Клятва смерти
Шрифт:
Ева так и осталась у окна. Она стояла и смотрела на огни, светящиеся в темном вечернем небе. Что делает сейчас Моррис? Может, принял успокоительное, попытался заснуть, забыть обо всем хоть на несколько часов? Или смотрит, так же, как она, на свет и тьму?
Она поклялась, что найдет для него ответы. А если ответ в том, что женщина, которую он любил, была плохим копом, лгуньей, что она его использовала? Вдруг ответ окажется таким же болезненным, как вопрос?
— Ева.
Она повернулась, невольно напрягаясь.
— Что?
— Я могу копнуть еще один уровень или два, попробовать кое-какие трюки, но я вижу здесь женщину, которая жила по средствам. Возможно, тебе интересно будет узнать, что
Ева почувствовала, как уходит напряжение.
— Значит, на данный момент не похоже, что она брала взятки.
— Ты была в ее квартире. Там есть картины, драгоценности?
— Ничего настораживающего. Постеры в рамках, заурядные картинки, несколько приличных украшений, остальное — качественная бижутерия. Давай оставим это, пока не поговорим с Алексом Рикером. Я буду ее проверять, только если в этом будет необходимость.
— Хорошо. — Рорк приказал сохранить все данные и снова приложил ладонь к сенсорной пластинке. — Рорк. Отключить питание.
Когда консоль, мигнув, отключилась, он подошел к Еве и положил руки ей на плечи.
— Я понимаю: все еще тяжелее, когда это затрагивает тебя лично.
Ева на минутку закрыла глаза.
— Не могу избавиться от мысли о Моррисе. Как он справляется… или не справляется. Что я могу найти и как это на него повлияет, если я что-то найду. Мне бы отказаться от этого дела, передать его другому следователю, но я не хочу и не могу — по тем самым причинам, по каким должна бы отказаться. Потому что пострадал мой друг. Его жизнь рухнула.
Понимающе кивнув, Рорк взял ее за руку и повел к лифту.
— Расскажи мне, что говорит твоя интуиция насчет нее. И не фильтруй, — добавил он, входя вместе с Евой в кабину лифта. — Хозяйская спальня, — отдал он голосовую команду.
Ева помедлила, потом пожала плечами.
— Я была к ней несправедлива, — призналась она. — Придиралась как последняя сволочь.
— Из-за чего?
— Ну… это звучит глупо. Из-за Морриса, наверное. Из-за того, что он… Ну, он же Моррис! И вдруг появляется она. Я этого не ожидала, и вдруг он уже смотрит на нее влюбленными глазами. Нет, ты не подумай, у меня никогда ничего не было с Моррисом, я об этом даже не думала и не мечтала. Я же не Пибоди с ее сексуальными фантазиями! О господи.
— Вот потаскуха! А я-то думал, объектом ее сексуальных фантазий был я.
У Евы гора с плеч свалилась. Рорк воспринял ее признание удивительно легко, даже начал подшучивать над Пибоди.
— Ты у нее во главе списка, но у Пибоди, как видишь, богатая фантазия. Не исключено, что в мечтах она удовлетворяет всех своих сексуальных партнеров одновременно.
— Гм. Любопытно.
— А я, наверно, только что нарушила какой-то кодекс девичьей чести: все тебе выболтала. И все равно это не ответ на твой вопрос. — Ева обеими руками взлохматила волосы. — Не знаю, что я о ней думала, потому что все сводилось к одному: я ее не ждала, я ее не звала, а она появилась и покорила Морриса. А я думала только об одном: «Погоди, это же наш Моррис!» И теперь мне стыдно до ужаса.
— У тебя есть чувства к Моррису. Привязанность. Отнюдь не все привязанности носят сексуальный характер. Она вторглась на твою территорию.
