Клятва трикстера
Шрифт:
– А ты забавный, – оскалился Варавва. – Ладно, дам тебе еще один шанс. – Он махнул рукой. – Расступитесь, пускай идет!
Байкеры переглянулись, но выполнили – в их цепи образовался широкий промежуток.
– Вали на все четыре стороны…
На мгновение наши взгляды встретились. И я вдруг понял. Вдруг ощутил себя самоуверенным дураком… Нет, не за мной шла главная охота. Это Катя вышибла мозги тому упырю – губернаторскому племяннику. И скорее всего, именно за ее голову обещана хорошая награда.
– Ну… – нетерпеливо прищурился Варавва. – А то
Да, он знал, что Кате не уйти в одиночку – думаю, Галунов подробно ему доложил. А еще ему ясно – пока живой, я ее не брошу, сделаю все, чтоб ее спасти…
Он знал, что я приведу их прямо к девушке.
У меня же нет выбора.
– Давай, не тормози… – кивнул вожак байкерской стаи.
И когда я шагнул вперед, уловил в его в глазах радостный огонек.
Теперь Варавва не сомневался – все кончится быстро, без лишней суеты и прочесывания зарослей. Они возьмут нас обоих. И банда даже лишнюю минуту не задержится в этом поганом месте, совсем не зря получившем название «Гиблый лес».
Он заранее просчитал каждый мой шаг…
Я иду мимо байкеров. Они провожают меня взглядами, только ни один не двигается с места. Почти физически чувствую спиной их ненависть. Но, одолев пару десятков метров, останавливаюсь.
За спиной взрыкивает мотор.
Я оборачиваюсь. «Хонда» Вараввы выскочила вперед. Он почти ласково машет рукой:
– Ну, чего ждешь? Лови фарт, трикстер!
– Как скажешь, – шепчу я, отводя от шеи ствол дробовика.
Он ухмыляется:
– Последняя попытка?
Бандиты держат меня на прицеле. Но я и не собираюсь шпиговать кого-то из них свинцом. Знаю, мне не дадут сделать больше одного выстрела – особенно когда заметят то, что я успел увидеть первым.
Несколько секунд назад…
Рассматривать кроны деревьев – полезно не только для нервов.
Ствол дробовика до сих пор задран вверх – куда выше их перекошенных от злобного внимания физиономий. Я очень близко, но теперь нельзя тянуть – они тоже вот-вот разглядят… Всего-то и надо шевельнуть пальцем.
А удается не сразу.
«Слишком близко!» – отчаянно сигналит подсознание.
«Ну и пофиг!» – отвечаю я, нажимая спуск.
Щелкает боек – громко, словно мое сердце. А вместо выстрела – те же удары отдаются в висках.
«Осечка?!» – холодом отзывается внутри.
Палец судорожно давит стальную скобу.
Второй раз – тоже ничего!
Я роняю дробовик на землю. Бандиты начинают смеяться – еще бы, трикстер оказался клоуном.
Я рву из подмышечной кобуры пистолет. Но Варавва качает головой:
– А вот это – лишнее! Медленно положи на землю и отойди в сторону, – его «винчестер» смотрит мне в лицо. Сам вожак байкеров косится вверх. Конечно, он уже заметил над собой притаившийся в сосновых ветвях пузырь.
– Хорошая попытка.
Я молчу, облизывая пересохшие губы. И медленно опускаю «беретту».
– Ну что, теперь ты действительно
проиграл?Пистолет ложится на землю. Я отступаю на пару шагов, сажусь на траву и медленно достаю носовой платок. Утираю пот.
А бандиты буквально угорают – трясутся от смеха, держатся за бока. Потом они обязательно меня убьют – жестоко, без лишней спешки, но сейчас… Сейчас я подарил им несколько секунд реального, по-детски безмятежного счастья.
Никто из них не замечает вывалившийся вместе с моим платком зеленовато-серый шарик.
И я успеваю раздавить его каблуком.
Глава 5
Мутная пустота…
Гулкие удары…
Влага…
Я что, упал в реку?
Не помню. Последнее, что отпечаталось в памяти, – я опять притащил из Зоны горсть хлопушек. А отец снова меня отчитывал: «Ты ведь почти взрослый, Глеб, тебе тринадцать, нельзя дурачиться, будто первоклассник!»
Угу, директор уже вызывала его на прошлой неделе – после того как математичка Анна Сергеевна села на хлопушку. Но ведь сама же села! Я ее не заставлял. А визгу было на всю школу – хуже, чем если б математичка увидала живоглота у себя в кабинете.
Подумаешь, одна маленькая хлопушка, которая чисто случайно оказалась на ее стуле. Конечно, она этого не ожидала. Но ведь если б ожидала – согласитесь, было бы не так смешно.
И стоило вообще волноваться? Это ведь не артефакт – безвредная штуковина, похожая на петарду. Даже лучше, чем петарда, – абсолютно безопасная. Конечно, более громкая – хотя еще неизвестно, кто громче – хлопушка или Анна Сергеевна?
Целый день потом звенело в ушах…
В этот раз – звона нет. Только голова слегка болит. И память наконец-то распахивает скрипучую дверцу.
Да, папа, в этот раз мы не трогали математичку…
Почти одновременно с грохотом хлопушки что-то вспыхнуло вверху и опрокинуло меня в темноту.
«Пузырь сработал – от звуковой волны…» – буднично констатирует сознание. И умолкает, опять проваливаясь в забытье.
Неизвестно, сколько это длится. Я открываю глаза оттого, что кто-то тормошит меня за плечо:
– Проснись, Глеб!
Поворачиваю голову, кругом – белизна. Это стены? Не выходит толком рассмотреть – все расплывается перед глазами. Но сейчас мне лучше, намного. Голова прошла… Лежу на чем-то мягком… Кровать? Я что, угодил в больницу?
Кто-то рядом продолжает трясти меня за плечо:
– Глеб, ты что, меня не узнаешь?
Голос вроде знакомый, только лицо нельзя различить сквозь застилающую взгляд пелену.
– Привет… А ты…
– Это ж я – Андрюха!
– Угу, – слабо киваю. И в мозгах будто ржавые шестеренки проворачиваются: «Какой еще Андрюха? Одноклассник? Сосед по больничной палате?»