Клятва, которую мы даем

Сначала он был храбрым. Они все такие.

Именно поэтому ломать их так чертовски весело.

– Полмиллиона за легкую компьютерную работу и разрушение квартиры какой-то цыпочки? – он смеется, от него пахнет затхлым запахом сигарет. – Это какая-то гребаная киска.

Руку потребовалось меньше двадцати минут, чтобы внести залог за этого крысеныша, засунуть его на заднее сиденье машины и отвезти в Пик, оставив его наедине со мной.

Наверняка он считал себя счастливчиком, проведя в тюрьме всего два дня, чтобы выйти сухим из воды.

Ствол моего пистолета со звоном ударяет его по голове. Кровь брызжет из раны почти сразу, и он хрипит, заваливаясь на бок, не в силах зажать пульсирующую голову из-за веревок, связывающих его руки за спиной.

– Полмиллиона – это все, чего стоит твоя жизнь, – хмыкаю я, глядя на него, стоящего на коленях на мокрой земле. – Как жаль.

Во мне кипит нерастраченная ярость, которую я хочу выпустить на этого идиота. Не спеша, пока пуля не оборвала его жизнь. Размозжить ему череп голыми руками или сломать позвоночник, но я хочу сохранить это.

Я хочу быть терпеливым и приберечь всю свою ярость для человека, который действительно ее заслуживает. Когда я наконец доберусь до Стивена Синклера, я заставлю его умолять меня убить его, захлебываясь собственной кровью. Я заставлю его молить меня о милосердной смерти.

Он пожалеет о каждой унции боли, причиненной им Коралине Уиттакер.

Я крепко сжимают пистолет в руке, горькая ярость ощущается во рту, как монетка, при мысли о том, через что он заставил ее пройти. Что она пережила в том подвале.

– У Стивена есть кое-что особенное для вас четверых. Он получит эту девушку, сколько бы людей вы ни убили, чтобы предотвратить это, – он ухмыляется, демонстрируя желтоватый цвет зубов.

– Чарли, – говорю я, присаживаясь перед ним на корточки. – Сегодня ночью эта пуля попадет тебе в череп.

– Так покончи с этим, котик.

– Если ты хочешь унести секреты Стивена с собой в могилу, я не буду на тебя обижаться, – я наклоняю голову, наблюдая за его реакцией. – Но твоя семья будет. Будет обидно, если все те деньги, которые ты им оставишь, просто исчезнут.

– Ты не можешь...

Я прижимаю дуло пистолета к его лбу.

– Я оставлю твоего сына в нищете. Все твои счета будут высосаны досуха, и все, что от тебя останется, – это твоя жена, проклинающая твое имя, пока она гниет на улице.

Его глаза расширяются, адамово яблоко подрагивает, пока он молча размышляет, не блефую ли я. Как будто у меня уже нет всего, что мне нужно, чтобы уничтожить его, и ему даже не нужно быть живым, чтобы увидеть это.

– Всего одна кнопка, Чарли. Это все, что мне нужно нажать.

– И все это ради какой-то сучки? – он насмехается, пытаясь вывернуться из своих оков. – Ты чертовски сумасшедший.

В темноте ночи, где есть только я и человек, которого собираюсь убить, я ухмыляюсь, обнажая зубы в оскале. Я встаю во весь рост, пихаю его ногой в плечо, заставляя перевернуться на спину.

– Гарантирую, – говорю я ему, надавливая ботинком на горло. – Еще одно слово о моей жене, и я оставлю твои кишки на пороге твоего дома. Думаешь, твоему сыну понравится найти то, что осталось от его отца?

У каждого человека есть слабое место, точка, где он ломается. Нужно только знать, как его найти.

– Что ты хочешь знать?

Он оказался бесполезным. Все, что он мне рассказал, я уже знал и не приблизился к поискам Стивена. Чарли был хакером, помогавшим рассылать электронные письма, и согласился помочь совершить акт вандализма в квартире Коралины.

Я ненавидел то, что Стивен знал, что делает. Специально оставляет Чарли в качестве приманки, зная, что мы его поймаем. Знал, что меня взбесит, когда я ничего от него не получу.

Все, что дала мне эта ночь, – гребаная головная боль и кровь на моей белой рубашке.

Убийство его не сняло ни злости, ни стресса. Мне не стало легче. Не тогда, когда я знаю, что человек, ответственный за причинение вреда Коралине, все еще там, дышит и играет со мной в шахматы.

Это только усугубило ситуацию.

Меня переполняет непролитая ярость, которую некуда деть. Я не могу быть тем терпеливым и добрым человеком, каким был с Коралиной в тот день, когда в ее квартиру ворвались.

Только не сейчас, когда весь этот шум поглощает меня. Чувство вины гложет меня изнутри. Кроме меня, винить в этом некого. Коралина переживает худший опыт в своей жизни, потому что я убедил ее, что выйти за меня замуж было правильным решением. Алистер медленно сходит с ума под тяжестью пребывания в этом городе и того, что его родители дышат ему в затылок.

Если бы я не позволил Розмари Донахью идти домой одной из библиотеки после той ссоры, никто из нас не оказался бы в таком положении.

Мой эгоизм стал причиной этой ссоры. Из-за моего эгоизма все эти люди, о которых я забочусь, оказались на пути самовлюбленного куска дерьма, который не остановится, пока не перестанет дышать.

Я не оставил нам выбора.

Либо убью его, либо позволю ему продолжать убивать нас.

Еще больше крови на моих руках независимо от того, кто совершит убийство.

Я бросаю взгляд на дверь своего кабинета и слушаю, как она со скрипом открывается. Темные волосы рассыпаются по плечам Коралины, когда она просовывает голову через щель в дверном проеме.

Сегодня я заставил ребят остаться здесь, пока грузчики заносили вещи Лилак и Коралины в дом, а девочек попросил прийти, чтобы помочь Коралине распаковать ее вещи.

Это был идеальный способ отвлечься, занять всех, чтобы она не заметила моего отсутствия, не усомнилась в моем поведении, и к тому времени, как она проснется утром, все вернется к нашей версии нормы.

По крайней мере, таков был план.

Она проходит босыми ногами внутрь и прижимается спиной к двери, отчего та со щелчком закрывается. Я провожаю взглядом линии ее обнаженных ног, мили гладкой, загорелой кожи, умоляющей прикоснуться к ней пальцами.