Клякса бифуркации
Шрифт:
Мда… География – это судьба!
Вы подумали то, что и я?
Северный среднеазиатский хлопок – худший в мире, никто не спорит.
Но ведь русский лён, конопля и как мне мнится - крапива, наоборот – самые лучшие!
А ведь, всё это практически одна суть - целлюлоза…
…Порох из крапивы?!
Ну, а почему бы и нет?
В любом случае – попробовать не только можно, но и нужно.
***
Наш пароход, арендуемый сперва владельцем американской компании «Монтана» Иохелем Гейдлихом, а затем Председателем «Межрабпома»
– Насколько долгой будет задержка?
– Обещают не более трех суток, - отвечает тот.
Бывший при разговоре Иохель Гейдлих, виновато разводит руками:
– В подписанном контракте запрета нет, а срок прибытия в Ленинград указан приблизительно.
– Ты первый раз занимаешься морскими перевозками, Бро, тебе простительно, - понимающе киваю, - меня больше интересует, за чей счёт будет эта незапланированная трёхдневная стоянка в порту?
– За счёт хозяина груза, - успокоил меня Вилл, - фирмы «Zепtга1е Moskau», или «ZMO».
Услышав знакомое слово, я насторожился:
– Ты сказал «Moskau»?
Тот, меня успокоил:
– Германская фирма, зарегистрированная в Москве.
– Ах, вот как… Тогда всё понятно.
Трое суток задержки пошли мне на пользу: прикупил небольшую разорившуюся ювелирную мастерскую - во время Великой войны мелкосерийно изготавливающую военную оптику.
Кто будет на ней работать?
Зэка Модест Модестович Фаворский, известный в вполне определённой среде по прозвищу «Филин», прежде на воле - «фармазон», «маклёр» или «малявщик» (так я и не понял - как на воровском жаргоне правильно называется профессия подделывателя документов), а ныне – писарь в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря, обладал красивым почерком и умением подделывать документы.
Но не только!
Свою трудовую карьеру он начинал с вполне законной и мало того – весьма уважаемой профессии ювелира. Лишь потом, в связи с некими жизненными обстоятельствами - «кривая» вывела его на сколькую криминальную дорожку. Однако, через полгода у него «звонок» и он уже пару раз он мне жаловался, что в Ульяновске нет ювелирной мастерской, а то бы он у нас остался…
Ну, а что?
Вполне ещё бодро-шебуршной старикан!
А занимаясь любимым делом – ещё как минимум лет десять-пятнадцать протянет, подготовив за это время себе смену из ульяновской молодёжи.
Но всё равно, через вновьобразованную Гамбургскую фирму «Gebraucht», решил подыскать парочку немцев умеющих работать с ювелиркой и оптикой ему в подмогу.
Сперва, нехай тупо шлифуют линзы для очков, а там видно будет.
***
Все остававшиеся сомнения рассеялись как утренний туман к полудню, когда увидел на пирсе несколько десятков ящиков с надписью «Mechanische Ersatzteile f"ur Autos» и, его сопровождающих - старательно скрывающих вбитую на уровне инстинкта строевую выправку.
На моих глазах, происходило тайное сотрудничество между немецким Рейхсвером и Красной Армией, так сказать – в режиме «он-лайн».
Ну, что делать?
А что тут сделаешь!
Только и оставалось, как сердито крикнуть «грузчикам», когда ящики с «деталями
машин», стали перемещаться в трюм:– Осторожно майнуйте – зверюшек моих не подавите!
Недоумённо таращаться, не понимая.
– Вилли! Переведи им: за своих нутрий, я им ещё в этом году - Сталинград и Курскую битву устрою!
Однако, тот и сам не понимал, а переводчик куда-то отлучился:
– Ich verstehe nicht was du gesagt hast?
– Тьфы ты, нерусь…
Ищу глазами толмача, но тот вместе с секретарём, уже сам бежит с слегка выкаченными глазищами и что-то на языке Шиллера трёт по ушам Председателю «Межрабпома». Тот, засуетившись, через него же передаёт:
– Извини, Серафим – срочно вызывают к телефону.
– Иди, чего уж там.
Взял своих троих телохранителей и сам полез в трюм, следить за сохранностью своего хабара.
Когда вдоволь перелаявшись с ряженными офицерами Рейхсвера - норовившими втиснуть свои ящики между моими «Мак-Будьдогами», вылез обратно, ещё новость. Уже сам Вильгельм Мюнценберг, после телефонного разговора…
С Советским консульством в Гамбурге!
Просит задержать отправку:
– …Товарищи просили отсрочки отплытия судна.
– Зачем?
– Хотят с нашим пароходом переправить вещевые посылки от эмигрантов их родственникам в Советский Союз.
Знакомая история!
Такие посылки с вещами (а также денежные переводы в валюте), советскими властями в 20-е годы - не только не запрещались, но и всемерно поощрялись.
В принципе и, я не против - но есть один вопрос:
– Сколь много посылок? Это «корыто», часом не утонет прямо у причальной стенки?
– Говорят, что один стандартный ящик.
– Всего-то? И, стоило такую бучу поднимать?! Ладно, фиг с ним… Надолго?
– Обещают, что не более чем на сутки.
Самый главный вопрос и я даже знаю на него ответ:
– За чей счёт?
Помявшись, тот промямлил:
– Просили, чтоб в знак солидарности…
Усмехаюсь:
– Понятно. Ну, раз надо – так надо!
Саму погрузку деревянного ящика с «вещевыми посылками» от эмигрантов, я проспал – это событие происходило глухой глубокой ночью, аки татьба. Но на следующее утро, когда наше «корыто» под именем какого-то католического святого - разведя пары наконец-то дав прощальный гудок отчалило от причальной стенки, увидев возле леера две коминтерновские морды типично чухонско-прибалтийского вида, позёвывая подумал:
«А мешочек то с гипсом, оказывается - я прихватил вовсе не зря…».
Ну а лишний тазик, думаю – на борту найдётся.
Поискав глазами Фрица, подзываю его, и:
– Надо устроить пару ссор между этими прибалтами и теми вашими ряженными, желательно с мордобитием… Сможешь с камрадами? За дополнительное денежное вознаграждение, разумеется.
У эстонцев и латышей в те времена, были довольно-таки сложные взаимоотношения с «тевтонами» - когда-то бывшими их господами. Совсем недавно, немецкие добровольцы из так называемых «Фрайкоров» - помогли молодым прибалтийским демократиям отстоять не так давно обретённую незалежность от наступающих красных полчищ. Когда же опасность миновала и, с Советской Россией был заключён Тартутский мир, «помощников» самих – мощным пинком вышибли из Прибалтики, разгромив в многодневной ожесточённой битве у городка Вендена.