Клятва врача

– Налить? – предложил я. – Скорее всего, сладкое, с сухими винами здесь как-то не очень. Зато сыр…

– Поцелуй меня. Как тогда, в поезде, помнишь?

Поцелуй я повторить попробовал, но сам понял – не то. Технически – один в один, но вот эффект совсем не тот. Вот и руки вокруг моей шеи обвились, и грудь прижалась, и дыхание… такое близкое…

– Боишься? Скажи, правда? И мне страшно, – прошептала она. – Я и хочу этого, и… Я всю ночь уснуть не могла, пыталась представить, как это… Женя, ты же знаешь, как правильно, да? Ведь эта девушка, там, у вас… Ты же не испортишь?

Она шептала и шептала свои страхи и сомнения, а я не прислушивался, мое внимание сосредоточилось на ее пальцах, которые то гладили мое лицо, то пытались неловко развязать мой галстук, вдруг ставший таким нелепым и лишним.

Следующий поцелуй получился, как нам и хотелось, с той самой искрой, запустившей желание. И теперь уже моя очередь была путаться в крючках, пуговицах и завязочках. Одновременно с этим я пытался избавиться и от своей одежды. После того как я стянул один рукав пиджака, неловко повернулся и заехал локтем в какую-то легкую закуску. Что-то упало на траву и звякнуло. Надеюсь, не вино…

И вдруг я понял, что всё: осталось сделать один-единственный шаг, и случится именно то самое. Одно небольшое движение, чуть вперед, и я внезапно проваливаюсь под слабый и задавленный полустон-полукрик, а руки Лизы прижимают меня все крепче и крепче, так, что я двигаюсь с трудом, толкая ее вперед.

Не знаю, сколько времени прошло, но она перестала целовать меня, зажмурилась сильнее и удивленно выдохнула, замерев. Я не останавливался и всё толкал и толкал вперед это влажное препятствие, пока и сам не дошел до финала. И как будто выключатель сработал. Я тупо не знал, что дальше делать. Вспомнил анекдот про это, улыбнулся.

– Что-то не так? – сразу спросила Лиза, приподнялась с пледа. – Ты почему смеешься?

– Да так, глупости. Это всё нервы.

– Мне ведь надо полежать теперь? Так? Положить что-то под поясницу?

Под попку. Бли-и-ин… Я бы так не смог… Вот только что случился «первый раз», событие весьма эмоциональное. Но дама даже в этой ситуации помнит о главной цели. Надо лечь и полежать, чтобы повысить шансы на зачатие. И я сразу вспомнил свое место в этом раскладе. Беременность, наследник. Все эти люди, аккуратно расставляющие тарелочки и расстилающие пледы, скрывающиеся за углом, они работают на одно – на будущего ребенка великого князя.

– Почему ты нахмурился? – Лиза нежно провела по моему лбу. – У тебя появились морщинки.

– Они всегда там были, – вздохнул я.

– У меня для тебя подарок. – Княгиня поправила подол, села. – Смотри.

Из сумочки появилась коробочка красного дерева с вензелем. Внутри на бархате был перстень с огромным бриллиантом. Я поперхнулся, попытался убрать улыбку, но не смог – засмеялся во весь голос.

– Извини!

Увидев, как Лиза нахмурилась, взял ее за руку.

– Просто все это очень… Странно! Обычно все происходит наоборот: мужчины дарят драгоценности дамам. Чувствую себя… только не обижайся… каким-то жиголо.

– Это что-то из французского? Напоминает, жиголетто. Кажется, так называли платного партнера по танцам.

Княгиня отпила вина, достала из сумочки пудреницу, в крышку которой было встроено зеркальце. Да, раскраснелась она знатно. Я опустил взгляд, обнаружил пятна крови на пледе. Даже так? А я ведь так ничего и не почувствовал! Коробка с бриллиантом все так же лежала между нами. Я захлопнул крышку, произнес:

– Сергей Александрович и так пообещал отблагодарить меня княжеским титулом. Этого вполне достаточно!