— Вот именно. — Ева кивнула. — Именно так. Но я была к ней несправедлива,
она этого не заслужила. Она сделала его счастливым. Все это видели. Теперь, когда у меня было время подумать, могу сказать: ее квартира меня не удивила. Чистота, порядок — именно такое впечатление производила сама Колтрейн. Женщина, которая всегда кладет вещи на место и всегда знает, что ей нравится, а что нет. Хорошо одевалась, со вкусом, но неброско. Она была женственной, даже сексуальной. В ней прежде всего чувствовались сексуальность и женственность, а не коп, но коп в ней тоже был. Подспудно, но ощущался. Она была нетороплива во всем — в движениях, в разговоре. Это ведь южное, верно? Неторопливость. В ней не было ничего нью-йоркского. Не знаю. — Ева опять беспомощно пожала плечами. — Я несу чепуху?— Отнюдь. Твоя интуиция после весьма краткого знакомства подсказали тебе, что она — женщина, не вульгарная. Не стесняется своей сексуальности, нетороплива, несуетлива, любила порядок, была верна своим вкусам, но готова попробовать что-то новое. Новый город, знакомство с новым мужчиной. Я бы сказал, это не чепуха, это довольно много. Твое мнение о ней и то, что ты о ней узнала, подтверждают: работа не была для нее смыслом жизни. Работа — это была просто работа. Поэтому логично предположить, что сексуальная женщина со вкусом могла увлечься таким человеком, как Алекс Рикер. И он тоже мог счесть ее привлекательной. И разве такие отношения — если допустить, что между ними возникли отношения, — не могли в конце концов вступить в конфликт с ее работой или хотя бы стать проблематичными?
— Коп крутит роман с плохим парнем? Парнем со скверной репутацией? — Ева подняла брови. — Не понимаю: в чем тут проблема?
Рорк засмеялся.
— Мы с тобой — другое дело. — Он обвил ее руками. — Но, согласись, любопытно поразмышлять о сходной ситуации, обернувшейся катастрофой.
— И у нас так могло получиться, если бы мы свернули не туда…
Рорк покачал головой и остановил Еву долгим поцелуем.
— Нет. Никакой катастрофы. С самого начала мы были обречены оказаться именно там, где сейчас находимся. — Он нажал на кнопку, расстегивающую пружинную защелку ее кобуры. — Мы были рождены, чтобы найти друг друга. Спасти друг друга, быть вместе.
Ева обхватила ладонями его щеки.
— Это Ирландия в тебе говорит. Но сама мысль мне нравится. Все эти странные пересечения в прошлом… твой отец, мой отец, Рикер… Они не помешали нам добраться сюда. Рорк. — Она опустила руки и сняла кобуру. — Когда Рикер снова пересекся с нами, на какое-то время он нам здорово попортил кровь. Я не хочу, чтобы это повторилось. Не знаю, куда может завести это расследование, но, куда бы ни завело, не хочу, чтобы между нами опять возникла трещина.
— Мне бы тоже не хотелось, чтобы ты завела расследование туда, где между нами может возникнуть трещина. Веди свое следствие как-нибудь иначе, — добавил Рорк, увидев, что Ева хмурится. — Хочешь, чтобы я обещал не злиться, если ты сделаешь себя мишенью для Алекса Рикера, как ты это сделала с его папашей? Я такого обещания дать не могу. Из-за Рикера это становится личным делом. И обойти это невозможно.
— Придется тебе довериться мне. Я знаю, как делать мою работу, как прикрывать спину.
— Я тебе доверяю. Каждый день. Всю жизнь.
Она поняла — именно в этот момент поняла! — что как раз доверие помогает ему справляться со страхом за нее.
— Ладно, давай я кое-что пообещаю. Постараюсь извещать тебя заблаговременно всякий раз, как мне придется встречаться с Алексом Рикером по ходу дела.
— Постараешься?
— Если что-то возникнет, если у меня времени не будет или, черт, если узнаю о встрече в самый последний момент, тогда я не смогу тебя предупредить. Как я дам тебе обещание, если знаю, что могу его нарушить?