Клятва, которую мы даем

Мой желудок переворачивается, к щекам приливает жар, но я усмехаюсь, чтобы скрыть эффект, который производят на меня его слова.

– Давай покончим с этим, – бормочу я, прочищая горло и поворачиваясь к нему спиной. – Мне нужно вернуться в студию сегодня вечером.

– Да, мэм.

Я слышу, как шаги Сайласа следуют за мной, когда мы проходим мимо бетонных ступеней и входим в здание суда.

Как только мы проходим через металлоискатели, охранник кивает головой в знак признательности и машет нам рукой, прежде чем обыскать сумку очередного посетителя.

Я пытаюсь сосредоточиться на стуке своих каблуков, когда иду, но все, о чем я могу думать, – это о том, что я направляюсь на получения свидетельства о браке.

Я выхожу замуж, черт возьми.

Я чувствую, как взгляд Сайласа пронзает мой череп, как будто он чувствует мою панику, сдирая глазами каждый слой опасений, пока страх просачивается в мои вены. Мы идем по длинному коридору, добираясь до лифта только после прохождения трех пунктов контроля безопасности.

Сайлас придерживает для меня дверь лифта, и я вхожу внутрь. Как только кнопка нажата, мои ладони слегка потеют. Я чувствую запах его одеколона и тепло, исходящее от его тела.

Я знала, что это произойдет. Я согласилась на это, но внезапно во мне вспыхивает паника.

Что, если это не сработает? Что, если Стивен убьет кого-нибудь, когда узнает? Что, если семья Сайласа узнает правду, что все это обман?

Что, если. Что, если. Что. Если.

Лязг металла и скрежет шестеренок заполняет мои уши. Душераздирающий вопль пронзает воздух, когда лифт внезапно дергается вверх. Мое тело бросается вперед, руки инстинктивно тянутся схватиться за поручни по обе стороны, когда свет мигает несколько секунд, прежде чем вернуться в нормальное состояние.

– Да вы блядь издеваетесь, – стонет Сайлас рядом со мной, нажимая кнопку экстренной помощи. В замкнутом пространстве раздается звуковой сигнал.

Я едва могу расслышать разговор между ним и компанией, обслуживающей лифт, из-за грохота в ушах. В горле зудит, по позвоночнику ползет жар.

Как будто мне нужен еще один знак, электричество полностью отключается, погружая нас в полную темноту. Женщина по громкой связи уверяет нас, что скоро кто-то придет на помощь, но уже слишком поздно.

Маленькое, темное пространство.

Я закрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание и успокоить свои мечущиеся мысли. Никто не говорит о том, насколько удушающей является темнота. Как она формирует осязаемые руки, обхватывает горло и сжимает до тех пор, пока ты не забываешь, как выглядел свет.

Два года я провела, задыхаясь от темноты.

– Все будет хорошо...

– Это ошибка, – выплевываю я, прислонившись к стене позади себя. – Это знак того, что вся эта чертова история – ошибка.

Маниакальный смех срывается с моих губ, когда я качаю головой.

– Мы даже не знаем друг друга. Мы незнакомцы, и это глупая ошибка. Мы не можем так поступить...

– Остановись, – его голос отражается от стен. – Дыши.

Сердце замирает, когда я понимаю, что он придвинулся ближе, и его мятное дыхание щекочет мне лицо. Я думала, что его присутствие так близко только усилит мое беспокойство, но это не так.

Я хожу по натянутому канату, а он стал для меня надежной опорой. Он всегда рядом, когда мой разум закручивается в спираль, а мир движется слишком быстро.

Я вдыхаю, наполняя свой нос его запахом, а затем выдыхаю.

– Хорошая девочка, Хекс, – мягко хвалит он, нежно касаясь пальцами моей руки. – Спроси меня.

– Что? – шепчу я, делая еще один глубокий вдох и открывая глаза, хотя я не вижу его.

– Все, что тебе нужно знать, спроси меня, – его голос ровный. – Спроси меня. Позволь мне говорить с тобой. Пусть я буду не просто голосом.

Позволь мне поговорить с тобой.

С этого все и началось, да? И все из-за того, что я искала его номер телефона в своих кедах. Когда я разваливалась на части, его голос помог мне собраться с мыслями.

Может быть, мой мозг каким-то образом связал его голос с безопасностью, что-то вроде петли положительной обратной связи²⁴. Когда я слышу его, мне становится легче. Но я ощущаю себя тяжелым, сломанным человеком, которого тяготит боль.

Я прикусываю нижнюю губу. Как сказать ему, что мне нужно, чтобы он оставался голосом? Что я не могу хотеть знать его?

Как сказать, что я хочу знать о тебе все и даже больше? Кем ты был и где ты был. Я хочу знать, каково это – прикасаться к тебе, по-настоящему, черт возьми, касаться тебя.

Как мне сказать ему, что я хочу этого, но не могу получить?

Что он умрет, если я возьму то, что хочу.

– Какой твой любимый цвет? – тупо спрашиваю я.

Сайлас двигается рядом со мной, его плечо касается моего, и я слышу, как он отходит к стене и садится. Зная, что мы пробудем здесь какое-то время, я присоединяюсь к нему на полу, вытянув ноги перед собой.

– Апельсиновый, – произносит он, вздыхая при этих словах.

Я подавляю смех.

– Как неоновый оранжевый?

– Как красновато-оранжевый.

Я удивлена его ответом. Он кажется мне парнем, который любит серый. Большинство людей включают свой любимый цвет в свой дом или гардероб. Я ни разу не видела, чтобы он носил оранжевый, и не видела этот цвет в его квартире.

Наверное, это что-то личное.

– Какова наша история? – я устремляю взгляд вперед, наблюдая за простирающейся перед нами чернотой, позволяя ноге Сайласа прижиматься к моей, как напоминание о том, что я больше не заперта в том подвале.

– Ты увидела меня и безумно влюбилась. Потребовала, чтобы я женился на тебе.

На моих губах появляется ухмылка, и я поворачиваю голову в его сторону, хотя в темноте не могу разглядеть его черты.

– Ты просто пошутил, Хоторн?

Он пожимает плечами, подтверждая то, что я услышала в его голосе – ухмылку.

– Серьезно, ты не можешь привести меня в дом своей семьи и ожидать, что я буду вести себя правдоподобно, если у меня нет заготовленной лжи. Если бы все было иначе, как бы мы встретились?