– Ну раз так…

Я долил вина, мы налегли на сыр и другие закуски. И надо сказать, еда спасла: ушла неловкость, Лиза расслабилась, я тоже. Завязался непринужденный разговор ни о чем, в котором великая княгиня была мастерица. Весь этот «смол толк», когда из тебя под разными предлогами незаметно вытягивают всякие интересные подробности твоей жизни. Сам не замечая, я разболтал много чего про клинику, про новые методы лечения. Даже похвастал, что местные врачи зазвали меня на операцию. Правда, еще не очень понятно, какую. А княгиня в ответ сообщила, что на балу, который дает в ее честь глава города, будут ближайшие родственники – великие князья Павел и Георгий. И тут она, глядя на меня снизу вверх, попросила посмотреть брата царя.

– Я знаю, что чахотка не лечится. – Лиза допила вино, открыла веер.

Обмахивала она им нас обоих – солнце начало закатываться за горы, стих ветерок, который остужал нас все это время. Я посмотрел на часы. Ого! Мы тут уже второй час. Интересно, а как тут у нас с абреками и прочими любителями воровать невест? Но револьвер у меня в саквояже, на самом верху лежит, и я от этого сразу успокоился.

– Вполне лечится. Просто не открыты еще лекарства, которые могут убить в организме палочку Коха.

Лиза заинтересовалась, начала расспрашивать про возбудитель. И тут я опять наговорил лишнего. Вино, красивая женщина… Пообещал попытаться справиться с болезнью князя. Может быть, не сразу, но обязательно при его деятельном участии.

– Что это значит? – поинтересовалась Лиза, убирая со смущенной улыбкой коробку с бриллиантом в сумочку. – Деятельное участие?

– Чахотка – это такая болезнь, которой не надо помогать. Нельзя носить корсеты – они сдавливают нижние отделы легких. Те лишаются воздуха. Нужно хорошо питаться. Помогает здоровая крестьянская еда: квашеная капуста, картошка… И никаких капель с белладонной, ртутью!

– Обещаю! Я поговорю с Джорджем.

Ага, вот как брата царя называют в семье. На английский манер. Вообще англофильство сейчас в моде. Сама Елизавета – прямая внучка королевы Виктории. Пока я размышлял об этом, постоянно отводя взгляд от кровавых пятен на пледе, на которые Лиза поставила корзину – увидел, как расширились зрачки княгини.

Резко повернулся, вскочил. Из подлеска горы на нас выкатывалась огромная стая собак. Впереди шел рыжий вожак с широкой грудью, короткими ногами и обрезанным хвостом. Из пасти капала слюна, глаза были черными, словно два пистолетных дула. И нет, впереди не этот здоровяк, а вот эта пегая шавка. Собачья свадьба… За вожаком бежал черный с подпалинами кобель, рядом псина пониже, тоже рыжая. Три, четыре, пять… На восьмой псине я сбился со счету, резко осознавая, что в револьвере у меня шесть патронов.

– Чок!

Я произнес «якорь», вошел в спасительный транс. Вскрик Лизы рядом распался на какие-то тянущиеся ноты, время замедлилось. Я выхватил «Смит энд Вессон» Жигана, навел на голову вожака. Тот ускорился и под тявканье «невесты» помчался ко мне длинным скачками.

– Бам! Бам!!!

Глава 8

Расстреливать весь барабан револьвера даже не пришлось. Стоило засадить первую пулю в башку вожаку, как вся стая резко потеряла к нам интерес – буквально на пятачке развернулась на задних лапах и тут же, повизгивая, рванула прочь. Только хвосты мелькали. Я убрал револьвер, оглянулся на Лизу. Бледная, будто тень. Пудреница валяется на земле, губы что-то шепчут. Я был все еще в трансе, поэтому легко расслышал: