!
И ещё, спрашиваю сопереживая:
– Ему не будет больно? Мужжжчина из интилигентов, как бы он не «того»…
Скопец-анестезолог успокаивает:
– Нет, больно не будет. Всё будет чувставовать, всё видеть, всё понимать - лишь без боли и движения. Как бревно будет лежать и глазищами лупать.
По приезду в имение - всё как на хорошо отрепетированном спектакле, представляю «группу учёных» в белых халатах и марлевых повязках и, ответив на естественно возникший вопрос:
– Они, что у вас? Немые?
– Конечно! По наущению ещё Владимира Ильича, в целях сохранения максимальной секретности – специально таких подбирали … Вас что-то смущает?
– Нет.
– Тогда приступим?
Кивает головой:
– Приступайте.
Раскрываю папку и, как регистратор в ЗАГСе при «окольцовывании» новобрачных, торжественно читаю:
– Михаил Николаевич! Готовы ли Вы к операции «трансгендер»?
Тот, видимо сам извёлся ожидаючи, поэтому с заметным облегчением:
– Да, готов!
– Не передумали?
– Нет!
– Ещё раз прочитайте договор и, если Вы согласны – поставьте дату и подпись.
Слегка озадаченно:
– Ведь я же уже его подписал?
Настойчиво, с нажимом, глядя прямо в глаза:
– Таковы правила: перед операцией, подопытный должен в последний раз дать три устных и одно письменное согласие… Так, что?
Пожав плечами, пробегает «по диагонали» текст мелким шрифтом (я затаил дыхание) и уверенно ставит подпись.